Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности - Игорь Чио

Подлинное торжество невесты было очевидным для всех гостей, но лишь немногие из них догадывались, что она не удовольствуется этой грандиозной победой. Те, кто хорошо знали о хищном темпераменте Эрики Пауэрс, припомнили, что она никогда не прощала выходки в десять раз более безобидные, чем порча такой сакральной вещи, как первое в жизни подвенечное платье. По всему, она должна была испытывать воинственную ярость. Между тем коварная Лиз Стоун все еще находилась среди приглашенных.

В разгаре поздравительных речей, милых улыбок и искреннего смеха Лиз вдруг упала на тележку с бокалами, да так неудачно, что распорола себе вены битым стеклом. За секунды до трагического падения за ее спиной скользнула белая тень и исчезла быстрее, чем Лиз оказалась на земле. Кое-кто из самых наблюдательных распознал в этой тени Эрику, но счел за благо не связывать ее с несчастным случаем, так как Лиз Стоун еще за час до начала свадьбы заработала себе репутацию ужасно неловкой особы.

Среди гостей оказался доктор и буквально не позволил ей умереть. Лиз увезли в карете скорой помощи. Проигравшая в свадебной гонке пережила период депрессии и около полугода восстанавливала здоровье…

На следующий день Альфред вспомнил об этой трагедии в приватной беседе с молодой супругой и походя заметил, что порезанные вены и возможная смерть — это слишком суровое наказание за порчу платья. Эрика ответила убежденно и не раздумывая:

— Иное пролитое вино непременно должно превратиться в такое же количество пролитой крови. Мне жаль, что ты этого не понимаешь.

Глава 13. Обратная сторона Луны

Гарднер поднимался по лестнице парка Магуайр и еще издалека заметил Диану, ожидающую в условленном месте: она стояла напротив сокола и разглядывала гигантский барельеф на западном фасаде библиотеки. Альфред подошел к дочери со спины и поинтересовался, обращаясь к ней по-русски:

— Как прошла экскурсия?

— Чудесно, — не оборачиваясь, ответила она также на русском.

Альфред взглянул на часы:

— Ровно два часа дня. Я пунктуален, — он посмотрел на огромные фигуры Фосфора и Геспера и невольно пробормотал: — Ведь это звезда Утренняя и Вечерняя!..

— В Библии утренней звездой назван Иисус, а Фосфор, он же Люцифер, отождествлен с ней еще в античности, задолго до первых христианских сект.

Альфред помыслил вслух:

— Тут какая-то путаница… Иисус — сын божий, а Люцифер всего лишь падший ангел.

— Эта путаница возникла из-за толкователей, они дерутся за величественный образ яркой звезды ради власти над умами паствы. Пыль от их драки скрывает сияние истины: Венера — это просто планета.

— Дерутся за планету? — рассеянно переспросил он. — Диана, ты меня удивляешь.

— Это получилось непроизвольно. Когда я действительно хочу удивить, происходит нечто вроде апокалипсиса, — она обернулась, но, едва увидев Альфреда, широко открыла глаза и ошеломленно воскликнула: — Папа?!

— Разумеется, это я! А кого ты ожидала увидеть? — на его лице появилось выражение беспокойства. — Диана, с тобой все в порядке?

— Да, просто наше величество изволили шутить, — спокойно сказала она и удовлетворенно добавила: — Выглядишь шикарно.

Альфред натянуто рассмеялся, но быстро перестал и принялся вглядываться в лицо дочери: во внешности ее произошли тонкие, невидимые глазу сдвиги. Понять суть каждого из них в отдельности было сложно, однако сумма их являла собой совершенство, спокойное, как океанский штиль на вечерней заре, и слепящее бликами солнца в бесконечной водной глади. Дочь смотрела на отца, слегка приподняв подбородок и опустив длинные изогнутые ресницы, но даже из-под них ее глаза жгли самоуверенно и слегка надменно.

— Диана, ты была в салоне красоты вместо экскурсии?

— Я познакомилась с дьяволом, и он сделал меня красивой, — серьезно сказала она, внимательно разглядывая лицо Альфреда. — Пока мы с ним разговаривали, время стояло на паузе, а потом экскурсия продолжилась. Все прошло замечательно, мне было очень интересно.

— Розыгрыш удался, — он смущенно пригладил волосы от лба к затылку.

— Какие у нас планы, пап?

— Планы? — рассеянно переспросил он. — Ах, да… заедем в автомобильный музей Петерсона, потом отвезу тебя домой.

Они спустились по лестнице, почти не разговаривая. Альфред гадал о том, где Диана взяла деньги на дорогой макияж, но ответа не находил. Около джипа он нажал кнопку автомобильного брелока, сел за руль и тут увидел, что дочь устраивается справа от водительского кресла.

— Диана, ты ничего не перепутала?

— Что тут можно перепутать? Руль с колесом?

— Твое место на заднем сиденье.

— Я хочу здесь.

Он вставил ключ в замок зажигания и с укором посмотрел на дочь. Она была невозмутима, как пилот истребителя.

— Устал? Мне повести машину?

Альфред счел предложение дочери за неудачную шутку.

— Пересаживайся. Сзади безопаснее.

— А впереди лучше обзор, — она вытянула ремень и пристегнулась, давая понять, что вопрос решен и обсуждать больше нечего.

— Диана, откуда такое упрямство? Ты всегда сидела сзади.

— Кажется, поняла. Если я не пересяду, то машина не заведется? Это ведь так работает, да? А когда сяду за руль? Неужели отвалятся колеса?

— Если мама увидит тебя на переднем сидении, придется выслушать ее упреки. Я не прочь поупражняться в красноречии, но тебе тоже достанется.

— Не бойся, малыш! Я сумею нас защитить! — она вдруг залихватски хлопнула отца по плечу, подмигнула и заговорила с хрипотцой, изображая просоленного морского волка: — Мы дадим бой и отстоим право сидеть там, где хочется! Это свободная страна, черт меня раздери! Эй, бездельники! Поднять паруса!

Гарднер нахмурился, скрывая замешательство, но, осененный догадкой, вдруг утратил контроль над выражением собственного лица.

— Маргарет?!

— Ты знаешь мое имя? — она протянула руку к крышке бардачка, бесцеремонно вынула оттуда ворох бумаг, отбросила штрафы за парковку и развернула сложенный вдвое сертификат Title. — Альфред Гарднер. Бель Эйр, улица Бельканто Шанти, 1518. Ого! Я живу в престижном районе, не менее звездном, чем гламурный Беверли Хиллз! Ты сын Винсента Гарднера?

Альфред рассеянно кивнул, соображая, как лучше себя вести. Ожидаемое появление второй дочери оказалось внезапным, словно молния, предсказуемо бьющая в высокий шпиль. Маргарет убрала бумаги в бардачок и представилась:

— Очень приятно, меня зовут Рита Гарднер, рада нашему знакомству, папа, — она сделала паузу, давая ему возможность говорить, но Альфред молчал. — Ты не против, если я буду называть тебя папой?

— Нет.

— Очаровательно. Теперь скажи: откуда ты меня знаешь?

— Когда тебе… в пять лет Диана стала очень беспокойным ребенком, и Эрика… она строгая мать…

— Наказывала дочь за проступки, это понятно, — нетерпеливо помогла Маргарет.

— Да, но Диана утверждала, что виновата не она, а другая девушка. Так мы узнали твое имя…

— И сразу потащили девочку к психиатру.

— Да… Эрика настояла. Дианой занялся