Золотое снадобье - С. Гроув

– Что ж, отлично. Входите.

Офицеры вошли и закрыли за собой дверь. В окнах на первом этаже тоже вспыхнул свет. Потом открылась задняя дверь.

– Усмиряй! Доколе! – проревел Бродгёрдл нигилизмийские имена.

Тео услышал шорох шагов. Потом задняя дверь снова закрылась. Тео сразу бросился туда, где кованая решетка смыкалась с кирпичной стеной. Вскарабкался на забор, уставился внутрь сада: никого не было видно. Тео перебросил ногу через забор, спрыгнул на ту сторону. Едва ноги коснулись земли, напряженные нервы натянулись как струны, в голове словно тревожный колокол загудел. Времени в обрез. Пусть Бродгёрдл и позволил полицейским обыскать дом, его терпение наверняка скоро иссякнет…

Он тихо и быстро перебежал к садовому домику. Внутри, еле видимый сквозь грязные стекла, горел огонек. На двери – висячий замок. «Еще бы…» Было слышно, как громко возмущался в доме Бродгёрдл. Обогнув домик, Тео обнаружил два окна, конечно же крепко запертые. И еще одно маленькое окошко, смотревшее на кирпичную стену: оно было приоткрыто для проветривания. «Попался, Могила!» – возликовал Тео. Промежуток между окном и стеной оказался очень узким, фута полтора. В сторожку пролезть не удастся, но, может быть, получится заглянуть…

Тео распластался по стене и пополз вверх, упираясь ногами в швы кладки, пока не достиг подоконника. Отодвинул распашную створку, насколько позволяла стена, и заглянул внутрь.

На старом деревянном верстаке посреди комнаты стояла единственная газовая лампа. Виднелись садовые ножницы, лейка, моток веревки. Грабли, метлы, лопаты в углу, при них несколько жердей; в другом углу – пустые ящики для рассады. По стенам – еще верстаки, заваленные садовыми принадлежностями. Горшки, совки, джутовые мешки с перегноем. Стул…

В общем, ничего интересного. Самая обычная сторожка, где мог работать садовник. Тео озирался и вглядывался: где же секрет, что так бдительно охраняли големы?.. Ничего!

Из открытого окна на третьем этаже дома долетел голос Бродгёрдла:

– Ну? Удовлетворились? Дайте хоть остаток ночи поспать!

Тео разочарованно покачал головой. Сейчас вернутся големы…

В лампе дрогнуло пламя, и садовые ножницы, небрежно брошенные раскрытыми, предстали в новом свете. Что за странная ржавчина на режущей кромке?.. Уж не кровь ли?..

Самым непрошеным образом явилось воспоминание о том, как он правил фургоном Грэйвза. Уилки Могила тогда в первый раз доверил Тео вожжи, лишь потому, что фургон ехал пустым. Воздух был убийственно сухим, клячи, по обыкновению еле живые, двигались медленно. Тео обонял их запах: так могли бы пахнуть груды отбросов, оставленные на солнце. Сидя на козлах, он и сам чувствовал себя кучкой мусора. Тео в одиночку двигался из Рефьюджио в Касл: там Грэйвз назначил ему встречу. В то время Тео еще ничего не знал, зато все ненавидел. Могилу, фургон, необходимость тащиться по адской жаре. Самого себя – за то, что не сбежал, когда подвернулась возможность. Он ведь был здесь один при двух лошадях… пускай даже тощих и по большому счету никчемных…

Спустя годы, позволив себе поразмыслить на сей счет, Тео понял, с какой целью Уилки Грэйвз дал ему то поручение. Уж точно не затем, чтобы побыстрей прибыть в Касл на собственном быстром скакуне. Он хотел, чтобы Тео в полной мере прочувствовал свою трусость. Чтобы каждая из тех пятидесяти шести миль положила свою печать: ты не убежишь. Ты ни на что не способен. Грэйвз был в этом мастак. Он знал, что может сотворить с человеком медленное, постепенное нагнетание страха. Особенно с мальчишкой. Страх обессиливает. Даже когда свобода сама идет тебе в руки, ты не можешь ею воспользоваться…

…Тео решил, что видел достаточно. Он спрыгнул вниз, в щель между стеной и сторожкой. В момент его приземления полуоткрытые створки окна вдруг резко захлопнулись. Звук показался ему оглушительным: так и раскатился по тихому саду. Тео замер…

В доме сперва царило молчание. Потом во двор заторопилось несколько пар ног.

– Всем прочим оставаться внутри, – скомандовал кто-то из полицейских. – Заприте переднюю дверь и все окна нижнего этажа. – И обратился к хозяину дома: – Где, по-вашему, стукнуло? В сторожке?

– Не могу точно сказать, – проворчал Бродгёрдл. – Думаю, если и так, это, скорее всего, соседские кошки. Как-то сомнительно, чтобы у меня в садовом домике убийцы засели…

Его голос раздавался ужасающе близко. Тео вжимался в стену, мечтая стать крохотным насекомым и затеряться среди плюща.

– Как бы то ни было, сэр, мы обязаны проверить…

– Как скажете.

Последовала короткая пауза: Бродгёрдл возился с ключами. Потом заскрипел замок. Тео пригнулся еще ниже.

– Смотрите сами: здесь только садовые инструменты.

Тео понял: настал тот единственный момент, когда он еще мог смыться незамеченным. Иначе до самого утра придется сидеть скрючившись в сырой темноте. Пока полисмены обыскивают сторожку, он успеет обежать ее и удрать через сад. Тео знал: именно так ему и следовало поступить, но не мог заставить себя сдвинуться с места. В присутствии Грэйвза, от которого его отгораживала лишь тонкая стенка, у него путались мысли. Ему снова девять лет, и покинуть ухоронку решительно невозможно.

«Хватит сидеть! – кричал голос в голове. – Беги, дурень! Беги!»

Страшным усилием он принудил себя пошевелиться. Выбрался из щели, тихо-тихо прокрался вдоль забора, подальше от особняка, в темноту… Только оставив позади сторожку, он отважился перевести дух. Впереди лежал сад. Ему казалось – в целую милю шириной.

«У меня не получится. Меня увидят».

Плохо осознавая, что делает, Тео бросился к стене, прыгнул вверх… колючки ползучих растений впились в одежду и тело, пытаясь остановить его. Все же он перевалился через стену и наобум святых спрыгнул в соседний сад. Съежился под стеной, попробовал отдышаться…

Он слышал, как по ту сторону из сторожки выбежали люди.

– Кошки, говорите? – отрывисто поинтересовался офицер. – Нет, сэр, боюсь, в вашем саду завелись твари покрупнее. Я оставлю здесь двоих постовых…

– В этом нет никакой необходимости, – запротестовал Бродгёрдл.

– Я настаиваю. И я велю немедленно разбудить ваших соседей: необходимо разобраться, что за кошки тут шастают.

Тео зажмурился, пытаясь представить вид сверху. Вот он сам, вот стена. Дальше – улица, а за ней – весь Маячный холм… мерцающие светильники на каждом углу. Велосипед, ждущий в нескольких кварталах. Путей для отступления – множество. Выбрать нужный и…

Тихо поднявшись с влажной земли, Тео прошел задами садика куда меньше депутатского, с облегчением понимая: сосед Бродгёрдла был разумным и законопослушным. Не из тех, что окровавленные секаторы в садовых домиках прячут. И калитка в саду у него самая простая, с элементарным засовом. Тео открыл ее и вышел на тротуар. Тихо притворил за собой дверку, глубоко вздохнул… Медленно, ровным шагом, словно на поздней прогулке перед сном, перешел на другую сторону улицы. Сунул руки в карманы. Руки дрожали…

Спускаясь с холма к своему велосипеду, он постепенно приходил в себя. Он все же выяснил кое-что. И его не поймали. Накатившая эйфория была сродни легкому хмелю. Ужасы, пережитые всего минуты назад, казались смешными.

«Ну, погоди у меня, Грэйвз, – думал Тео и свирепо ухмылялся во тьму. – Ты по уши виновен, и на сей раз я все докажу. Не отвертишься!»

24

Стрелы Эррола

Поначалу считалось, что моровое поветрие постигало лишь тех, кто посещал пределы Темной эпохи. Вскоре, однако, выяснилось, что заболевание действовало не столь избирательно. Уже в первое десятилетие стало ясно, что путешественники из иных эпох, в особенности из позднейших, обладают гораздо бо́льшей сопротивляемостью. Из этого Папский престол логически вывел, что жители грядущих времен предались некоей дьявольщине, которая сверхъестественным образом и защищает их от лапены.

Эррол Форсайт, охотник за привидениями, сидел у стола и в неверном свете огонька чинил свой плащ. Сенека, сокол, устроился на другом конце стола: он чистил перья. Оба временами поглядывали на девочку по имени София. Прошло уже около получаса со времени встречи с фантомом, а она все не могла успокоиться. Она не стала возражать, когда Эррол покатил тяжелый ящик, – просто двинулась следом, всхлипывая и закрывая руками лицо. Теперь коробка с растениями стояла снаружи, во внутреннем дворике покинутого дома, где уже неделю обитал Эррол. На огне булькала нутовая похлебка…

Как же эта девочка напоминала ему младшую сестренку – Катрину! Эррол много лет не видел ее. Та же невозможная серьезность, выражение задумчивости, даже когда она радовалась. И полностью несчастный вид погруженного в себя человека, когда расстраивалась… Эррол улыбнулся про себя. Было время, когда он неизменно утешал Кэт, заставляя дроздов слетать ей на руку и клевать зерно из ладони… Наблюдая за этой девочкой, он уже пришел к невеселому выводу, что память об «убиенном» фантоме не отогнала бы и целая стая дроздов.