Мы – животные: новая история человечества - Мелани Челленджер

счет этого укреплять свою собственную группу. Было обнаружено, что групповые предубеждения в онлайне укладывались в чрезвычайно похожие схемы, вне зависимости от взглядов группы. Методы привлечения людей включали использование интерактивных игр, использование юмора для манипуляции способами получения информации, а также выборочное использование новостей, которые подходили под их задачи.

И нам полезно знать, что определенные типы лидеров особенно преуспели в эксплуатировании наших страхов, чтобы повысить приверженность их власти. Для тех, кто стоит высоко в иерархии власти, угрозы – это инструмент для мобилизации населения. В 1984 году Рональд Рейган выпустил фильм под названием «Медведь». В фильме показывался бродящий по лесу медведь – символ угрозы со стороны Советского Союза. Фильм лег в основу его избирательной кампании и стал оправданием повышенных расходов на армию. В 2004 году, когда Америка жила в тени событий 11 сентября, политическая кампания Джорджа Буша выпустила листовку, которая показывала кружащих по лесу волков. В последние дни напряженной предвыборной борьбы между Джорджем Бушем и Джоном Керри подразумевалось, что волки символизируют угрозу национальной безопасности, с которой могут столкнуться американцы, если Керри победит на выборах. Эти выборы, говорил Буш своим сторонникам, определят «войну против террора». В рекламном ролике диктор говорит аудитории, что либералы и демократы урезали расходы на разведку и защиту в годы после взрыва Всемирного торгового центра. Керри немедленно отреагировал на митинге во Флориде, заявив, что оппозиция «использует стаю волков, бегущих по лесу, чтобы напугать вас». Но это сработало.

Не так давно, анализируя арабские аккаунты террористической организации ИГИЛ, политолог Сара Хамад Аль Курайни и ее коллеги обнаружили, что там постоянно использовались определенные приемы, чтобы спровоцировать насилие против жителей Запада или других мусульман с иными мнениями. Манипуляции начинаются с тактики дистанцирования, которая включает в себя использование пропаганды, описывающей «целевую группу как недолюдей, жестоких, плохих» и не способных на тепло или порядочность, в отличие от своих собратьев. Это быстро подводит к оправданию их пути к насилию.

Исследование античеловечной риторики, которой пользовались недавние кандидаты в президенты в Америке, выявило, что прочие кандидаты применяли от нуля до восьми дегуманизирующих комментариев за всю избирательную кампанию, в то время как Дональд Трамп использовал четыреста шестьдесят четыре. Нет никаких сомнений, что через границу США идет поток нелегальных мигрантов из Мексики, но Трамп постоянно называл этих неизвестных людей «животными» и «паразитами». Подобная риторика настораживает слушателя, снижает сочувствие по отношению к ситуации в целом и поощряет жителей или избирателей усилить свою приверженность собственной групповой идентичности. И это важно, независимо от того, какова твоя позиция – за или против политики лидера. Если ты обладаешь властью, играя таким образом на страхах людей, избирателям бывает очень сложно понять, манипулируют ими или нет.

Эксплуатация нашей системы страха и социальных тенденций не обязательно связана с принижением аутсайдеров. Иногда приверженности власти можно достичь за счет укрепления превосходных качеств группы, культуры или нации. Недавно китайские власти под предводительством Си Цзиньпина направили деньги на широкую программу мероприятий по продвижению достижений и идеалов коммунистического правительства и подрыву авторитета недоброжелателей. Журналисты Луиза Лим и Джулия Берджин, проведя обширное исследование, обнаружили, что методы поддержки китайской «исключительности» включали в себя все – от цензуры на выставление истории в неприглядном свете до монополизации СМИ. Надежда, как выразился Си, заключается в том, чтобы «правильно рассказать историю Китая». Подобные рассказы о превосходстве государства скорее типичны, чем необычны. Так называемая «мягкая пропаганда» стала характерной чертой государственных мероприятий во всем мире. Но есть четкая грань между гордостью и принуждением.

Разумно признать, что эти нисколько не поучительные тенденции иногда могут быть опасными. Если мы считаем, что действия других в какой-то степени представляют угрозу нашему мировоззрению, мы можем попытаться подавить их. Считая их выбор – будь то сексуальные предпочтения, вера в другого бога или другого политического кандидата – угрожающим, мы оправдываем свою антипатию к ним. Более того, если мы их дегуманизируем, пусть даже завуалированно, мы, скорее всего, будем отрицать, что у этих людей есть полноценный разум и такие же чувства, как у наших товарищей. И если мы сможем вызвать чувство отвращения к их образу жизни, мы даже можем найти оправдание жестоким способам их подавления. Там, где уровень страха высок, стоит следить за тем, что мы говорим.

Миф о человеке

Современные цивилизации до сих пор пытаются избежать ограниченности наших родовых тенденций и превратить человечество в универсальный источник сочувствия и сострадания. Эту цель определенно ставили перед собой многие социальные реформаторы и законодатели после ужасов Второй мировой войны. Прогрессивные идеалы опирались на концепции об уникальности, что предполагало наличие естественной системы, в которой наш относительный статус будет высоким – просто потому, что мы являемся Homo sapiens. Но использовать иерархическую по своей сути идею для предотвращения опасностей иерархического мышления – все равно что использовать молоток вместо кувалды. Полезно помнить, что идея о том, чтобы «быть человеком», в основном описывает принадлежность к группе, а не к виду. И это оказывает на нас определенное давление, хотим мы этого или нет.

В наше время столько людей отдают предпочтение идеологической системе убеждений, уверяющей, что мы – уникальное и, по сути, высшее существо, что этим можно пользоваться в исследовательских целях. Индекс Ктейли рассматривает графическое описание развития человека, отображающее психологическую и культурную эволюцию людей от обезьян ко всесторонне развитой личности. Это представление строится на основе убеждения, что мы эволюционируем прогрессивно и что современные люди – это венец творения. Но насколько разумно прибегать к ложной предпосылке, чтобы выявить лучшее в нас?

Главный недостаток состоит в том, что это превращает нашу действительность в угрозу. То, чем мы являемся, противоречит тому, кем мы себя считаем. Раз у нас есть иерархическое мировоззрение, отрицающее факт нашей животной сущности, тогда все, что предполагает иное, подрывает это мировоззрение. Все, что напоминает нам о том, что мы – животные, может быть неприятным или даже оскорбительным. В определенных обстоятельствах это могут быть и наши собственные тела, и тела других животных.

Существуют некоторые характерные признаки этого, в частности то, как мы реагируем на идею смерти. М. Хайдеггер[62] однажды сказал: «Только человек умирает. Животное околевает. У него нет смерти ни впереди, ни позади него». Нечто подобное утверждалось столетиями. Человеческая смерть понимается практически как главное посягательство на то, кем мы являемся. Но есть утешение в убеждении, что финал человеческой жизни может быть благородным. Тем временем в жизни других животных смерть не считается нами чем-то значительным. За последние десятилетия эту точку зрения сильно поколебали. В 2017 году мальчик из