Полет Пегаса - Энн Маккефри

Въезд в укрепление вел через массивные ворота из толстых досок, обитых все той же бронзой. Бронза не железо, стоит дороже, и тут не поскупились на обустройство. Воротца маленькие, калитка скорее, но конный проедет. Разумно все сделано, но на машину не рассчитывали – старая постройка, до пришлых появилась. На доски заклятие от гниения наложено, и его недавно подновляли. Даже бронзовые руны начистили, не поленился кто-то.

Спешились у ворот, я сразу за «вампирку» свою схватился. Надо проверить, не заселился ли кто здесь, пока людей не было?

– Схожу с тобой? – полувопросительно, полуутвердительно сказала Лари, подходя сзади.

– Не вопрос, пошли – даже обрадовался я.

С демонессой поспокойней будет, чего она стоит в драке – все успели убедиться. А при конях колдунья с двумя гномами останется – тоже неплохо.

Я потянул тяжелую воротную створку, открывавшуюся наружу, заглянул внутрь. Полумрак, стойла для лошадей, солома на полу, вязанки сена. Свет пробивается похожими на золотые мечи лучами через маленькие бойницы под потолком. Под бойницами выложена каменная полка, куда ногами стать можно, если отстреливаешься. Сами бойницы маленькие, под арбалет были сделаны. Сбоку выложено из камня кольцо колодца с воротом. Можно лошадей напоить. Но пока рано.

Мы вошли. Тихо, где-то высоко, под крышей башни, воркуют голуби. Пол птичьим пометом испачкан. Этих серунов тут только не хватало. Сосредоточился, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь, магию или взгляд. Слабый ток Силы лишь от заклятия на досках ворот, и все.

Посреди конюшни крепкая деревянная лестница, уходящая в квадратный люк в потолке – вход в башню. Вторая ступень обороны, случись чего. Лошадей в стойлах на первом этаже размещают, сами же в башне ночуют, подняв лестницу и захлопнув тяжелый люк с засовом. На вершине башни пост выставляют.

Если кто нападет и случится отбиваться. то сначала можно это делать через бойницы конюшни, затем, если не удержались, можно укрепиться в башне. Сейчас то ее взорвать можно, хоть и не запросто – из таких каменюк она построена, а раньше только планомерную осаду начинать следовало. Добротное убежище.

Лари быстро вскарабкалась по ступенькам в башню, я следом. Огляделись. Все те же маленькие бойницы, крепкий пол, набранный из мощного деревянного бруса на дубовых балках толщиной в туловище человека. На них легкий след магии – тоже от гниения заклятия, да и сами балки магией кололи, кто еще от дубового ствола мог такую массу отделить?

Голуби свили свои гнезда уже под навесом над вершиной башни. Гонять я их не стал – если кто сумеет забраться через верх из злобных тварей, то сначала птиц переполошит. Гуси спасли Рим, а голуби пусть нас спасают. Навес подлатали недавно, заново перекрыли свежей доской – от нее еще попахивало свежеспиленным деревом. Нормально. Следили за местом. А кто, интересно? Из замка, куда мы собираемся, или кто другой?

Никого. Совсем никого, даже снизу не подкопаешься в это место – на скале строено, на каменном монолите. Надежное место, ночь скоротаем. Дрова припасены, надо будет завтра с утра, как солнце взойдет, нарубить немного в леске поблизости. Не годится общественный припас на себя тратить, ничего взамен не оставляя.

– Заводи коней! – крикнул я с башни вниз, после чего сказал Лари: – Я пока тут постою, огляжусь, что к чему.

– Хорошо – кивнула та и бесшумно соскользнула вниз по лестнице.

Панорама с этого места и вправду открывалась такая, что дух захватывало. Идущее к закату солнце окрасило контур синеватых гор, возвышавшихся на горизонте. Оловянный хребет, почти непреодолимый. От него, превращаясь из туманно-синих в темно зеленые, рядами спускались пологие горы Лесного хребта. Те самые, через которые мы сегодня целый день ехали, и через которые ехать завтра, покуда ведет нас дорога. Дорога узкой полоской петляла среди них, исчезая за одним из поворотов.

В узкой долине с пологими склонами текла река. заросшая камышом по берегам, отчего ее поверхность в свете уходящего солнца казалось медной саблей, лежащей на темно-зеленом, почти черном бархате. Наперебой пели птицы, даже не верилось, что именно сейчас из своих нор и логов выбирается всякая нечисть, выходя на свою нескончаемую охоту. Ну, ничего, еще немного времени есть, до того как она выползет окончательно. Уйдет солнце за горы, скроется весь его диск целиком, и уже тогда надо будет приглядывать за окрестностями. А пока, по хорошему, график дежурств надо определить.

Маша с Лари обосновались на нижнем уровне башни и уже колдовали возле маленького бронзового очага с таганком на нем, разжигая небольшой костерок. Попросив одну из них подняться на башню, как солнце зайдет окончательно, я спустился в конюшню, где гномы уже разогнали коней по стойлам, и теперь расседлывали их. Я присоединился к ним, замечая, что кавалерийская сноровка никуда не делась. Подкинул подвяленного сена в кормушки, скрутил травяной жгут для обтирки. В общем, делом занялся.

Гномы, не столь сноровистые как бывший драгун, тоже поглядывали на меня, стараясь повторять все. что делаю. Хоть и устали в седле. но не жаловались, обтирали конские бока, затем, когда с этим покончили, обтерли всех, обиходили и расседлали, по очереди поднимали из неимоверно глубокого колодца бадейки с водой, вращая ворот, поили коней, развешивали на морды торбы с овсом. Ни дать, ни взять – конюхи. Я еще раз прошелся по лошадям, прозвонил подковы, выковырял пару камешков из-под них. Так не заметишь, оставишь, а лошадь захромать может. Но пока все было в порядке, лошади дневной поход перенесли отлично – спасибо этой низкорослой крепкой породе с прямой спиной и широкой грудью.

Затем Маша позвала нас наверх, где у нее на таганке приготовилась похлебка из концентрата. Еще из тех запасов, что мы с ней в Великореченске покупали. И ведь совсем недавно было…

Я подошел к воротам, тщательно проверил запоры и засовы, затем огляделся. Нет, кроме разве что змей и сколопендр никто сюда не заберется через узкие бойницы. Да и змеи вряд ли – колючий плющ изорвет им всю шкуру. А вот сколопендры могут. В конюшню. А в башню уже не получится. Тут все по уму построено, вековой опыт у аборигенов. Одна разница, что в горах такие убежища из камня строят, а в наших краях из крепких бревен. Еще через узкие бойницы туманные болотники могут просочиться, та еще гадость, но тут для них высоко. В смысле, они вообще на холмы не поднимаются, только в низинах живут. Почему? Никто не знает.

Достал из поясной сумки флакончик с вытяжкой из железы мантикоры, капнул пару капель на дверь. Должно отпугнуть всех, кроме других мантикор. Или, по крайней мере, внушить осторожность.

Залезли наверх поочередно, я последний, втянули за собой лестницу воротом. Даже ворот поставить не поленились, за что и спасибо. Начали распаковывать вещи, кому что для ночевки надо, достали котелки. Запах от варева шел вкусный, недаром консервный заводик гнома Халли, что из рода Дарри Рыжего, на всю округу славился.

Я отхлебнул колодезной воды, набранной в большую баклагу, крякнул. Хороша здесь вода, сама свежесть, и ледяная как дыхание хримтурсов. Ну, жить можно, а уж переночевать и подавно.

Отложил «вампирку» на свой рюкзак, взялся за СВТК. На башне на посту сидеть двустволка не нужна, там только с винтовкой. Да и стрелять вообще избегать следует до крайних случаев, разве если только армия упырей на штурм укрепления пойдет. А так … что толку? Поголовье нечисти уменьшить не получится, дорогие патроны потратишь, да и нашумишь. А мало ли, кого звук стрельбы приманит? Поэтому обязанность часового башкой крутить да не спать, а не палить сверху во что попало.

Посидели, поболтали, Маша еще сторожок поставила на ворота. Я из рюкзака достал амулет от комаров и летающей дряни, активировал щелчком да на шею повесил. А то налетят сейчас на свет… Потом все понемногу спать пристроились, к огню поближе. Ночи в предгорьях пока прохладные. Завалился к Маше под бок, обнял ее, да и уснул почти мгновенно. И как ни странно – никаких волнений относительно того, что нас завтра ждет. Даже не задумался об этом ни разу за сегодня.

Разбудил меня Балин, тронув за плечо. Дождался, как я открою глаза, шепнул:

– Давай на башню, твоя смена.

– Ага, иду! – сказал я, откидывая полог спальника.

«Собачью вахту» я всегда себе оставляю. Почему? А чтобы винить потом некого было, если проспим нападение.

– Как там?

Балин сделал неопределенный жест рукой, сказал:

– Демоны его ведают. Шляется кто-то в темноте, пару раз к убежищу подбирался. Но в окна-двери не лез, вот и я шуметь не стал. Кони храпели, но не бесились.

– Ну и правильно сделал – кивнул я, схватил стоящий у стены карабин и полез по лестнице наверх.

Если кони храпели, но в стойлах не бились, значит тварь была вредная, но угрозы на тот момент не представляла. Кони здесь ученые, не хуже собак караульных все чуют. У любого зверья нюх на нечисть куда лучше чем у людей.