Записки разумного авантюриста. Зазеркалье спецслужб - Иосиф Линдер

Майк медленно шел по улице и думал о своем будущем, ему необходимо было разобраться в себе и решить, какую же роль он будет в нем играть. Свои обещания, данные Тому и самому себе, он выполнил, но опять быть «одноразовым мальчиком» в чьей-то игре он не желал. Эта роль и эта судьба его не устраивали. Значит, ему предстояло найти для себя ту роль, которая не противоречила бы его внутренним убеждениям и которая могла бы влиять на его собственную судьбу. Трудная задача!

Майк прекрасно помнил высказывание Ларошфуко: «Люди часто жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум». Значит, ответ надо искать в своем разуме, который неминуемо найдет в пространстве ту точку, которая и будет лично для него началом нового исчисления времени.

Воспоминания о юности

Участникам известных и неизвестных военных конфликтов и боевых действий 70–80-х годов XX века посвящается

Наше счастье от нас не умчалось,Воплотившись в детей и дела.Жизнь прикрыла в бою и осталасьИ по жизни вперед повела……В этом ужасе дыма и болиМы искали идеи свои.В этом ужасе страха и волиПосерьезнели взгляды мои.Мы мальчишками в бой уходили,Не скрывали от смерти лица,Авантюрно и рано женились,Открывая для жизни сердца.В авантюрности и прямодушииМы ковали карьеру свою,Твердо верили – все будет лучше,Оказавшись во встречном бою.И в любви мы черпали удачу,Всё Отечество в бой нас велоНе за орден, квартиру и дачу —Чтоб в бою без потерь всё прошло…Мы оплакивать смерть не умели,Только под ноги прятали взгляд.Когда залпы надгробно гремели,Вновь плотнее смыкался отряд.Четверть века прошло без остатка,Нас осталось – всего ничего.Словно юности нашей загадка,Всё стремительно в жизни прошло.Мы сегодня в ином измерении,В окружении взрослых детей,Только память не любит забвения,Как отказа от вечных идей.В нашем счастье удача простая,Пронеся сквозь борьбу свой запал,Раны медленно, но заживают,А от жизни никто не устал.Авантюрно, наивно и простоМы стремились к победе своей,А теперь так же тонко и остроОщущаем взросленье детей.Наше счастье от нас не умчалось,Воплотившись в детей и дела.Жизнь прикрыла в бою и осталасьИ по жизни вперед повела…

Возмездие?

Повесть

Мир профессиональной деятельности спецслужб сложен и по-своему красив, словно замысловатый узор, начертанный морозом на оконном стекле зимой, или тончайшая паутина, системно сплетенная из длинных и коротких нитей пауком-виртуозом. Но одновременно мир профессионалов – это мир ограничений и схем, мир шаблонов и психологических комплексов, мир бесконечной череды растянутых во времени трагедий и коротких остановок безудержной радости. Каждый из живущих на планете Земля может ступить в этот мир, выбирая свою стезю. Но можно пройти по ней осторожно и не слишком далеко, оставшись на всю жизнь неплохим любителем. Однако когда ты бросаешь ради достижения поставленной цели что-то дорогое сердцу и отрекаешься, чтобы продвинуться по избранному тобой пути, от чего-то очень важного, то, становясь профессионалом, неизбежно теряешь многое из того, чем природа изначально одарила человека.

Профессионалы специальных служб – это всегда очень сложные люди. Их психика и мышление настраиваются на как можно более изощренное и эффективное выполнение поставленных перед ними порой практически неразрешимых задач. Но при этом многие из этих людей незаметно теряют ряд важных человеческих качеств, как бы превращаясь в профессиональных людей-роботов, с той лишь разницей, что у этих живых существ, нацеленных на решение своих сверхзадач, порой неожиданно и болезненно проявляются простые человеческие чувства. Но это происходит, как правило, потом и постфактум…

Джон присел на скамейку возле давно знакомого сквера и устремил свой взгляд на небольшой стандартный семейный домик, какие в великом множестве можно встретить практически во всех европейских странах. Он каждый год приезжал сюда, чтобы еще раз посмотреть на того, кто должен был пасть жертвой неотвратимого возмездия, в роли карающей руки которого должен быть выступить именно Джон. Но однажды не сделав этого шага, теперь он наблюдал за происходящим со стороны.

Джон давно изучил расписание местного почтальона и график работы почты. Вот сейчас из-за угла появится велосипед, на котором восседает колоритный бельгиец в униформе, с лихо закрученными усами и с неизменной улыбкой, отражающей его внутреннее состояние гордости за наличие престижной работы, за почет со стороны окружающих, за то, что он приносит новости и помогает людям соединиться, передавая их весточки друг другу.

В давно установленное время велосипед выкатился из-за угла и, дав два звонка, медленно двигался от дома к дому, останавливаясь на короткое время и оставляя газетные свертки и вытянутые прямоугольники евроконвертов. Обмениваясь с получателями несколькими фразами и как бы реализуя свой дипломатический протокол, почтальон доехал до того дома, на который был устремлен взгляд Джона. Уже стареющая, но не лишенная былой красоты холеная женщина вышла на крыльцо и неторопливо подошла к калитке. Почтальон приподнял фуражку, приветствуя мадам, и передал ей только один конверт из плотной бумаги, нехарактерной для данных почтовых отправлений формы.

Наскоро попрощавшись с почтальоном, женщина поспешила вернуться в дом. Буквально через несколько минут после того как она исчезла за порогом, дверь вновь открылась и выпустила инвалидную коляску, в которой сидел мужчина. Его глаза, полные страха и ожидания, торопливо ощупали пространство перед собой.

На площадке в сквере напротив дома, как обычно, было много народу. Дети шумно играли в свои бесконечные игры, а взрослые обсуждали свои бесконечные проблемы. Никто не обращал внимания на перепуганного мужчину, прикованного к инвалидному креслу, с бледным, нездоровым, подергивающимся от страха лицом. Когда-то это лицо подергивалось так же, но только от возмущения, и многие люди боялись этого нехорошего признака, означавшего крайнее недовольство некогда очень высокопоставленного чиновника. Теперь же этот страх, отразившийся во всем облике беззащитного человека, передавался его рукам с нервно дрожавшими пальцами, которые никак не могли найти себе места. То они ложились на обод колес, то теребили кожу подлокотников, то поправляли складки брюк, то пробегали по пуговицам вязаного кардигана.