Махабхарата - Семён Липкин

Колеблемый ветром, метался он дико,

Подземного пламени вечный владыка;

Вместилище вод многошумных, священных,

И всяких щедрот, и камней драгоценных;

Вместилище змей и подводных чудовищ,

И демонов черных, и светлых сокровищ;

В нем были киты, крокодилы и рыбы,

В нем воды рождались и рушились глыбы;

Порою, веселья безумного полный,

Плясал оп: как руки, он вскидывал волны;

Порою был мрачен и страшен от рева,

От хохота, воя всего водяного;

Его приводило всегда в исступленье

Луны прибавленье, луны убавленье;

Он смертью грозил и растеньям и тварям,

Над реками был он царем-государем;

Обширный, подобно небесному своду,

Вздымал он и гнал он извечную воду!

Над влагой безмерною Кадру с Винатой

Промчались, исполнены силы крылатой.

Пред ними божественный конь показался,

Рожденный из пены, он пены касался.

Взглянули на хвост и увидели сами,

Что черными он испещрен волосами:

То змеи, страшась материнского гнева,

Чернели в средине, и справа, и слева.

И, Кадру-сестрой побежденная в споре,

Ей стала Вината рабыней. О, горе!

Настала пора и тоски и терзанья...

На этом главу мы кончаем сказанья.

О том, как добыли амриту

Теперь поведем стародавние были,

Расскажем, как амриту боги добыли.

Есть в мире гора, крутохолмная Меру,

Нельзя ей найти ни сравненье, ни меру.

В надмирной красе, в недоступном пространстве,

Сверкает она в золотистом убранстве.

Блистанием солнца горят ее главы.

Живут на ней звери, цветут на ней травы.

Там древо соседствует с лиственным древом,

Там птицы звенят многозвучным напевом.

Повсюду озера и светлые реки,

Кто грешен, горы не достигнет вовеки.

Презревшие совесть, забывшие веру,

И в мыслях своих не взберутся на Меру!

Одета вершина ее жемчугами.

Сокрыта вершина ее облаками.

На этой вершине, в жемчужном чертоге,

Уселись однажды небесные боги.

Беседу о важном вели они деле:

Напиток бессмертья добыть захотели.

Нараяна молвил: "Начнем неустанно

Сбивать многоводный простор океана,

Пусть боги и демоны, движимы к благу,

Как сливки, собьют океанскую влагу.

Мы амриту, этот напиток волшебный,

Получим совместно с травою лечебной.

Давайте же пахтать волну океана!" –

Нараяна молвил, вселенной охрана.

Есть в мире гора, над горами царица.

С ее высотою ничто не сравнится.

На Мандаре птицы живут и растенья,

На Мандаре — диких животных владенья.

Ее оглашает напев стоголосый,

Зубчатым венцом украшают утесы.

И вырвать хотели в начальную пору

Небесные боги великую гору,

Чтоб Мандарой гордой сбивать неустанно

Безмерную синюю ширь океана.

Но гору не вырвали, как ни трудились.

К Нараяне, к вечному Брахме явились:

"Хотя домогаемся амриты чудной,

Одни мы с работой не справимся трудной",

Всесущие боги, к добру тяготея,

Тут кликнули Шешу, могучего змея.

И встал он, и вырвал он гору из лона

С цветами, зверями, травою зеленой.

Направились боги с горою великой

И речь повели с океаном-владыкой;

"Сбивать твою воду горою мы будем,

Мы амриту, влагу бессмертья, добудем".

Сказал океан: "Не страшусь я тревоги,

Но дайте мне амриты долю, о боги!"

Тогда-то к царю черепах, на котором

Стоит мирозданье, пришли с разговором

И боги и демоны: "Сделай нам милость,

Чтоб эта гора на тебе утвердилась".

Тогда черепаха подставила спину,

Подняв и подножье горы и вершину.

Могучие сделали гору мутовкой,

А Васуки, длинного змея, — веревкой,

И стали, желая воды животворной,

Сбивать океан, беспредельно просторный.

Сбивали, как масло хозяйки-подружки

Из сливок отменных сбивают в кадушке.

И стали совместно растягивать змея,

Конец у премудрых, у демонов — шея,

Вздымал его голову бог непрестанно

И вновь опускал в глубину океана.

Из пасти змеиной, шумя над волнами,

Взметались и ветры, и дымы, и пламя,

И делались дымы громадой летучей.

Обширной, пронизанной молнией, тучей.

На демонов, мучимых жаром жестоким,

Она низвергалась кипящим потоком,

Из горной вершины, во время вращенья,

Как ливень, струились цветы и растенья,

Сплетались цветы в вышине лепестками,

На светлых богов ниспадали венками.

Вращалась гора, — обреченные смерти,

Тонули насельники вод в круговерти,

Земля сотрясалась, и влага, и воздух,

Валились деревья с пернатыми в гнездах,

И древо о древо, и камень о камень,

Столкнувшись, рождали неистовый пламень.

Как синее облако — молнийным жаром,

Он искрами прыскал, он мчался пожаром.

В том пламени гибли неправый и правый,

И хищные звери, и кроткие травы.

Но Индра, играя громами, с отвагой

Огонь погасил бурнохлещущей влагой.

Тогда в океан устремились глубокий

И трав и деревьев душистые соки.

Вода в молоко превратилась сначала,

Затем благодатные соки впитала

И в сбитое масло затем превратилась,-

На время работа богов прекратилась.

Взмолились премудрые: "Дароподатель,

Смотри, как устали мы, Брахма-создатель!

Мы силы лишились, нам больно, обидно,

Что все еще амриты дивной не видно!"

Нараяне Брахма сказал первозданный;

"Дай силу свершающим труд неустанный".

В них силу вдохнул небожитель безгневный,

И месяц возник, словно друг задушевный.

Излил он лучи над простором безбрежным,

Он светом зажегся прохладным и нежным.

Явилась богиня вина в океане,

Затем, в белоснежном своем одеянье,

Любви, красоты появилась богиня,

За чудной богиней, могуч, как твердыня,

Божественно белый скакун показался,

Рожденный из пены, он пены касался.

Явился врачующий бог, поднимая

Сосуд: это — амрита, влага живая!

Все демоны ринулись жадно к сосуду.

"Мое!", "Нет, мое!" — раздавалось повсюду.

Тогда-то Нараяна, вечный, всевластный.

Предстал перед ними женою прекрасной.

Увидев красавицу, демоны разом

От вспыхнувшей страсти утратили разум.

Вручили сосуд появившейся чудом –

Нараяна скрылся с желанным сосудом,

И амриты дивной испили впервые

Премудрые боги, созданья благие,

Испили впервые — и стали бессмертны,

А демоны двинулись, грозны, несметны,

Рубили мечами, дрались кулаками,-

Так начали демоны битву с богами.

И в гуле проклятий, вблизи океана,

Столкнулись две рати, боролись два стана,

О палицу меч и копье о дубину

Сгибались, и падала кровь на долину.

Тела без голов на долине скоплялись,

А мертвые головы рядом валялись.

Пусть не было демонской рати предела,

Нечистые гибли, их войско редело,

И падали наземь в крови исполины,

Как яркие, красные кряжей вершины.

Багровое солнце мен; тем восходило,

Скопления демонов таяла сила,

Но бой продолжался ужасный, великий,

Повсюду гремели свирепые клики:

"Руби! Нападай! Бей наотмашь и в спину!

Коли! Налетай! Заходи в середину!"

И демоны злые, теснимы богами,

Построили воинство за облаками,

Бросали с небес и утесы и кручи,-

Казалось, что дождь низвергался из тучи,-

Громадные горы бросали в смятенье,

Вершины срывались при этом паденье.

Земля содрогалась: такого обвала,

С тех пор как возникла, она не знавала!

Встал к месту сраженья Нараяна близко,

В небесные своды из грозного диска

Метнул заостренные золотом стрелы,

Огонь охватил небосвода пределы,

Вершины, дробясь, исчезали во прахе,

И полчище демонов ринулось в страхе,

С протяжными воплями, с криком и стоном,

Сокрылись в земле, в океане соленом.

А боги, когда торжество засияло,

Поставили Мандару там, где стояла,

И, амриту спрятав в надежном сосуде,

Пошли, говоря о неслыханном чуде.

Пошли они, силы познав преизбыток,

Хвалили бессмертья волшебный напиток.

Пошли они, преданы твердым обетам...