Суси-нуар. Занимательное муракамиедение - Дмитрий Коваленин

По ходу «раскаяния» Готанда признается, что в нем с малых лет живет страсть к разрушению, рассказывает, как в детстве поджигал почтовые ящики, убивал кошек, сталкивал со скалы одноклассников, а в студенчестве выдал полиции своих товарищей по забастовке. То есть практически раскрывает всю бездну своего падения. Как же реагирует Боку – теперь, когда в нем умер Человек-Овца? А тот и не думает обвинять дорогого друга. И даже признается, что ради дружбы он мог бы забыть об убийстве Мэй.

Дальше – хуже:

– Что-то я тебе сегодня каюсь во всех грехах, – невесело усмехнулся Готанда. – Прямо генеральная репетиция какая-то. Но я рад, что мы поговорили. Мне теперь легче, ей-богу. Хотя тебе, наверно, было со мной неуютно…

– Глупости, – сказал я. «По-моему, мы никогда не были ближе, чем сейчас», – подумал я. Мне следовало это произнести. Но я решил сделать это как-нибудь позже. Хотя откладывать смысла не было – я просто подумал, что так, наверное, будет лучше. Что еще наступит момент, когда эти слова прозвучат с большей силой. – Глупости, – только и повторил я.

Тебя все меньше заботит, врешь ты сейчас или нет. Ты стал большой и понял, как играть в эту игру. И действительно, никогда еще не был так близок к убийце.

– Ты был очень хороший, – сказала тебе Юки на прощанье. Почему-то в прошедшем времени. – Я никогда не встречала такого человека, как ты.

И кто знает – может быть, на этом и кончилось ее детство.

Прости, что пишу. Прости, что вообще обращаюсь к тебе – даже вот так, без имени. Не знаю, где ты сейчас. Понятия не имею, в какую страну и в какую часть света покупать билет, даже когда на это есть деньги и время. Я искал тебя слишком долго. В лицах актрис и актеров кино, в характерах героев и героинь любимых книг, в разговорах тех, кого мне нравилось слушать, в чьих-то рукопожатиях и прикосновениях тех, кто меня ласкал. И каждый раз понимал, что это не мое, а чье-то еще, а значит, никто – не ты.

Но я вдруг понял: даже если ты где-то есть, ты – такой же или такая же. Женщины-мужчины, мужчины-мужчины, женщины-женщины… Господи, хватит уже.

Все одинаковы в этом беге по кругу. Ты сворачиваешь за угол. И я впереди тебя – тоже сворачиваю, за следующий угол. Но тебе не видно, что это я. Ты успеваешь разглядеть лишь краешек моей одежды, мелькнувший в последний момент. Этот лоскут мельтешит, почти ускользая из виду, но ты никак не можешь отделаться от него совсем. И однажды ты понимаешь, что это безумие не кончится никогда – точно так же, например, как люди никогда не перестанут воевать.

Даже в тех, кому я интересен, в огоньках сигарет, которыми они затягиваются, задумчиво глядя на меня, – я всю жизнь читаю это твое странное «ну и?». И хочу ощущать тебя прямо здесь и сейчас, хочу слишком сильно, чтобы сооружать для тебя какую-то реальность вместо этой.

Но как раз в этой реальности тебя нет. И, наверное, быть не может.

В самом деле, хватит. Иначе это действительно не кончится никогда.

Прости мне это письмо и не сердись. У меня нет твоих адресов – ни реальных, ни виртуальных, – и я понятия не имею, куда его отправлять. А потому просто засовываю в эту рукопись, которую и прилагаю. Надеюсь, она хоть немного тебя развлечет.

С днем рождения тебя.

И – счастливого Рождества!

17

Страхофобия и как с ней бороться

13.11.1998—7:20

Здравствуйте.

Сегодня – пятница, тринадцатое. Как Вы знаете, на Западе очень много людей, которые сегодня всего боятся. Такая боязнь называется «трискайдекафобия» (боязнь числа 13). Когда, например, люди не садятся на тринадцатые места и так далее. Сегодня у меня выдалось немного свободного времени, и я выписал из электронного словаря кое-какие слова, заканчивающиеся на «-фобия». Вот что у меня получилось:

1. Арахнофобия – боязнь пауков

2. Акарофобия – боязнь паразитов

3. Акустикофобия – боязнь звуков

4. Элюрофобия – боязнь котов

5. Аурорафобия – боязнь рассветов

6. Барофобия – боязнь тяжелых предметов

7. Батарахофобия – боязнь лягушек

8. Библиофобия – боязнь читать и писать

9. Бриджефобия – боязнь мостов

10. Хронофобия – боязнь Времени

11. Коитофобия – боязнь совокупления

12. Кометофобия – боязнь комет

13. Дентофобия – боязнь зубных врачей

14. Дерматофобия – боязнь поцарапаться

15. Декстрофобия – боязнь камней и всего каменного

16. Дромофобия – боязнь переходить дорогу

17. Эротофобия – боязнь женских половых органов

18. Гамофобия – боязнь супружества

19. Хиппофобия – боязнь медведей

20. Хоумфобия – боязнь возвращения домой

21. Пениафобия – боязнь бедности

22. Птерофобия – боязнь птиц

23. Синистрофобия – боязнь левой стороны

24. Солецифобия – боязнь червей

25. Стасифобия – боязнь вертикальных линий

26. Сингенескофобия – боязнь родственников

27. Талассофобия – боязнь моря

28. Трихопатофобия – боязнь волос

29. Трискайдекафобия – боязнь числа 13

30. Вакцинофобия – боязнь вакцины.

Это лишь малая часть. Всего их там было 230. Но, может, даже из этого списка что-нибудь совпадает с Вашими фобиями, Мураками-сан?

(Госслужащий с Хоккайдо, 33 года)

Харуки Мураками:

Добрый день. Да… Похоже, времени у вас там и правда хоть отбавляй. Или вы это от всей души? Если так – спасибо, прочел с интересом.

И действительно, каких только страхов у людей не встретишь! Особенно мне понравились «15, Декстрофобия» и «23, Синистрофобия» – это сильно. Интересно, бывают на свете люди, больные обеими сразу? Впрочем, это я так, из пустого любопытства спросил. Право, не стоит искать.

Сам я боюсь высоты. Туда, где высоко, забираться не могу. Хотя в самолете – никаких проблем. А еще у меня караокэфобия, такэситадорифобия[34], формаслужащихметрофобия, литобъединениефобия, структурализмофобия, катапультофобия, спортклубофобия, ричардклайдерманофобия, пельменефобия[35], встречивыпускникофобия, ктокогоперепелофобия и застарелая вечерняя мангафобия[36].

В общем, скучать не приходится86.

18

Третьего не дано?

«К югу от границы, на запад от солнца»

Через четыре года после «Дэнса» (1988–1992, самый долгий перерыв между его романами) в свет вышел «К югу от границы».

Было известно, что вот уже второй год Мураками напряженно работает в Америке над какой-то масштабной прозой. И когда в Японии вдруг вышла не очень большая повесть, журналисты и критики озадачились и не восприняли новую книгу всерьез, полагая, что это, скорее всего, побочные отрывки из грядущего гиперромана «Хроники Заводной Птицы», о котором он уже в прессе распространялся. И – просчитались, ибо повесть внимания стоила. Да еще и купились на собственную утку, так как ничего общего эта история с «Хрониками» не имела. Сам автор позже рассказывал: