Изгнание владыки - Григорий Адамов

— Две сотые хода вперед! — отдал новую команду капитан.

— Есть две сотые хода вперед! — отвечал вахтенный лейтенант, работая на клавиатуре щита управления.

— Одна сотая право на борт! Так держать! Одна десятая хода вперед! Погружение три метра! Так держать! — следовали одна за другой команды капитана, и лейтенант едва успевал повторять и выполнять их.

Труднейшая операция входа в подводный порт-тоннель длилась, впрочем, недолго. Через десять минут подводная лодка легла рядом с первой, уже находившейся в порту. Внешние портовые ворота к этому времени автоматически закрылись, и заполнявшая тоннель вода стала быстро убывать. Скоро матово поблескивающее дно подводного порта совершенно обнажилось, но все его обширное пространство, залитое светом, оставалось пустынным. Тишину нарушали лишь громкие вздохи где-то скрытых воздушных насосов, восстанавливающих нормальное давление воздуха в тоннеле.

Наконец почти одновременно на правых бортах лодок откинулись широкие площадки и легли горизонтально над влажным дном. Из далекого конца тоннеля донесся мягкий грохот раздвигающейся стены. В широко раскрывшийся проход ворвались яркий свет и глухой шум человеческого поселения, отрывистые голоса людей, жужжание и гудение работающих машин, приглушенный лязг и скрежет металла.

Под сводами тоннеля послышался шорох катящихся на резиновых шинах электрических платформ. Электрокары остановились у откинутой площадки большой, ранее прибывшей подводной лодки. Изнутри ее показались люди, протянулась лента транспортера, выносившая на площадку тяжелые бочки, невидимые краны стали подавать тюки и ящики. Возгласы людей, грохот передвигающихся грузов, гудение крановых моторов, мелодичные звонки электрокаров гулко раздавались под сводами этого необычайного порта. Возобновилась прерванная на время работа по нагрузке и выгрузке подводной лодки.

В раскрывшихся внутренних воротах порт-тоннеля показались два человека. Впереди торопливо шел пожилой полный человек с кругло подстриженной седой бородой, шапкой черных с проседью курчавых волос и живыми черными глазами под мохнатыми бровями. Он был одет в свободною коричневую куртку с отложным воротником и темным галстуком; куртку стягивал широкий пояс. За ним следовал смуглый молодой человек, почти юноша, с худощавым бритым лицом и большими горящими глазами.

На откинутой площадке подводной лодки появилась группа пассажиров в сопровождении капитана.

— Ну, еще раз спасибо, товарищ капитан, за приятное плавание, — обернулся к капитану Лавров. — Идем, идем, товарищи! Вот и Гуревич спешит сюда, сейчас будет потасовка. Готовьтесь, товарищ Березин, — с веселой усмешкой сказал он, повернувшись к своему спутнику.

— Ну что же, — вздохнул Березин, смущенно улыбаясь и проводя ладонью по круглой бритой голове. — Я уже привык быть козлом отпущения.

— Такова, кажется, участь всех работников снабжения, — рассмеялся кто-то позади.

Разговаривая, все сошли с площадки и стали на влажное стеклянное дно тоннеля.

— Здравствуйте, Сергей Петрович! Здравствуйте, Николай Антонович! — приветствовал приезжих Гуревич. — Давненько не видали вас в нашей подводной берлоге.

— Немало, вероятно, здесь перемен, — говорил Лавров, пожимая Гуревичу руку и направляясь к выходу из порт-тоннеля.

Все последовали за ним. Вокруг сновали электрокары, в вышине проносились краны с тяжелыми грузами в цепких лапах.

— Немудрено, Сергей Петрович, ведь вы у нас не были, пожалуй, месяцев пять. Позвольте вам представить Андрея Глебовича Красницкого, начальника насосной станции.

— Рад познакомиться с вами, Андреи Глебович, — сказал Лавров. — Мне много говорил о вас Самуил Лазаревич — и только одно хорошее. Вы здесь, кажется, всего месяца два? Ну как? Втянулись уже в работу?

— С головой, Сергей Петрович, — ответил, слегка смущаясь, Красницкий. — Работа уж очень интересная. Я ведь с самого начала, как только быт опубликован проект, стал его горячим сторонником. Я даже темой дипломного проекта взял разработку детали гидромониторной установки.

— Ах, вот как! — сказал Лавров, уступая дорогу стремительно несущемуся электрокару. — Так это ваш проект прислал мне Московский гидротехнический институт? Теперь я и фамилию вашу отлично припоминаю. Очень рад познакомиться с вами. — Лавров, улыбаясь, оглядел юношу, потом вдруг прищурился и медленяо произнес: — Позвольте… и лицо ваше кажется мне знакомым, где-то я вас видел. Вы не помните? Не встречались мы?

Красницкий смущенно посмотрел на Лаврова:

— Не помню, Сергей Петрович, не думаю.

— А! Вспомнил! — воскликнул Лавров, кладя руку на плечо Красницкому. — Ведь это вы выступали на дискуссии во Дворце Советов и предложили просить правительство о созыве комиссии?

— Ах, это… — смешался Красницкий. — Да, это был я. Но ведь вас не было тогда на докладе профессора Грацианова.

— Какие пустяки! — засмеялся Лавров. — А экран телевизефона? Я следил из своей комнаты за дискуссией от начала до конца. Очень рад видеть вас здесь. — И, повернувшись к Гуревичу, он забросал его деловыми вопросами: — Ну, как у вас с выработкой? Как ведут себя механизмы? Сколько проходите в день? Последняя сводка дает почему-то снижение.

Позади, оживленно беседуя друг с другом и осматривая все окружающее, следовали спутники Лаврова. Еще дальше, отстав от всех, шли Березин и Гоберти.

— Господин Гоберти! — внезапно крикнул Лавров. — Что же вы отстали? Идите скорее сюда! Смотрите!

— Бегу, бегу, Сергей Петрович! — ответил Гоберти, торопливо приближаясь к Лаврову и Гуревичу.

Стоявший впереди электрокар с горою пухлых тюков отошел в сторону, и перед гостями, подошедшими к выходу из тоннеля, открылся необычайный вид.

Под высоким полукруглым сводом в свете огромных шаровых фонарей показался поселок. По его левой стороне виднелись ряды небольших, кубической формы коттеджей, полускрытых в кудрявой зелени кустов и деревьев. Справа тянулись здания молчаливых, словно заснувших складов, четырехугольных двухэтажных мастерских, из которых доносился приглушенный шум обрабатываемого металла. Поближе к центру высилось здание электростанции, дальше были насосная и компрессорная станции. В центре поселка, упираясь в вершину свода, находилась гигантская башня из прозрачного материала, с ажурным сплетением балок, тросов и лестниц, заполнявших ее внутри. Из основания башни выходили наружу мощные трубы, которые тянулись, подобно круглым валам, до наружной стены поселка, проходили сквозь нее и скрывались во мраке подводных глубин. Наружная стена была также прозрачна.