Порнографическая поэма - Майкл Тернер

Изображены были в основном молодые мужчины. Никого из них я не мог узнать. Некоторые казались отдаленно знакомыми, как люди, которых видишь в кино или по телевизору: тип Берта Рейнольдса, тип Клинта Иствуда, тип Жан-Мишеля Винсента… Ни один особенно не возбуждал меня. Эти имитаторы были не более сексапильны, чем худшие роли их прототипов. Но один, ближе к концу номера, меня заинтересовал. Безымянный парень средиземноморского типа, стоявший за штурвалом яхты, голый жеребец — реклама мускуса. Хмурое небо над ним создавало впечатление холода и приближающегося шторма. Он был похож на аргонавта. У него было крепкое тело и повернутый в одну сторону, готовый разрядиться хуй. Я поработал над этим парнем некоторое время, пока не решил, что теперь нужно что-нибудь более солнечное, чтобы кончить, и переключился на блондина лет двадцати, склонившегося над своим мотоциклом. В отличие от средиземноморца его кожа была гладкой и нежной. Я вовсю работал руками, стараясь, однако, не спустить на мамину кровать.

После того как дело было сделано, я некоторое время полежал, в очередной раз проигрывая в уме недавние события на школьном дворе. Я решил, что это были пустяки, что это, возможно, даже было нужным мне толчком. Единственное, что меня беспокоило, это Черил. Я должен был узнать, что она думала, когда стояла и смотрела на меня. Я быстро разработал пару планов, как можно было бы спросить ее об этом, но столь же быстро отказался от них. Она не была моим другом. И никогда не будет. Я решил спуститься вниз и заняться какой-нибудь работой по дому, может быть, почистить столовое серебро. Я попытался встать, но лень одолела меня. Было так приятно лежать, наслаждаясь тишиной. Рабочие, весь день стучавшие молотками в соседнем доме, затихли — видимо, у них был обеденный перерыв.

Неожиданно я услышал голос Дотти. Совсем близко, как будто она была под окном. Раздвинув шторы, я действительно увидел ее, совершенно обнаженную, не более чем в тридцати футах от окна, между двумя ветвями большого кедра. Она стояла на недавно пристроенном ими балконе спальни, облокотившись о перила. Ее длинные груди свисали наружу, отделенные перилами от животика. Она взглянула вверх, и я быстро спрятался за штору. Она крикнула Каю, чтобы тот поспешил. Я сдвинул шторы таким образом, чтобы между ними осталась узкая щель, и стал наблюдать через нее.

Дотти повернулась ко мне спиной и наклонила голову в сторону. Это было что-то!

— Как здесь красиво, — сказала она, обращаясь к Каю. — Хорошо, что вокруг никого и нас никто не видит.

Сквозь окно их спальни я различал тень, освобождающуюся от своих теневых одежд. Затем она исчезла, появившись на балконе в виде Кая, обнаженного, держащего в одной руке бутылку вина, а в другой — пару бокалов.

— Ты знаешь, что эта сука, миссис Смарт, сказала мне? — спросила Дотти, беря из рук мужа бокал. Он отрицательно покачал головой, работая штопором.

— Она сказала, что мы разрушили усадьбу вокруг нашего дома.

Кай вытащил пробку с громким хлопком.

— Откуда она знает? — спросил он, наливая Дотти вина.

— Здесь ничего не видно из-за этих ебаных деревьев, — сказала Дотти. После некоторой паузы она добавила: — По ее словам, ей рассказал этот парень, владелец мебельной лавки.

Кай рассмеялся.

— О господи, знай я, что соседом здесь будет этот длинноносый, никогда бы не позволил тебе говорить об этом доме, — сказал он.

В ответ Дотти притянула его к себе, обняв за плечи. Она что-то тихо сказала ему, я не расслышал, что именно, и мог судить о смысле ее слов только из его ответа.

— Ну, — сказал он, — когда кто-нибудь в следующий раз сунет свой нос в наши дела, я просто застрелю его!

Он стал поглаживать рукой волосы Дотти. Ее руки соскользнули по его спине вниз и соединились под ягодицами.

Сначала они просто обнимались, потом дело приняло более серьезный оборот. Кай тискал ягодицы Дотти, в то время как она играла его сосками. Я не верил своим глазам. Я не сомневался, что они уйдут в дом, но ничего подобного! Кай стал целовать грудь Дотти, останавливаясь на ее сосках. Я видел между ног Дотти, как он играет со своим хуем. Впрочем, ничего замечательного не происходило: член остался таким же вялым, каким был с самого начала. Затем Кай развернул Дотти, игравшую своими сосками, и стал спиной к перилам. У него была красивая задница. Ни одного волоска. Я чувствовал, что у меня опять встает. Ах, если бы видеть их поближе!

Тогда я вспомнил: у меня был бинокль, он лежал в чулане около моей спальни. Я был уверен, что он находился именно там, потому что помнил, как положил его туда после того, как пришел с концерта «Кисс» в прошлом году. Но когда я стал искать его, оказалось, что он куда-то исчез. Зато на месте была сумка с подарком Нетти. Я еще не пробовал его в действии. Но я прекрасно помнил слова Джона о том, что увеличение у этой модели выше всяких похвал.

Я бросился к окну, на ходу вытаскивая из сумки коробку, а из коробки — камеру, и нажал «Zoom». Но ничего не произошло. Я проверил, не закрыт ли объектив крышкой, — он был открыт. Проверил, вставлены ли батарейки, — их не было. Срочно нужны были батарейки. Я побежал на кухню, выдвинул ящик, где мы хранили это дерьмо, и схватил целую горсть. Поднявшись в спальню, я вставил батарейки в камеру нужными концами и нажал на «Zoom». Камера зажужжала. Кай пожирал Дотти, навалившись на нее, как пес. Дотти была зажата между ним и перилами. Ее спина выгибалась дугой. Удивительно! Все было прекрасно видно — ее набухшие соски, белые костяшки пальцев, полуоткрытый в улыбке рот, напряженные глаза.

Взглянув в сумку, в которой была коробка с камерой, я обнаружил, что, кроме камеры, там было кое-что еще. Три кассеты с чистой пленкой «Эктохром»! Дополнительный подарок от Нетти, моего друга и продюсера.

СНАРУЖИ. БАЛКОН. ДЕНЬ

ЛИЦО ЖЕНЩИНЫ КРУПНЫМ ПЛАНОМ

Женщина лет тридцати облокотилась о балконные перила. Ее голова наклонена вбок, съемка в профиль. Она, хотя и улыбается, внутренне напряжена. Вокруг море зелени всевозможных оттенков.

ПАНОРАМА ВНИЗ

Та же женщина, голова не видна, но хорошо видны набухшие соски. Ее груди слегка покачиваются, как будто ее трясет от возбуждения. По мере того как камера перемещается вниз, мы видим сидящего перед ней на корточках мужчину (30–40 лет), который лижет ее гениталии.

ПАНОРАМА ВВЕРХ

Камера останавливается на лице женщины. Ее глаза закрыты, она кусает свою нижнюю губу.

КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ

Женщина и мужчина на балконе оглядывают сад. Мужчина продолжает делать женщине куннилингус.

КАМЕРА НАЕЗЖАЕТ НА МУЖЧИНУ

Он целует ее тело снизу вверх, останавливаясь на сосках. Берет один в рот. Женщина запускает руки в его волосы и перебирает их.

КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ

Мужчина продолжает целовать тело женщины снизу вверх — от сосков ко рту. Она слегка отталкивает его. Мы видим, что половой член мужчины эрегирован. Женщина берет его в руку.

КАМЕРА НАЕЗЖАЕТ НА ЭРЕГИРОВАННЫЙ ПЕНИС

Женщина обеими руками ласкает гениталии мужчины.

КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ

Женщина наклоняется и берет эрегированный пенис мужчины в рот. Она чередует оральную стимуляцию с мануальной.

КАМЕРА НАЕЗЖАЕТ НА ЛИЦО МУЖЧИНЫ

Его глаза закрыты. Он сильно сконцентрирован.

КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ

Появляется собака, неся в зубах пристегивающийся фаллоимитатор. Женщина гладит собаку, берет фаллоимитатор и закрепляет ремень вокруг своих бедер. Мужчина поворачивается и подставляет задницу. Женщина исчезает в комнате и через несколько секунд появляется с тюбиком смазки. Она выдавливает смазку себе на руку и натирает ею фаллоимитатор.

КАМЕРА НАЕЗЖАЕТ

Женщина заталкивает фаллоимитатор мужчине в анус. Сначала она действует осторожно, но после нескольких движений входит во вкус. Вскоре она уже работает в бешеном ритме.

КАМЕРА ОТЪЕЗЖАЕТ

Женщина продолжает ебать мужчину в задницу. В кадре опять появляется собака. Она кладет передние лапы на спину женщине и начинает сношаться с ней.

КАМЕРА НАЕЗЖАЕТ НА ЯЙЦА ПСА

КОНЕЦ

13.12

— Ваш второй фильм.

— Верно. Еще один кодаковский момент.

— Еще один украденный момент.

— Он не был украден. Он был мной найден.

— Точно так же, как вы сами пришли к идее смачивать палец.

— Это другое.

— Как же вы в конце концов пришли к этой мысли?

— Я просто отдал все на проявку в кодаковскую фотолабораторию в Нью-Джерси, и они проявили мне все на своей машине.

— Вы не боялись, что ваши пленки вам вернут в полиции?