Змеиный крест (СИ) - Энни Вилкс

Алана прикусила язык. С одной стороны, она понимала, что Ишара просто испугана и, не добившись разделения ее страха, пытается задеть попутчицу. С другой — не так уж женщина была неправа. Малоприятная перспектива не иметь возможности выйти из клетки еще несколько дней здорово напрягала. Стало мучительно стыдно при мыслях о том, что придется как-то справляться на ходу.

— Нам сегодня не дали еды, — продолжила Ишара, — думаешь, не поэтому? Не из-за того, что ты их разозлила вчера?

— Прекрати на мне срываться, — тихо ответила ей Алана. — Ты боишься. Я тоже. Не нужно нам ссориться.

— Я не рискну снова пытаться бежать, — зашипела на нее Ишара. — И тебя прошу, не иди. Они ведь сделают со мной что-нибудь, не с тобой. Все из-за тебя.

Алана отвернулась, чтобы не слушать, и снова встретилась глазами с мужчиной. Он смотрел на нее, будто скучая.

— Что ж ей не ответишь? Она не права.

— Это… — Алана посмотрела на него гневно. — Не твое дело.

Он удивленно поднял брови, и в черных его глазах промелькнуло что-то опасное.

— Не стоит говорить так со мной, девочка.

— Это не твое дело, — упрямо повторила Алана. — Знаешь, она напугана, я напугана и зла, а ты лезешь ко мне под горячую руку. Давай ты будешь просто читать, как и раньше.

— И ты мне угрожаешь чем, позволь спросить? — его голос стал холоднее, и Алану где-то за солнечным сплетением будто потянул невидимый, но очень ощутимый крюк. «Точно дознаватель», — подумала она мрачно. Отвечать ему не хотелось, ссориться с ним — тем более. Алана отвернулась.

— Ишара, — протянула она к женщине руку. — Я не поставлю тебя в опасность, я правда постараюсь. Прости.

Алана услышала сзади смешок, и это разозлило ее. Как он может судить!

— Чем же ты так напугана? За тебя хорошо заплатят, ты не пострадаешь.

И прежде, чем Алана нашла, что ответить, Ишара подхватила:

— Кто ты вообще? Куда тебя везут? Кто такая Юория, о которой он говорил вчера? Почему тебя нельзя трогать?

— Я… — Алана смотрела в пол. — Я так поняла, что леди Юория хочет узнать, что мне известно. Может быть, она меня убьет. Я бы убила, потому что я знаю о ней правду.

Что-то происходило с Аланой. Мысль, отгоняемая, как отгоняла Ишара мысль об опасности разбойников, промелькнула в ее разуме, и снова, и снова. Вместо того, чтобы как обычно забыть, Алана зацепилась за нее. Неужели она, как и Ишара, тоже прятала голову в песок, думая о чем угодно, кроме очевидного? Ее везли, не причиняя вреда, но везли на неизбежную смерть.

И если Трубач говорил правду, то эта смерть может быть ужасной.

Можно было еще кому-то рассказать. Хоть кому-нибудь.

Теплая сильная рука легла на ее запястье, и Алана подскочила от неожиданности.

— Так ты под действием амулета, — объяснил ей Даор. — Не стоит им слышать этой истории. Лучше расскажи ее мне.

Голос его был тяжелым, приказывающим. Алана, почувствовавшая в нем сталь, поймала себя на желании выложить все, что знала, но остановила себя.

— Ты же из черных, — заметила она. — Я не думаю, что рассказывать тебе — хорошая идея.

— Произошедшее в Зеленых землях не было приказом Даора Кариона, которому я служу, — его выбивающий дух голос успокаивал и пугал одновременно. -

И я расскажу ему то, что узнаю сейчас от тебя.

— Нет, — твердо ответила Алана, противясь странному мороку его голоса. — Нет.

— А я скажу тебе, чего именно хочет Юория.

Алана посмотрела на мужчину в упор.

— Скажи, если знаешь.

Неожиданно он рассмеялся, немало удивив девушку.

— Юория ждет, что ты будешь свидетельствовать в ее пользу у императора.

— В ее пользу? — не поверила Алана ушам. — Она с ума сошла?

— Значит, из тебя плохой свидетель, — проговорил мужчина задумчиво, отпуская ее руку.

Девочка смотрела на него в упор. Она поджимала губы, терла нахмуренный лоб, но молчала. Даор рассматривал ее напряженное лицо и еле сдерживал улыбку: спросит или не спросит? Она неплохо держалась, не глупая девочка. Отказалась рассказывать воину из свиты черного герцога о касающихся Юории Карион делах, но не постеснялась потребовать от него сведения, поймав на слове. Конечно, он мог и промолчать, но тогда ничего бы от нее не узнал. Врать она не умела. При всей своей внешней сдержанности на лице ее можно было прочесть и страх, и недоумение, и возмущение — не сложнее, чем текст в книге.

Было жаль признавать, что девочке придется умереть. Собственно, он мог убить ее прямо сейчас и здесь, своими руками, чтобы не осталось ни малейшего шанса, что она сбежит и расскажет еще кому-то о преступлениях черной армии под предводительством его глупой племянницы, но делать этого пока не хотелось. Даор отложил мысль о ее смерти до ритуала. В смятении, которое накроет всех через несколько часов, многое может произойти.

32. Юория

Юория сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и потягивала из серебряного кубка вино. Красное вино из тех старых сухих гранатовых вин, что любил дядя. Иногда ей нравилось представлять, что терпкая жидкость, смакуемая ей, касалась и его губ. И кубок, и изящное красное кресло с высокой металлической спинкой Вестеру пришлось доставить из ее замка через портальное окно. Как и тяжелые лиловые занавеси для окон, шелковое постельное белье, приличные зеркала. В этом безвкусном деревянном доме, больше