И остался только пепел (СИ) - Осокина Анна

— С чего ты это взяла? — осторожно спросила она.

— Ну, слышала, что некоторые так говорят, — смутилась служанка. — Но не всегда можно верить тому, о чем болтают, тем более, когда это так невероятно! — тут же добавила она себе в оправдание.

— Не знаю, Эйла, не могу судить о том, что десница может, а что — нет. Не думаю, что ему понравилось бы, узнай, что мы говорим о нем за его спиной.

Эйла покраснела и опустила голову. Она ускорилась, шагая по вымощенным булыжником улицам, которые то расширялись, то сужались. Неожиданно она затормозила. Исха чуть не влетела в нее, но в последний миг смогла сохранить равновесие.

— Это здесь, — она постучала в ничем не примечательную ветхую дверь, каких в округе была тьма. Нужно признать, они забрались не в самый приятный район. В переулке воняло тухлятиной и мочой, а вокруг шныряли подозрительные личности. И попрошайки в лохмотьях были еще самыми приличными из них. Исха побоялась, что здесь у нее запросто могут срезать с пояса кошелек, а потому крепко прижала его рукой и получше запахнулась плащом.

Им долго никто не открывал. Исха видела, что служанка начинает нервно оглядываться по сторонам, но продолжает настойчиво стучать. Когда ведьма уже готова была предложить поискать необходимые ингредиенты в другом месте, дверь со скрипом приоткрылась. Через узкую темную щель было невозможно разглядеть, кто стоял внутри. Эйла что-то долго ему шептала. Потом дверь снова захлопнулась.

— Все в порядке, — виновато улыбнулась служанка. — Просто не все то, чем человек торгует, разрешено законом. Он очень осторожен.

Ведьме это нравилось все меньше, но сейчас она не в том положении, чтобы привередничать. Прошло не менее трети лучины, когда дверь наконец широко распахнулась и какой-то худой мужчина жестом пригласил женщин внутрь. Рубаха и штаны висели на нем так, словно под одеждой находились лишь кости, что наводило на мысль о долгой и смертельной болезни. Когда женщины вошли, он выглянул наружу, осмотрелся и тщательно запер за собой засов.

Исха ожидала увидеть что-то вроде лавки со всяким барахлом. Но внутреннее убранство не напоминало место, где чем-то торгуют. Печь, лавка, стол, одно маленькое окно, затянутое бычьим пузырем, через которое едва проникает дневной свет. Обычная бедная лачуга, насквозь провонявшая давно немытым телом. Женщина поморщилась. Улицы столицы тоже не отличались свежестью воздуха. Тесное соседство нескольких десятков тысяч горожан давало о себе знать: запах нечистот витал почти везде. Это была одна из причин, по которой Исха раньше предпочитала лесную глушь. Но здесь, внутри, вообще было нечем дышать. Она повыше натянула на лицо шарф и беспомощно посмотрела на Эйлу, глазами спрашивая, что дальше. В этот момент человек сдвинул ногой грязный половик, явив их взорам деревянную крышку. Он потянул за кольцо и открыл проход. Даже это небольшое усилие далось ему с трудом. Исха осторожно заглянула внутрь, но увидела только первые несколько ступеней, ведущих в непроглядную тьму. Сосущее под ложечкой чувство поселилось внутри. Она нахмурилась и снова воззрилась на спутницу. Эйла ободряюще улыбнулась. Человек зажег лампу и в полном молчании передал ее служанке. Та кивнула ему и шагнула на ступеньку. Исха схватила ее за руку, повинуясь порыву предостеречь двушку от ошибки. Но Эйла снова улыбнулась:

— Все в порядке, Исха. Эйла уже не раз была у этого господина.

Исха сжала челюсти, но мысленно приказала себе отпустить служанку. Неприятное ощущение внутри усиливалось. Впрочем, возможно, это обычная боязнь незнакомого, да еще и темного пространства. Это объяснимо и вполне логично — страшиться спускаться в подвал. В конце концов, ну не желает же Эйла ей зла? Они на одной стороне. Женщина поглубже вздохнула (о чем сразу же пожалела) и стала двигаться вслед за служанкой.

Спуск не занял много времени. Очень скоро они уперлись в огромную дубовую дверь, укрепленную железными скобами. Эйла уверенно постучала и толкнула ее. Та поддалась без всякого усилия, не издав ни звука. Похоже, тот, кто здесь находится, следит за ее состоянием и вовремя смазывает петли. Было сыро, но дышалось здесь гораздо легче, чем наверху. Женщины вошли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Слишком много таинственности. Чересчур много предосторожностей. Наверняка контрабандист, думала Исха, оглядываясь по сторонам. Здесь хватало источников света, чтобы в лампе, которую держала Эйла, отпала необходимость. Комната была довольно большая, но заставленная стеллажами с книгами и свитками. Посередине стоял большой письменный стол с необходимыми принадлежностями. Вокруг — расставлено несколько простых, но добротных стульев с прямыми спинками и подлокотниками.

Лицом к стене стоял человек в плаще какого-то непонятного то ли выцветшего черного, то ли серого цвета. Капюшон был накинут на голову, поэтому даже понять, мужчина перед ними или женщина, было невозможно.

Эйла поставила лампу на стол. Исха же решила, что с этим пора заканчивать. Сейчас она получит, что ей нужно и поскорее уйдет из этого странного места. Чем бы этот человек в плаще ни занимался, это ее не касается. Она нервно кашлянула для привлечения внимания. Незнакомец, наконец, повернулся к гостьям и жестом указал на стулья. Исха кивнула и присела на самый краешек, оказавшись спиной к двери. Все внимание ее было приковано к фигуре напротив, поэтому куда села Эйла, она не заметила. Женщина уже хотела начать разговор, когда человек изящным движением руки смахнул с головы капюшон, обнажив волосы цвета спелой пшеницы.

— Ты?! — задохнулась Исха.

— И тебе доброе утро, — со спокойной улыбкой отозвался тот, кто назвался князю Йерскаем.

— Я не понимаю… — она растерянно оглянулась, ища взглядом Эйлу, но служанки здесь уже не было. Дверь — закрыта. Исха не услышала, как та вышла. Тугой комок нервов под грудью зашевелился. Она стала дышать глубже, но это ее не успокаивало. — Что все это значит? — дыхание предательски сбивалось, а ладони стали мокрыми. Мужчина удобнее устроился и сложил руки в замок на столе.

— Ты мне скажи. Сама ведь ко мне пришла, — он криво ухмыльнулся.

— Я искала не тебя! — горячо возразила она, но тут же застыла. Уже в который раз он появлялся в ее жизни, как вестник беды. Неужто снова совпадение? И как к этому мужчине относится Эйла? Откуда она знает Йерская? Почему не сказала об этом? Ведь наверняка тоже была на площади, когда его чуть было не казнили. Зачем она заманила ее сюда? В том, что это ловушка, сомневаться уже не приходилось. Мужчина, заметив, как стремительно меняется выражение ее лица, улыбнулся еще шире.

— Глупышка начала что-то понимать?

Мужчина скинул плащ и привычным жестом достал из ножен небольшой прямой кинжал и начал перекладывать его из одной руки в другую, играючи. Ведьма завороженно смотрела на это действо. Страшная разинутая пасть летучего змея, выгравированная на лезвие, намертво приковала ее внимание.

В голове будто щелкнуло. «Змей! Это был крылатый змей!»

— Это ты убил лекаря, — утвердительно и как-то обреченно произнесла она, все еще не сводя взгляда с оружия.

— Я, — не стал отпираться тот.

Настолько легкое признание выбило женщину из колеи. Она не знала, что говорить или делать дальше, только покусывала нижнюю губу.

— Это все, что ты хотела узнать? — с оттенком легкого разочарования протянул собеседник.

— Что он тебе сделал? — с трудом выдавила из себя ведьма.

— Он? Абсолютно ничего, — пожал плечами Йерскай.

— Тогда зачем?

Он посмотрел на нее. Во взгляде читалась снисходительность.

— Видишь ли, каждый, — он сделал акцент на последнее слово, — мой поступок всегда несет какой-то смысл. И порой, как в этом случае, не один. Твой безмозглый дружок Григ, пока находился в бреду после ранения, разболтал лекарю то, что ему следовало держать за зубами — раз, — он загнул палец на руке. — Ты прекрасно вписывалась на его место — два, — второй палец присоединился к первому.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Исха окончательно запуталась.

— Причем здесь вообще я?!