Экспедиция - Роман Пастырь

— Слишком расплывчатая формулировка.

Причем эта расплывчатость играет против Сарко, а не против меня.

— Я достаточно хорошо тебя знаю, — спокойно ответил он, — А ты знаешь меня.

Помолчав, я согласился. Сарко не просил ничего такого, чего не стоило бы делать и так.

Говорили мы с ним долго. Обсуждая общие впечатления. Так я узнал про то, что у овеществленного оружия не одна стадия, а несколько. Сарко смог применить третью, что и принесло победу. Пусть и половинчатую. Демон сбежал, а не умер. Поэтому стоило ожидать, что эта тварь, о мстительности которой так распинался Дарман, обязательно вернется.

***

Демонов набили столько, что когда их собрали в одном месте, то заняли целую поляну. Ещё и с горкой получилось.

Резано отказался отдыхать и занялся разделкой почти сразу после рассвета. Ингрид распределила свой отряд на две части. Самые пострадавшие отправились отсыпаться, а остальные, кто стоял на ногах, присоединились к парню.

Гвардейцы тоже помогали, но всего четыре человека. Они в основном туши и таскали. Кирий куда-то запропастился и, как я потом узнал, находился рядом с козлами и Лизкой.

Я тоже поспать днем успел. Как закончил разговор с Сарко, так и отрубился. Проснулся под самую ночь и заступил в дежурство. Были опасения, что ночью опять что-нибудь произойдет. В течение дня на нас три раза обычные монстры выходили. Привлёк их запах. Смрад тот ещё стоял. Пришлось отойти на другое место, где не так воняло.

Утром, когда проснулся, застал Дармана сидящим у костра. Тот поймал мой взгляд и кивнул. Больше никак меня выделять не стал и правильно. Не нужно, чтобы слухи о нашей связи разошлись.

Второй день занимались тем же самым. Восстанавливались, залечивали раны. Резано закончил с разделкой и приступил к обработки специй. Я подходил, спрашивал у него, насколько щедрая добыча, но конкретного ответа не получил. Не будучи специалистом в этой области, он лишь мог определить сам факт того, что какой-то орган является специей, но не то, как её использовать и за сколько можно продать.

На третий день наступил переломный момент. На самом деле никакого именно слома не было. Просто большая часть отряда восстановилась и вернула себе достаточную боеспособность, чтобы перестать опасаться нового сражения.

Мне в эти дни подходящего занятия не нашлось. Тренироваться тоже не было возможности. Слишком уж организму досталось. Поэтому я слонялся по округе. Пару раз уединились с Каей, спугнув несчастного медведя, который спокойно дрых в норе, когда мы в кусты над ним свалились.

Свалились — в смысле рухнули с ветки, на которой предавались разврату.

Бедный медведь… Кая его матом обложила и рассмеялась с комичности этой ситуации.

В остальное время я либо медитировал, либо разговаривал. Обсудили с Ингрид сражение, обменялись опытом и выводами. Как два бывалых охотника поболтали. С Сарко — продолжили обсуждение таинств. С отцом я тоже поговорил. Рассказал ему свою историю. Для этого мы отошли подальше и он установил защиту от прослушки. Я тоже так умел, но у него лучше получалось.

Слушал он молча. Как меня насильственно отправили в этот мир. Как я попал в чужое тело. Поступил в ученики, отправился на войну, встретился с рыжей жрицей. Когда рассказал о том, что мама погибла, Седрик помрачнел и осунулся.

— Словам врагам нельзя верить, — сказал он.

— Нельзя. Но если Эар вырезал весь наш род, то и ей досталось. Не знаешь, почему он так резко поступил и объявил охоту на меня?

— Возможно, я в этом виноват, — ещё больше помрачнел Дарман, постарев разом лет на десять.

— Поясни. — сказал я сухо.

— Когда меня отправили в другой мир… — начал он и замолк, подбирая слова, — Я обязательно когда-нибудь расскажу всю эту историю, а сейчас… Тогда я столкнулся с людьми другого бога, которые с Эаром враждовали. Они мне рассказали о том, что всё куда сложнее, чем представлялось ловцам. В ходе долгого путешествия, я попал в эти земли. А потом и в цепкие лапы инквизиции, которые быстро вычислили, что я переселенец. В некотором роде мне повезло. Министр лично меня допрашивал и мы договорились с ним. Я сдал ему всё, что знал, а он взял меня под своё крыло.

— Как это связано с реакцией Эара?

— А ты думаешь, я ограничился рассказом? — посмотрел на меня Дарман, — Владея даром видеть скрытое и тайное, я отлично находил переселенцев, узнавая многие их секреты. По последователям Эара мы тоже прошлись. Вырезали их представительства в столице и окрестных землях. Им пришлось разбежаться, отправиться на периферию. Как барону Красту. Это достаточный повод, чтобы Эар взял на заметку род, который породил предателя.

— Получается…

— Получается, — перебил меня Дарман, — Что с точки зрения Эара, наш род узнал про запретные земли и отправил тебя сюда. С неизвестно какими секретами. Дар видеть скрытое и тайное — это очень мощный дар. А Эар, каким бы сильным богом он не был, не может следить постоянно за ловцами. Он считывает память только в тот момент, когда они умирают в другом мире. Не когда они покидают дом.

— Тогда логично разобраться и всех проверить, а не… — я запнулся, — Если только через смерть он не получает память.

— Скорее всего. Убил всех разом и проверил, кто связан, а кто нет. Это ведь бог. У него несколько другое мышление.

Я задумался, осмысливая сказанное. Информации было мало, но то, что имелось, позволяло сделать определенные выводы. Отец говорит, что Эар считывает память по возвращению. Если его возможности ограничены и он не находится сразу и повсюду, занимается каким-то делами, то логично, что память проверяется в самый важный момент. Об этом и вся религия ловцов говорит. Ты должен отправиться в другой мир и, умирая, предстанешь перед взором Эара. Принёс ценное знание, получи новое тело.

Если же кто-то на наших землях умирает просто так, зачем его проверять? Нет смысла. Как и нет смысла проверять в момент отправления. В памяти ведь ничего ценного не найдется. Только то, что человек мог узнать в обществе ловцов. То, что Эару и так известно.

Что получается…