Темная сторона дороги (сборник) - Олег Кожин

Я оказался с зубастыми мертвецами наедине: другие пассажиры, почуяв неладное, давным-давно покинули вагон. Оставался еще рыбак, но он продолжал безмятежно спать на своем рюкзаке. А я бодрствовал. Кажется…

И еще мне кажется, что их улыбки гипнотизируют, обездвиживая меня, лишая воли к сопротивлению.

В ушах зашумело. Кровь застучала в висках. В глаза словно клею налили. Голова отяжелела, и какая-то мутная кровавая пелена расплылась по всему вагону… Ничего не вижу. Не слышу. Сердце стучит. И колеса поезда. И тьма…

Последним усилием воли я поднял голову и вдруг заметил, что двери вагона открыты: кто-то стоит там, на пороге, и машет рукой.

– Эй, парень! Давай сюда! – услышал я будто издалека.

Туман в глазах растаял. Теперь я видел ясно, что у распахнутых дверей стоит человек в форме железнодорожника. Контролер?

– Бегом! Бегом сюда! – крикнул он опять и замахал мне. – Скорее!

Его громкий сердитый голос разрушил мое оцепенение.

Я дернулся и обрадовался: руки и ноги снова меня слушались.

Наклонившись вперед, я стукнул спящего рыбака по загривку, потряс за плечо:

– Эй, мужик! Проснись. Вставай!

Спящий что-то обиженно пробурчал и, дернув плечом, сбросил мою руку.

– Проснись! Вставай. Идти надо! – орал я в сонное, мятое, злое лицо. Даже этого чужого человека мне вовсе не хотелось оставлять на произвол зубастым покойникам с их гипнотическими улыбками.

– Едрен-батон, гребаный петушила! Че привязался, козел?! – Рыбак очухался, но первой в нем проснулась агрессия. Он оттолкнул меня с воплем: – Пошел ты на хрен! – и сунул мне под нос кулак с наколотым у большого пальца синим якорем. – Ты знаешь, кто я? Саня Ширин. Меня вся Ивантеевка знает. Только тронь еще – костей не соберешь, понял?!

Поезд задрожал. В рамах затряслись и звякнули стекла. В уши снова ударила волна шума – поезд втягивался в очередной тоннель.

– Беги сюда! Брось его! Скорее! – вопил от дверей дядька в железнодорожной форме.

Улыбчивые мертвецы были уже совсем рядом. Я оставил несчастного Саню Ширина и кинулся к выходу. Железнодорожник-контролер придержал раздвижные двери, я выскочил, и они со стуком схлопнулись за моей спиной.

Последнее, что я увидел за мгновение до того, как поезд прыгнул в темноту, было изумленное лицо рыбака и узкие высокие фигуры, сгрудившиеся над ним. Один из мертвецов отнял и выбросил в сторону его рюкзак, а потом впился зубами в щетинистый кадык. Другой вцепился в плечо, третий – во все еще поднятый кулак с наколкой. Шипение мертвецов, странный гул, исходящий от них, и звонкое клацанье зубов заглушил рев поезда в тоннеле.

Я невольно зажмурился.

А когда открыл глаза – все уже кончилось.

Я стоял в тускло освещенном тамбуре. Прямо передо мной находились двери вагона. Только это был другой вагон.

Сквозь прозрачные стекла дверей я видел, что внутри полным-полно народу, и некоторые пассажиры как раз намереваются выходить, пробираются по проходу к дверям. За окнами навстречу бежали из темноты огоньки фонарей приближающейся станции.

Выдохнув, я оглянулся: дядька-контролер стоял рядом. Заметив мой взгляд, он снял форменную фуражку, вытер платком вспотевший лоб и сказал:

– Да. Вот так. В другой раз не попадайся к ним.

– К кому? – не понял я. – Кто это? Вы полицию-то вызвали?

– Да какая там полиция? Лишний вагон это был. Ловушка. Что они такое и откуда берутся – понятия не имею. Цепляются к нашим поездам… Вечером обычно. Встрянут вот так, посреди наших вагонов. И кто зазевается… Заснет или так, по глупости. Того кушают, значит. Потом уходят.

– Бред. Дичь какая-то, – сказал я. Неужели кошмар продолжается? Я ведь только что своими глазами видел… Может, мне только показалось, что видел? Я ведь заснул. А этот придурок, вполне возможно, надо мной издевается. – Так, – сказал я. – Допустим. И как же, по-вашему, к ним можно не попасться? Если они такие… летучие фантомы? – спросил я, все еще улыбаясь. Чувствовал я себя паршиво. Как в младшем классе школы – только и ждешь, что сейчас кто-то первый не выдержит, фыркнет, и все рассмеются. И станут дразнить за доверчивость, показывая пальцами. И бить по плечу со всей силы. Доказывая при этом, что такая «наука» – мне же и на пользу.

Этот тоже небось в «спасители» набивается. Шустрый хрен, сразу видно. В особенности меня бесил невозмутимый вид контролера.

– Смотри, – разминая в руках фуражку, сказал он, – все просто. Когда в электричку садишься, вагоны считай. В наших поездах всегда четное число вагонов. Так по технологии положено. Когда лишний прицепляется – будет нечетно.

– Бред какой-то, – разозлился я.

Люди выходили из вагона и скапливались в тамбуре, создавая толкучку. Меня пихали локтями с обеих сторон. Электричка замедляла ход перед станцией.

Я взглянул на часы: десять пятнадцать. Значит, моя. По расписанию в это время всегда Фрязино.

– Знаешь что? – сказал я контролеру. – Не пил бы ты, папаша. Если еще не запойный, конечно. Хотя что вам тут еще делать? Катаетесь целый день…

– Что ж, – сказал контролер, водружая свою фуражку обратно на шишковатый лоб. – Во всякой профессии свои секреты. Я давно на железке работаю. И могу сказать точно: вагоны-ловушки бывают лишние…

Электричка дернулась и встала. Двери открылись. Я увидел впереди огни станции, аллею фонарей на перроне. Услышал запах шашлыка из пристанционного гриль-бара. И мигающие электрические буквы… ЗИНО над зданием маленького вокзала.

И засмеялся: наконец-то я дома. Конец приключениям!

Шагнул на платформу. Люди в тамбуре продолжали стоять. Никто почему-то не вышел вслед за мной.

– А бывают ловушки-станции… И лишние пассажиры, – сказал контролер, кривя лицо в непонятном для меня сочувствии. Двери электрички захлопнулись, и поезд, гудя и набирая ход, умчался в ночь. Когда он отъехал, надпись большими светящимися буквами на здании вокзала с противоположной стороны открылась полностью: МРАЗИНО.

Что-то не припомню я такой станции на нашей линии. Неужели все-таки сел не на свою электричку? Я оглянулся и только тогда увидел…

Поздно. ОНИ ждут меня.

Альберт Гумеров

Карты и иглы

© Альберт Гумеров, 2014

Место не установлено

Не люблю ночную дорогу. Даже не так… Терпеть не могу ночную дорогу, на дух ее не переношу. Вы скажете, что ночью есть свои плюсы: трасса не так забита консервными банками-переростками с озверевшими людьми внутри, меньше вероятность, что какой-нибудь придурок неожиданно выскочит на дорогу. Я согласен. На все сто процентов. Но все это перечеркивается несущимися по встречке и бьющими по глазам дальним светом остолопами, постоянным желанием уснуть и страхом. Хотелось бы назвать этот страх банальным, но проблема в том, что страх у каждого свой.