Граница. Таежный роман. Солдаты - Майя Шаповалова

«За ставленничка своего беспокоится, хрен моржовый», — неуважительно подумал Борзов, однако бодро отрапортовал:

— Значит, докладываю, Владлен Петрович. Передо мной сидит призывник Шугаев, без пяти минут рядовой…

— Ну и гони его в жопу, — с неожиданной злостью произнес Лось.

— Не понял, товарищ генерал, — удивился Борзов, покосившись на Родиона.

— А чего тут понимать? Эти деятели на городском сборном пункте все перепутали, чтоб им!.. Короче, это не тот Шугаев, сын того Шугаева. Это вообще никому не известный Шугаев. И тоже, представь себе, Родион.

— Да, ситуация, — задумчиво произнес Борзов. — А где тот, настоящий? Его-то куда заслали?

— К такой-то матери! — заорал Лось. — Короче, я даю отбой.

— А с этим что мне делать? — спросил полковник.

— А чего хочешь, — буркнул генерал и повесил трубку.

Борзов помассировал затылок. Родион, отвернувшись, пускал дым, норовя обкурить портрет Карла Маркса, висевший на стене над канцелярским шкафом.

Еще один Жгут на мою голову, подумал Борзов и усмехнулся. Ладно, этот хоть служить рвется. Он положил наконец трубку на рычаг и неожиданно заорал:

— Подъем! Смирно!

Родион испуганно вскочил и замер, кося глазом то на полковника, то на обжигающий пальцы окурок. Дым валил у него из ноздрей, точно у Конька-Горбунка с картинки из детской книжки.

— Значит, так, Шугаев, — произнес Борзов. — Вы поступаете в распоряжение командира второй роты майора Соломатина.

— А как же бухгалтерия?

— Перебьетесь. — Полковник хмыкнул. — После принятия присяги вы станете рядовым Советской Армии. Приучайтесь задавать поменьше вопросов, Шугаев. Завтра приступите к выполнению своих обязанностей. Все ясно? Свободен.

— Да, но…

— Кругом!

— Я только хотел…

— Марш! — гаркнул Борзов.

Подхватив рюкзак, Родион пулей выскочил из кабинета. Полковник привстал и посмотрел в окно: парень растерянно озирался, не зная, куда идти. Степан Ильич снял телефонную трубку и набрал номер.

— Дежурный? Полковник Борзов. Передай во вторую роту, что у них пополнение. Пусть подойдут к штабу заберут. — Он выслушал ответ и удовлетворенно кивнул: — Добро.

Солнце вспыхнуло золотыми огоньками на начищенных медалях.

По всему заасфальтированному квадрату плаца выстроились, поджимая друг друга, роты. В центре плаца было установлено Боевое Красное Знамя части. Около него по стойке «смирно» застыли знаменосцы из числа старослужащих. Рядом стояли офицеры штаба и командование полка.

Полковник Борзов, как и все присутствующие, надел парадную форму. Ряд орденов и медалей, украшавших его грудь, оказался гораздо длиннее, чем у всех остальных. Конечно, боевых наград там было не так уж и много, больше юбилейных. И все-таки выше всех висели медали и за Будапешт, и за Берлин, и за Прагу… Медали свои Борзов надевал редко, по праздникам, но носил с достоинством.

Лейтенант Столбов, вытянувшись по стойке «смирно», украдкой рассматривал солдат. Налитых силой «дедов» легко было отличить от новобранцев с тонкими, по-мальчишечьи вытянутыми шеями.

После разговора с Голощекиным Столбов никак не мог успокоиться. Он с трудом заставлял себя держаться соответственно торжественной обстановке, и потому разглядывание солдат было ему просто необходимо — в качестве отвлекающего средства.

Вот интересно, думал Иван, вчерашние новобранцы, отслужив год срочной службы и получив традиционные двенадцать ударов черпаком по ягодицам, точно по мановению волшебной палочки, буквально за одну ночь превращались в старослужащих: начинали разговаривать в два раза медленнее, ходить вразвалку и становились больше ровно на размер.

Столбов подметил это довольно давно и причин подобной метаморфозы не понимал. Но одно лейтенант знал точно: это нормальный армейский закон, следовать которому придется всему рядовому составу: от грузинского крестьянина до студента московского университета…

— Товарищи солдаты и офицеры! — громко произнес полковник Борзов, прервав размышления Ивана. — Поздравляю вас с Первомайским праздником! Наш полк стоит на страже восточных рубежей нашей родины! Это огромная ответственность, возложенная на нас партией и правительством! И мы это доверие оправдаем!

Борзова внимательно слушали не только солдаты и офицеры, но и женщины, толпой сбившиеся на краю плаца: офицерские жены, работницы столовой, бухгалтерии. Многие привели с собой нарядно одетых детей. Это только добавило мероприятию значительности.

— Положение на советско-китайской границе сегодня непростое, — продолжил Борзов и нахмурился. — Провокации следуют одна за другой. Но Родина свято верит в нас! И мы не допустим развязывания третьей мировой войны! Мы сделаем все, чтобы наша огромная могучая держава, наши друзья по Варшавскому договору, жили в мире и согласии! Вот и сейчас, в этот праздничный день, наши доблестные воины несут свою нелегкую вахту по охране государственной границы…

Рядом с Марией Васильевной Борзовой стояла Марина. Она не отрываясь смотрела на лейтенанта Столбова, но он упрямо отводил взгляд, а потом, не выдержав, ответил. Они долго смотрели друг на друга, глаза в глаза, пока Марина не отвернулась.

— Уверен, — вышел в своей речи на финишную прямую полковник, — что вы не пожалеете сил, чтобы умножить славные традиции нашего полка! Еще раз с праздником вас! Ура, товарищи!

— Ура-а-а! — раскатисто загрохотало в ответ.

— Смирно! — раздался голос над построением.

Хозяин голоса оставался невидимым, но в том и не было особой необходимости. Колонны солдат тщательно подровнялись.

— К торжественному маршу!..

Офицеры и оркестр вышли вперед.

— Поротно!..

Строй щелкнул каблуками.

— Равнение направо!..

Колонны повернулись в сторону движения.

— Шагом марш!!!

И все потонуло в бравурных звуках духового оркестра, звучащих почему-то всегда немного грустно…

Рота за ротой шли мимо трибуны. Солдаты, гордо задрав подбородки, звонко печатали шаг. Наверное, у специалистов по строевой подготовке их парадный проход вызвал бы массу нареканий. Но специалистов по строевой подготовке в таежном гарнизоне не было.

Женщины смотрели на солдат с волнением и гордостью и улыбались. И сразу становилось понятно: это зрелище — марширующие мужчины — не надоест, не разочарует их никогда.

Рота Столбова поравнялась с Мариной, и она, не удержавшись, еще раз взглянула на четкий профиль любимого лица. Иван старательно печатал шаг, не замечая или делая вид, что не замечает ее. Марина опустила голову. Все правильно, они уже попрощались, и лишние взгляды ни к чему.