Займ на любовь (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна

— Теперь буду больше о твоих привычках знать, — все еще смеясь, отозвалась Мира.

— Ты же раньше по утрам не бегала? — вроде как и он уточнить решил, явно зная из докладов Клима, что зал посещала.

— Днем сегодня точно не успею, а мне подумать хотелось. Это помогает обычно…

Гончаренко понял то, что осталось несказанным. Махнул ей рукой на соседнюю дорожку, свободную, первую от двери, кстати.

И Мира решила не усложнять. Нет, ну правда, кому придет в голову, что они вместе пришли утром заниматься потому, что они… ну, вместе… ночь провели накануне? Ульяненко и Гончаренко? Серьезно?

Все же, если здраво рассудить, навскидку казалось, что куда более очевидный вывод, что они просто столкнулись в зале уже. А посещать тот имели права все постояльцы.

В трагифарс эта тренировка превратилась через двадцать минут.

До этого в самом деле все шло очень даже хорошо. Здорово, можно сказать. Во-первых, Мире неожиданно понравилось рядом чувствовать бегущего Стаса, краем глаза улавливать его размеренные, уверенные движения. Темп у Гончаренко был быстрее, это правда, но дорожка съедала то, что на свежем воздухе пришлось бы корректировать, реши они вместе позаниматься. Так что пока они просто приноравливались, что ли.

Через десять минут Стас, начавший раньше, остановился и пошел к тренажёрам. Зал был не очень большой, но все основное имелось в наличие, но компактно, из-за чего все равно рядом остался.

За это время тренироваться пришел еще один человек, один из молодых депутатов, входящих в демократическую фракцию. Мира его чисто визуально знала, фамилию не помнила. Хотя и его имя уже встречалось ей в каком-то русле, не смогла сейчас вспомнить где и к чему. Потому не отвлекалась, снова целиком сосредоточившись на беге.

Мужчина тоже им не мешал. Кивнув Станиславу, с которым, судя по всему, был знаком, он сразу пошел на тренажер, имитирующий греблю.

А вот когда до окончания запланированного для себя Мирой времени оставалось семь минут, в зале появилась Марина Залевски.

Очень эффектно появилась, надо отметить, очевидно, точно зная, как именно привык проводить утренние часы Станислав, потому как моментально обнаружила Гончаренко взглядом. Облачена прокурор была в модную и, без всякого сомнения, чрезвычайно идущую ей спортивную форму. Хотя тщательный макияж, даже немного неуместный в шесть утра, подсказывал, что женщина точно не потеть сюда явилась.

Мира решила сделать вид, что не заметила Залевски. Хотя сплошная зеркальная стена сбоку от тренажера позволяла видеть едва не каждый угол зала, и все же… Она бегает, погружена и сосредоточена, слушает музыку. И никакого дела до склочных бывших пассий Гончаренко ей нет! Потому что сама его склочной пассией становиться не намерена… Да и слова Стаса «моя женщина» подразумевали немного иной статус, Мира это понимала, немало зная о правилах его мира, так сказать.

Но сама Залевски, похоже, имела иное намерение. Правда, что-то подсказывало Мире, что дело вовсе не в ней самой, а в расположении дорожки, на которой бежала сейчас. Крайняя, та стояла совсем рядом с тренажером, на котором занимался Стас. И, по всей видимости, очень манила Залевски, желающую продемонстрировать не столько свои спортивные возможности, сколько телесные прелести в выгодном костюме.

Станислав, к слову, вообще не подал ни единого знака, что Марину заметил. Зато в том самом зеркале Мире было заметно, как нечто изменилось в позах Клима и Влада. Очень неловкая ситуация для нее, если честно. И парни точно понимали, насколько… неудобным выходит расклад.

Марина замерла у дорожки, став так, что ее невозможно было не заметить, наверное, намекая Мирославе, что тут очередь. Однако, поскольку соседняя дорожка пустовала, Мира никак не отреагировала на эти взгляды и повисшие в воздухе намеки. Ей оставалось совсем немного времени по таймеру, потерпит Залевски, если не желает на другую идти.

Влад и Клим чуть приблизились. Отреагировал ли Стас, Мире не было видно, повернись она, и пришлось бы взглядом с Мариной столкнуться, чего и избегала.

Но прокурор не желала и минуты терять. Возможно, понимала, что Гончаренко здесь тоже не вечно будет заниматься. И, совершенно по-хамски, что, впрочем, было для Миры ожидаемо от этой женщины, Марина вдруг протянула руку, ударив по кнопке экстренной остановки механизма дорожки.

— Это зал для гостей комплекса, а не для… прессы, — таким тоном, будто подразумевала «прислуги», заявила Марина достаточно громко, чтобы ее и в наушниках можно было услышать.

Но Мира даже не успела еще на такую наглость отреагировать, вынужденная резко замедлиться следом за полотном. Потому как, забирая руку, Марина умудрилась зацепить каким-то браслетом провод ее наушников. И, явно раздраженная, сильно дернула, стараясь освободиться. От этого рывка наушники вылетели из ушей Миры, но не в том беда. Следом с подставки слетел и телефон, к которому и подключала наушники. Все, что она успела, — обреченно проследить, как гаджет тяжело падает на металлический корпус дорожки, а экран разлетается вдребезги…

В зале почему-то повисла тишина, показавшаяся Мире оглушающей после резкого обрыва музыки. Все замерли, абсолютно, даже тот молодой депутат.

Глава 17

В глазах Залевски просто-таки сверкнуло растерянностью на секунду и некоторым… испугом, что ли. Нет, о раскаянии речи не шло, но женщина точно не планировала такого итога своих действий, да и осознала, что все зашло слишком далеко.

За спиной прокурора раздался металлический лязг, с которым резко выпрямился Станислав на тренажере и… Вот прям полыхнуло в зале от его внезапного гнева! Придавило, воздух как плотнее стал. Да и взгляд, которым он Марине в затылок уставился, точно дырку пробуравить мог. Женщина даже вздрогнула, видно, уже пожалев о своем спортивном рвении.

Гончаренко даже рот успел открыть, наверное, чтобы в полной мере высказать то, что по поводу подобного поведения Залевски думает. Это во взгляде и в самом настрое Стаса ощущалось прям до мурашек на коже!

Страшен он в гневе, не поспорить.

Но тут Мира очень выразительно бросила в его сторону взгляд, напоминая об утренней договоренности. Сама справится, не впервой!

Гончаренко неодобрительно нахмурился, тоже одним взглядом дав понять, что думает о ее самостоятельности, недовольно сжал челюсти, но… промолчал. И Мирослава безмерно благодарна мужчине за это была.

Нет, внутри даже приятно стало, что Стас вот так безоговорочно готов выступить на ее стороне и против Марины. Все-все, не будет больше вообще вспоминать, что там между ними было раньше! Убедил. Сейчас совершенно ясно, что все симпатии Станислава целиком и полностью на ее, Миры стороне.

Однако Мирославе вовсе не хотелось, чтоб начался банальный скандал на почве ревности. Да и устала от хамства этой прокурорши.

Ну хорошо-хорошо, в ее приступе уверенности в себе немалую роль играла та самая поддержка Стаса, молчаливая пока, из-за ее просьбы. И все же…

Мира и сама в состоянии поставить нахалку на место, не сводя это в разборки за мужика, что точно могло приключиться, если Марина поймет, насколько все непросто у них со Стасом.

Ну и черт с ним! Раздражение вспыхнуло настолько яростно и сильно, что даже не ожидала от себя.

— Во-первых, я такой же гость комплекса, как и вы, госпожа Залевски, — удивительно, как ей удалось ледяным тон сохранить? Практика выдержки в столкновениях с Гончаренко сказывалась? — Или вы считаете, что я подло утром через забор перелезла, чтобы здесь позаниматься и вам помешать? — саркастично вздернув бровь, Мира демонстративно промокнула полотенцем лоб. — И, во-вторых, как именно вы собираетесь мне материальный ущерб возмещать? Быстро к тому же. Мне телефон для работы постоянно нужен, а у меня включение через два с половиной часа, — сошла-таки с дорожки, подняв разбитый телефон.

Понятно, что уже не добежать определенное для себя время.