Завтрак гораздо важнее, чем рай - Бхагаван Раджниш (Ошо)

Будда говорит, что ум – чародей: он создает болезни, и он может также создавать лекарства. Ум создает все виды иллюзий: красоту и уродство, успех и неудачу, богатство и бедность… Ум создает неустанно. И как только у вас появляется идея, вся ваша жизненная энергия направляется на ее осуществление, на воплощение ее в реальность. Каждая мысль становится вещью, и каждая вещь вначале была только мыслью. Вы живете в неком гипнозе.

Будда говорит, что нужно разрушить этот гипноз, и ни одна другая религия не прикладывала к его разрушению столько усилий. Человека необходимо разгипнотизировать. Человека нужно заставить осознать, что все есть ум: и боль, и удовольствие, и рождение, и смерть. Все есть ум.

И как только вы это ясно увидите, иллюзионист исчезнет… а то, что останется, и есть истина. И эта истина освобождает.

Кукловод вешает куколНа шею, они не в сердце:Он может показать дьявола,Может показать Будду.

Это невероятно важное утверждение. Вы можете стать дьяволом и можете стать буддой – это все игра ума. Вы можете стать грешником или святым, вы можете стать преступником, Адольфом Гитлером или Великим Махатмой – все это игры ума. И в том, и в другом случае это лишь игры ума.

Кто же тогда настоящий будда? Если дьявол – это вымысел и будда – вымысел, то кто настоящий будда? Настоящий будда – тот, кто больше не является умом, кто увидел все игры ума и вышел из них. Это и есть самоотречение, саньяса: выход из всех игр ума, отказ играть в новые игры.

Люди дзен говорят, что Будда никогда не рождался, не жил, не произносил ни единого слова, не умирал, не достигал просветления – и они правы. И в то же время мы видим, что они не правы, так как Будда родился и прожил восемьдесят два года: Будда – историческая личность, а не только миф. Он оставил глубокий след во времени. Он родился, стал просветленным и произнес миллионы слов. Сорок два года он непрестанно учил людей. Это очевидные факты.

Когда люди дзен говорят: «Будда не рождался, не жил, не произносил ни единого слова, не умирал, не достигал просветления», они не отрицают исторических фактов. Запомните это. Они сообщают нечто гораздо более ценное. Они говорят: «Да, он много всего сказал, но не произнес ни одного слова – его подлинная сущность оставалась безмолвной. Да, он родился у определенной матери, у определенного отца, в определенном месте, но это рождение было лишь феноменом ума, сном, который он прожил. В реальности он не рождался.

В реальности вы тоже не рождались. И он также не умирал в реальности – как можно умереть, если ты не родился? Кто будет умирать? И, конечно, когда ты не родился и не можешь умереть, как можно стать просветленным? Кто станет просветленным? Никого нет – становиться буддой некому.

Это и есть состояние Будды, это и есть просветление: видеть, что никого нет, что дом совершенно пуст, что в нем никто никогда не жил, а мы только играли в игры ума, создавали тени, крепко спали и видели сны… тогда все исчезает.

Когда вы просыпаетесь утром, вы понимаете, что не только плохие сны были обманом, фальшью, но и хорошие сны тоже были обманом. Снилось ли вам ночью, что вы вор, или вам снилось, что вы йог, утром не имеет никакого значения – то и другое обман. Видели вы себя во сне Адольфом Гитлером или вам снилось, что вы Гаутама Будда, утром не имеет никакого значения – когда вы просыпаетесь, все проходит. Адольф Гитлер исчезает, и Гаутама Будда исчезает – все исчезает. А то, что остается, существовало всегда как основа, субстрат. Этот вечный, необусловленный, не имеющий ни формы, ни свойств – ниргун– субстрат и есть ваша реальность. Этой безусловной реальности навязали массу разных условностей, тысячи всевозможных условностей. Все эти условности вместе взятые называются умом. И единственный способ выйти из ума – это увидеть ум, осознать его.

Постепенно, по мере того как вы будете все больше и больше осознавать свой сон, сон начнет рассеиваться, отступать. И когда осознанность станет полной, сон совсем исчезнет. Тогда вы не будете ни буддой, ни мужчиной, ни женщиной, ни тем, ни другим. Кем же вы тогда будете? Об этом ничего нельзя сказать. Можно сказать только одно: «Один взгляд на Истинного Человека, и вы влюблены, и вы – любовь».

Если он говорит:«В этом нет ничего особенного»,Он уже согрешил,И ему больше нечего сказатьЭтому Даруме Иккью.

Иккью говорит: «Я сказал, что буддизм – это ничто иное, как шелест бамбука на картине. Я сказал, что буддизм – это лишь сон. Я сказал, что в нем нет ничего особенного, что он совершенно обычен, что он естествен». Но он чувствует, что, сказав даже это, он согрешил, поскольку даже этого нельзя говорить.

Об этом ничего нельзя сказать. Стоит сказать, и вы уже совершили нечто дурное. Стоит сказать, и вы уже предали.

Если он говорит:«В этом нет ничего особенного»,Он уже согрешил,

Нельзя сказать, что буддизм – это особая, великая религия. И нельзя сказать, что в ней нет ничего особенного.

В буддизме существуют две школы. Одна школа говорит, что буддизм – величайшая религия, самая глубокая, самая высокая за всю историю человечества. То же самое говорят про свою религию христиане, индуисты, джайны – все превозносят свою религию и тем самым превозносят свое эго. Итак, большинство буддистов утверждают, что буддизм – величайшая религия, а Будда – величайший человек.

И есть люди дзен, которые говорят, что в буддизме нет ничего особенного, что он самый обыкновенный: нечем похвастаться, нечего превозносить. Но Иккью говорит: «Даже сказав, что в нем нет ничего особенного, вы уже сказали нечто особенное о нем. Это и делает его особенным!»

Христиане говорят, что христианство – особая религия, индуисты говорят, что индуизм – особая религия, мусульмане говорят, что ислам – особая религия, а люди дзен говорят, что в буддизме нет ничего особенного. Вы делаете его слишком особенным. Все остальные заявляют, что они особенные, а вы говорите: «Мы не особенные» – и становитесь особенными. Именно так вы и стали особенными. Это один из методов заявить о своей особенности. Когда все утверждают: «Я необыкновенный», человек, который говорит: «Я обыкновенный», на самом деле утверждает свою необычность.

Только подумайте, десять тысяч человек заявляют: «Я необыкновенный», и вот стоит один скромный человек и говорит: «Господа, я самый обыкновенный». Что он делает? Он претендует на настоящую необыкновенность. Он говорит: «Вы дураки, десять тысяч дураков! Вы все заявляете, что вы необыкновенные – это ваше эго. Посмотрите на меня: только я, скромный человек, никто, могу сказать, что я самый обыкновенный». Но как раз этот человек и является необычным. Все остальные обычные, потому что они все заявляют одно и то же. Все претендуют на необычность.

Иккью прав:

Если он говорит:«В этом нет ничего особенного»,Он уже согрешил,И ему больше нечего сказатьЭтому Даруме Иккью.

Дарума – это основатель дзен-буддизма в Китае. Он первым пришел из Индии в Китай, чтобы передать весть, выходящую за рамки слов, чтобы принести туда эту нерелигиозную религию. Поэтому все мастера дзен чувствуют себя глубоко обязанными Даруме. Дарума – японское имя Бодхидхармы.

Иккью говорит: «Этот Дарума Иккью – этот последователь Дарумы, этот ученик Дарумы – не может ничего сказать. Я не могу сказать, что буддизм – это нечто особенное, и я не могу сказать, что в нем нет ничего особенного. Я просто не могу ничего сказать».

Своим безмолвием он говорит нечто удивительно прекрасное. Когда вы не можете что-то выразить словами, это значит, что оно настолько весомо, что ни одно слово не способно его передать. И таково свойство Будды – он бесконечен, и его бесконечность не способно вместить в себя ни одно слово.

Ни один ученик не может ничего сказать о своем мастере. Если он может что-то сказать о своем мастере и чувствует, что способен выразить это правильно и адекватно, то он не ученик и совсем не понял мастера, поскольку понять мастера – значит потерять язык и дар речи, поскольку вы стоите перед такой огромной реальностью, что просто немеете.

Ученик всегда теряет дар речи перед мастером, и только тогда он знает. Тот, кто говорит, не знает, а тот, кто не может ничего сказать, знает.

Достаточно на сегодня?

Глава 8

В поисках призрака

Первый вопрос:

Ошо, когда я был моложе, я чувствовал, что, когда я подхожу к открытым окнам в высоких зданиях, меня туда тянет. Многие люди, с которыми я сейчас работаю, чувствуют то же самое. Возникает такое ощущение: «Если я подойду немного ближе, я могу прыгнуть».

Из своего опыта знаю, что это не суицидальное настроение. Что это? Не мог бы ты подробнее рассказать об этом?

Да, я могу рассказать об этом подробнее, потому что я вижу в тебе точно такой же страх, когда ты близко подходишь ко мне. Ты держишься на расстоянии. Ты боишься. Этот страх не суицидальный, вернее, он суицидальный, но совершенно в другом смысле, в духовном смысле.