Я – вор в законе - Евгений Сухов

– Как там наши гонорары? – процедил Леший сквозь зубы.

– Удвоились, как только появились сообщения об убийстве Ванцетти, Гримальди и Больцано. Можете считать себя богачами. Но, думаю, это далеко не предел. Баксы потекут рекой, если будете, во-первых, слушаться меня, а во-вторых, не делать ошибок. Без работы мы не останемся, это я вам гарантирую.

– Можно вопрос? – подал голос Рыжий.

– Задавай.

т Кому выгодна смерть этих людей?

Сержант недовольно хмыкнул.

– В первую очередь нам самим! И чтобы я таких глупостей больше не слышал. Сам никогда этим не интересовался и другим не советую. Приказ получил – выполняй! Сделал дело – получи бабки… И немалые к тому же. Вот и вся выгода! Понял?

– Понял. Кто следующий?

– Вот это по делу. Сообща мы должны убрать Валаччини. Вопросы будут?

Вопросов не было. В связи с последними событиями газеты уделяли Валаччини особое внимание. Писали, что он бодр, полон сил и, несмотря на преклонный возраст, совсем не собирается на покой. В прессе промелькнуло сообщение, что не так давно он пережил бурный роман с русской фотомоделью, завершившийся скандалом. Поговаривали, что он застал ее в объятиях двадцатипятилетнего голливудского киноактера – звезды порнофильмов. По слухам, герой-любовник отбыл в Америку. Однако там его никто не видел. Не нужно было обладать богатой фантазией, чтобы предположить, что он закончил свою жизнь в одном из канализационных люков Рима:

Дон Валаччини является одним из самых могущественных воротил Италии. Он всегда был осторожен, но это нельзя было назвать трусостью.

Всю жизнь он чувствовал себя в некотором роде самолетом: заднего хода ни при каких обстоятельствах дать было нельзя. В молодости он легко и просто шел на таран. Так, одного за другим, он ликвидировал всех явных и скрытых противников, осмелившихся встать на его пути. Став старше, понял: все, что можно уладить с помощью денег, обходится дешевле. В свои семьдесят пять он обладал змеиной мудростью и голубиной простотой, что есть удел величия. Он пользовался всеобщим уважением, дружбой с ним гордились советники и министры. В мире уже давно не было двери, через которую он не смог бы пройти.

Валаччини стал фигурой такой же известной и влиятельной, как и сам президент. Но если президенты уходили и приходили, Валаччини оставался. С годами он не менялся, разве что волосы побелели и морщин прибавилось. Однажды бойкий репортер спросил его, не страшится ли он старости, на что Валаччини ответил: «Трагедия старости не в том, что стареешь, а в том, что остаешься молодым».

– Убить Валаччини? – переспросил Леший.

– Да. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Уверен, что он уже почуял опасность. Мне приходилось с ним встречаться, и могу сказать, что у него звериное чутье. На его жизнь неоднократно покушались, но в последнюю минуту он отменял встречи, поездки. Взрывались его машины, горел его самолет, но всякий раз он оставался целым и невредимым. Что это? Судьба? Предвидение? Или, быть может, что-то свыше? Он никогда не надевает пуленепробиваемый жилет, но однажды изменил этому правилу, и именно в тот день один из телохранителей пальнул ему в спину. У Валаччини под лопаткой образовалась гематома, а предателя изрешетили свинцом другие телохранители. Как это назвать?

– Трудно сказать.

– Я тоже не в силах дать объяснение.

– Мистика.

– Именно! Ходят слухи, будто он знается с колдунами, которые подсказывают ему каждый шаг. Как бы то ни было, мы должны исходить из реального. Абстрагируясь от мистики, можно сказать, что он нормальный человек, а у каждого нормального человека есть кровь и мозги. Мы должны либо выпустить кровь, либо вышибить мозги, и тогда наш счет в банке утроится.

– Ого! – хмыкнул Коновал.

– Вот именно! – отозвался Сержант. – У меня есть кое-какие идеи. Его вилла на вершине холма. Мне приходилось там бывать. Шикарный вид на море, отличный пляж. С дороги вилла не проглядывается. Вокруг сплошняком кипарисы. Ничего не скажешь, уютное гнездышко. Завтра премьер-министр устраивает банкет в честь прибывшей из-за океана американской кинозвезды. Насколько мне известно, приглашен и Валаччини. В резиденцию он отправится на своем бронированном лимузине. Стекла там такие, что с двух метров не прошибешь, но есть другой выход. – Сержант выдержал паузу. Покосился на встревоженные лица парней. – Я проехал по дороге. Извилистая, виляет над обрывом. Диву даюсь, как это итальянцы гоняют по ней, не сбавляя скорости. Ну так вот, я предполагаю на крутом повороте перед машиной Валаччини, просто-напросто разбить бочку с маслом. Лимузин элементарно пойдет юзом и свалится вниз: А высота там такая, что синьору Валаччини кувыркаться метров триста. Если уцелеет, тогда я, пожалуй, поверю, что он знается с нечистой силой.

Место Сержант выбрал удачное. Вряд ли можно было отыскать более крутой виток дороги. К тому же именно здесь асфальтовая лента была особенно узка.

Сержант подошел к самому краю обрыва. Н-да! Синьору Валаччини уготована глубокая могила…

Они выехали вместе с рассветом. Однако лимузина Валаччини все еще не было видно, хотя время перевалило за полдень.

– А может, он поехал другой дорогой? – предположил Коновал.

Сержант покачал головой.

– Здесь одна дорога. Будем ждать.

Сержант наблюдал за тем, как машины сбавляли скорость перед опасным поворотом.

– А какого цвета у него лимузин?

– Черного, – отвечал Сержант.

– Черного… А это, случайно, не его машина? – кивнул Рыжий в сторону дороги.

– Где?!

Сержант приник к биноклю. Так! Лимузин, черного цвета… Какой номер? Верно! В салоне было четверо пассажиров. Валаччини поспешает на светский раут. Сержант хорошо видел человека, которой сидел рядом с шофером. Он узнал телохранителя. Тот всегда стоял за спиной хозяина и был его живым щитом. Значит, Валаччини в машине. Жаль, не видно заднего сиденья; Синьор, как правило, садится сзади, за спиной телохранителя.

У Сержанта оставалось ровно две минуты. Сейчас машина минует дорожный знак, извещающий, что впереди крутой поворот. Ровно через девяносто секунд она вынырнет из-за уступа…

– Готовь! – крикнул Сержант.

Парни подкатили огромную бочку к самому краю скалистого выступа и стали ждать сигнала Сержанта. А тот молчал. Лицо окаменело.

Уже был слышен шум двигателя. Вот сейчас машина должна сбавить ход… Так, во всяком случае, все делали.

– Бросай! – гаркнул Сержант.

Бочка, словно монета, подброшенная в воздух, закувыркалась… В следующее мгновение она хрястнулась на асфальт и раскололась. Участок дороги мгновенно потемнел и заблестел, как в гололед.

Лимузин мчался на предельной скорости. Похоже, шофер – лихач! – успел подумать Сержант. Лимузин занесло. Он ударился капотом о скалу, а потом его потащило к краю обрыва… Сержант увидел, как запрокинулись задние колеса, и машина исчезла. Пока она падала, было тихо, а потом раздался оглушительный взрыв. Ну вот! Теперь все. Впрочем…

– В машину! Быстрее! Быстрее! – Сержант пришел в крайнее возбуждение. – Полиция здесь будет быстрее, чем вы думаете!

ГЛАВА 18

Дон Валаччини всегда серьезно относился к светским раутам. Он считал, что стиль проявляется в мелочах, поэтому мог подолгу стоять перед зеркалом, примеряя галстук-бабочку. Предстоящий визит обещал быть особенным, Синьор Валаччини однажды оказал премьер-министру услугу, когда тот только начинал восхождение к вершинам власти. Теперь он мог вернуть долг. Но проценты возросли.

В сером шелковом костюме в белую узкую полоску он выглядел вполне элегантно. Минуту он раздумывал, не слишком ли яркая бабочка, но потом решил, что красный цвет приносит удачу.

Дон Валаччини смахнул соринку с левого плеча и уже направился было к выходу, но вернулся к зеркалу и окинул себя с головы до ног насмешливым взглядом.

Какого черта вырядился? Премьер-министр, видите ли, приглашение прислал… Ну и что? Лучше будет, если докумекает, что долг платежом красен, и сам будет искать встречи с ним, почтенным синьором Валаччини. Голливудская кинозвезда прикатила, а он, как затраханный папарацци, рванет на это сборище? Он, некоронованный король? Кино, да и только… Спесь, гонор и недовольство собой стояли у горла, именно там, где нашла себе место красная бабочка. Ладонь легла на нее, а потом пальцы, помимо его воли, отстегнули бабочку и отшвырнули в сторону.

– Я не еду, – сказал он Марчелло.

– Это невозможно, отец, – возразил тот. – Нас там будут ждать!

Может, объяснить, что чем больше ждут, тем сильнее ценят? Нет, не стоит… Марчелло не поймет.

– И даже более того. Ты тоже не должен ехать.

– Кто-то из нашей семьи обязательно должен быть на приеме, а то люди подумают не Бог весть что…