Ласковый холод Сибири (СИ) - Кожевников Павел

Полупрозрачности удалось добиться, когда Яр ради эксперимента удалил из голубой глины окислы железа. В этом сорте её содержалось меньше всего. Дух откопал информацию, что на изготовление фарфора идёт глина, совсем не содержащая железа. Пробовали и другие глины, благо разнообразие её отложений вдоль русла позволяло это сделать, но голубая подошла лучше всего.

— Да. Не сразу, конечно, но постепенно я расширю производство. — Ответил Яр. — Ящики такие последний раз привожу. — Он указал на белые коробки, в которых лежала посуда. — Их лучше оставляй себе или продавай за дорого. Далее я планирую перейти на деревянные. — Добавил он.

— А какую цену за посуду просишь?

— За сколько продашь. За вычетом твоих процентов. — Оставил Яр купцу свободу действий. — Эту партию продавай в розницу. А дальше, Семён Алексеевич, настраивайся на крупнооптовую торговлю. Не знаю, успею ли за это лето наладить производство, но мне неинтересно такими крохами торговать. — Он махнул на гору ящиков с посудой. — Людей мне пока не хватает, чтобы развернуться. С другой стороны, селить их тоже негде. Фёдор, надеюсь, привезёт нормальных работников, тогда и объёмы пойдут хорошие.

— Тут только посуда? — Уточнил купец.

— Разберёшься. — Отмахнулся Яр. — Там один ящик с лезвиями для ножей. Они без ручек. Сам умельца найдёшь ручки насаживать. Сталь хорошая, нержавеющая. Для кухни лучше не найти. Только сразу предупреждай покупателей. Ножи не стоит перетачивать под обоюдоострые клинки и тем более перековывать. Все свойства сталь, из которых они изготовлены, сразу потеряет.

— Это какое-то волшебство на них наложено? — С недоверием спросил купец.

— Зачем такие сложности, Семён Алексеевич? Представь, что клинок покрыт позолотой. Что будет, если ты его обточишь или перекуёшь? Здесь тот же способ, только слой нержавеющего металла на лезвии толще, а на обухе совсем тонкий.

— Теперь ясно. — Кивнул купец. — Вы, князь, говорили про крупные партии товара. Насколько они большими будут?

— Посмотрим, как дело пойдёт. — Задумчиво произнёс Яр. — Пока с народом туго, к августу шестьдесят тысяч пудов, поди, сделаю. Может, больше удастся. Обещаться не буду.

— Ох, мама моя! Как же я столько товара вывезу отсюда? — Схватился за голову купец от названного веса.

— А ты и не будешь вывозить. Я товар сам в Тобольск привезу по реке. Помнишь про уговор с Фёдором Акимовичем? Тебе только склады под товар останется приготовить.

Яр закрыл назад ящики, и они с купцом вышли на улицу. Было уже темно.

— Значит, всё же переезжать придётся. А у меня ведь дом в Нарыме. Хозяйство. Всё бросать? — По новой запереживал Семён Алексеевич.

— Можешь не переезжать. Тобольск через несколько лет хиреть начнёт, потому как через пару лет все грузы от меня через Томск пойдут. А отсюда до Томска можно будет за один день добраться.

— Вы мне сказки рассказываете. — Не поверил купец. — Летать, что ли, как птицы начнём?

— Рано вам летать. — Серьёзно ответил Яр. — Привыкните сначала к более медленному транспорту. — Он подошёл к скамеечке у крыльца и поведя рукой, очистил её от снега телекинезом. — Ты мне лучше подскажи, что у народа спросом пользуется. Пусть оно копеечное будет и прибыли с этого чуть, но надо поднимать уровень жизни у людей.

— В убыток себе работать, тоже не следует. — Явно много раз говоренной фразой ответил купец и присел рядом. Погода стояла относительно тёплая, лишних ушей видно не было, а значит, можно поговорить о серьёзных вещах.

— Ты знаешь, что прибыль разная бывает? — Видя непонимание на лице Семёна Алексеевича, Яр пояснил. — Можно сразу деньги содрать, а потом продавать будет нечего или некому. А можно вложиться и после продать намного больше, так как у покупателя денег больше станет. Не понимаешь?

— Не совсем. Ведь можно на другой товар переключиться и на нём зарабатывать.

— Можно. Если будет кому покупать. Когда у тебя в покупателях тысяча бедняков и один богач, ты заработаешь немного. Бедняк не в состоянии купить, а богач купит не только у тебя. Другое дело, если много людей со средним достатком. Это позволяет им не только на еду денег набрать, но и накопить на нужные вещи, ценой подороже.

— Так что мне теперь, им деньги выдавать, чтобы они мой товар покупали?

— Не давай людям рыбу, дай людям удочку или сети. Знакомые слова? — Яр говорил без тени улыбки. — Некоторые вещи мы будем продавать дёшево. Очень дёшево. Даже мне в убыток. Если хочешь, можешь свою долю с другого товара добрать. Именно для этого драгоценности тебе дадены.

— Забрать у богатых и раздать бедным? — Усмехнулся купец.

— Это очень завлекательный лозунг и очень ошибочный. Не будем вдаваться в ненужные дискуссии. Вспомни про рыбу и удочку. Твой лозунг про рыбу. Я же хочу научить делать удочки и плести сети. Разница огромная!

— Но как этому поможет продажа дешёвого товара?

— Это заставит людей менять свою жизнь. Не по указке сверху, а по необходимости.

— Не понимаю. — Признался Семён Алексеевич и покачал головой.

— Это же просто. — На этот раз Яр улыбнулся. — Если будет много недорогой и качественной посуды, то что будут делать гончары?

— Помирать с голоду? — Сделал естественное предположение купец.

— Или менять вид деятельности. — Не согласился с ним Яр. — Но, чтобы заняться другим делом, надо ему научиться. У нас же, как сейчас устроено? Если отец горшки лепит, то и сын его будет лепить, и внук. И так во всём. Возьми хоть конюха, хоть плотника. Надо ломать такие порядки. У того же гончара сын может быть талантливым архитектором, а он всю жизнь будет заниматься не своим делом. Производить плохие горшки, так как талант у него другой, и спиваться от нереализованных возможностей.

— Кто ж сыну гончара доверит здания проектировать?

— Никто. Потому как не обучен ничему. Это наша следующая задача. Учить! И не отдельного гончара или плотника, а всю страну нашу.

— Но как? Разоряя народ, его ничему не научишь! — Возразил купец.

— До разорения ещё далеко. — Хмыкнул Яр. — Даже привези я одной посуды шестьдесят тысяч пудов, то для всей страны — это капля в море. Мои товары будут потихоньку поступать в торговлю. Но с каждым годом их будет больше и больше, чтобы у людей время было другую работу найти, а не остаться внезапно у разбитого корыта.

— Ох, не верится мне, что поймёт народ надвигающиеся изменения. — Вздохнул купец.

— Самым глупым, мы подскажем. А умные сами поймут. — Яр повернулся к Семёну Алексеевичу. — Ты же понимаешь, что таким-то товаром уже не стоит торговать, и ищешь другой? Или ждёшь пинка от царя-батюшки с откровением свыше? Вот и люди тоже по сторонам смотрят. Кто попонятливей, тот сам находит другую работу, а глупые за ними повторяют.

— А ведь правду говоришь. — Усмехнулся купец. — Так, оно и происходит.

— Со временем я другие изделия поставлять на продажу стану. Будет много книг. Очень много. И они будут дешёвые. Чтобы люди читали и учились. Чтобы знали, что происходит не только у них в деревне, но и имели представления о других странах и народах. Будет много книг по наукам разным. Ты же слышал музыку без музыкантов?

— Слышал. Я видел раньше шкатулки музыкальные. Тоже без музыкантов играют. — Семён Алексеевич пожал плечами, показывая, что эка невидаль — ваша музыка.

— Я тебе потом симфонический оркестр включу, или музыку немецкого композитора Баха в исполнении большого органа. Поверь, пробирает до печёнок. Ни одна шкатулка такого не повторит. Но сейчас речь не о том. Почти всё, что ты у меня видишь, может сделать любой человек, обладающий знаниями. Это не сокровенные знания, а обычная наука, как счёт или механика.

— Зачем книги людям, которые читать не умеют?

— Научатся. А мы поможем. Я, кстати, радиостанции привёз. — Вспомнил Яр. — Это специальные приборы такие. С их помощью можно разговаривать на большом расстоянии. И это тоже наука! Пойдём, расскажу, что и как делать надо. — Он поднялся со своего места.