Сезон охоты на Охотника - Алекс Берн

— Я и надеялся, Николай Иванович, что вы поможете концы связать! — ответил Никифоров.

— Не темни, Виктор! — прищурился Николай Иванович. — Ты ведь не советоваться пришел, а прикрыться решил! Дело-то паленым запахло! РУОП на плечах повис, Хладов свою игру играет, Котов этот тоже партию выстраивает! А ты вроде болвана в польском преферансе! И боишься ты крайним оказаться, когда кто-нибудь всю эту механику наружу вытащит! И правильно боишься! Сам посуди: ни Хладова, ни Котова, ни даже этого вашего Охотника просчитать не можешь! Где твоя хватка, Виктор? На звездочки ты ее обменял, что ли?

— Вот и хочу я узнать у вас, Николай Иванович, кто такой Хладов и кто за ним стоит! — ответил Никифоров. — Сколько его знаю, а все он для меня — человек-загадка!

Николай Иванович усмехнулся. Он достал из кармана белоснежный носовой платок и задумчиво стал им полировать золотую печатку на безымянном пальце левой руки. Никифоров помнил эту печатку столько, сколько знал Николая Ивановича. Когда тот в свое время ходил на доклад к высокому начальству, славившемуся аскетическими нравами, то предварительно поворачивал печатку так, чтобы она выглядела как обручальное кольцо.

Николай Иванович спрятал платок и сказал:

— Загадка, говоришь? Ну, Котова этого я не знаю. Из молодых, из ранних. Может, кто его из больших людей вверх толкает, а он с ним за это расплачивается. А может, он из тех, кто честь офицерскую на доллары бандитские променял и работает на кого-нибудь из отечественных ОПГ, — тут не могу сказать! А вот Хладов…

Николай Иванович закурил тонкую длинную сигаретину „Dunhill“ и продолжил:

— Хладова я помню по концу семидесятых, когда он еще в майорах ходил. Знаешь, всегда в конторе были такие люди, которые отчитываться ходили непосредственно в ЦК. Не в силу своего положения, а в силу задач особого рода, которые они решали согласно указаниям, полученным, опять-таки, в ЦК. Они стояли выше обычных интриг и бюрократических перемещений. Вот одним из таких „неприкасаемых“ и был Хладов. Хладов выполнял какие-то задания за границей, но не по линии ПГУ. Потом, в восьмидесятых, уже в Афганистане, я непосредственно столкнулся с Хладовым и познакомился с ним поближе. Там я и узнал, что Хладов руководит специальным подразделением „Охотник“, выполнявшим задания особого рода. В Афганистане его люди в основном занимались отстрелом полевых командиров у „духов“, ликвидацией караванов и небольших боевых групп. Хладов имел своих собственных осведомителей в среде афганских моджахедов. Впрочем, тогда все подразделения спецназа так работали: свою агентуру имели и наши „каскадовцы“, и „зенитовцы“, и ГРУ. Кроме того, люди Хладова участвовали и совместных с армией больших операциях. А что за задания он выполнял…

Николай Иванович вдруг рассмеялся и пояснил:

— Помню, однажды Хладов отправлял транспортным самолетом груз из Баграма. В числе прочего — два новеньких американских джипа, на которых „духи“ перевозили свои грузы по пустыне. Машины были точно с конвейера — ни царапинки. Надо полагать, специально Хладов отправил снайперов на перехват каравана, дабы порадовать московских начальников иномаркой! Это сейчас на этих иномарках торгаши да бандюги разъезжают, а тогда новая иномарка была символом! Символом причастности к эшелонам власти! Да, времена… Ну так вот. И были там еще какие-то коробки, а что в них — один Хладов знал. Может, радиоэлектроника заграничная, а может, и что посерьезнее — валюта, золото, наркотики. Улавливаешь?

Никифоров задумчиво потер лоб и сказал:

— Официальная сфера профессиональных интересов Котова — координация усилий спецслужб по пресечению контрабанды наркотиков. Возможно, Котов разрабатывает связи Хладова с наркобизнесом. Ведь не исключено, что Хладов в Афганистане мог завязать такие связи? А Охотник как раз в то время служил в Афганистане под командованием Хладова. Тогда ясна противоречивая позиция Хладова по отношению к Охотнику. Для него Охотник — просто приманка. Он ждал, кто заинтересуется Охотником. Заинтересовался Котов. И Хладов тут же дает указание о ликвидации Охотника, а сам переключается на Котова. Нет?

— Есть тут некоторая натяжка, Виктор, — задумчиво ответил Николай Иванович. — И ты это сам чувствуешь! Просчитать Хладова трудно, поскольку он привык к инициативе, всю жизнь играет сольные партии. Вот только от каждого его пальца тянется нить, уходящая вверх, в темноту. Все его сольные партии написаны не им. Хладов — просто музыкант. А где сидят композиторы? Ты к ним вхож?

— Вы к ним вхожи, Николай Иванович! — заметил Никифоров.

Николай Иванович рассмеялся и похлопал Никифорова по плечу.

— Эх, Виктор, дорогой мой! В мире политических симфоний авторство не только не афишируется, но и тщательно скрывается! Тут на обложках сочинений всегда ставят имя какого-нибудь господина Козла Отпущения! Вот только гонорары авторы предпочитают получать сами. А думаешь, так легко узнать, кто рассчитывает получить жирный куш от всей этой возни в треугольнике Хладов — Котов — Охотник? Тем более, что вы тут столько осиных гнезд разворошили! РУОП уже вовсю пашет, того гляди, Генеральная прокуратура подключится!

Николай Иванович налил еще по стопке и сказал:

— Но ты не переживай! Что там в действительности у Котова и Хладова с этим Охотником произошло, мы вряд ли узнаем. А вот то, что раз эта история выплыла наружу, теперь каждый ее в выгодную для себя сторону поворотить захочет, — это уж наверняка! Опять морщишься?

И Николай Иванович шутливо погрозил Никифорову пальцем. Тот виновато развел руками — ну не может он водку не морщась кушать! Не дано!

— Значит, так! — сказал Николай Иванович, жуя сочный ростбиф, придавленный листками салата. — Повторю основные моменты, чтобы уяснить для себя, а ты меня поправь, если что не так. Охотник продает оружие, — это доказано. Охотник кинул нашу доморощенную мафию на крупную сумму. Котов упорно ищет Охотника. Хладов стремится пресечь их контакт, а заодно стремится нейтрализовать Охотника и ведет активную разработку Котова. Взрыв ресторана, скорее всего, дело рук Хладова, но этого никто не знает наверняка, кроме исполнителя. И, наконец, на вас с Хладовым было совершено покушение с применением высокоточного оружия. Все так?

Никифоров утвердительно кивнул.

— Ты можешь хоть предполагать, кого Хладов послал взрывать ресторан?

— Почти уверен, что именно его я тогда и видел! — ответил Никифоров, вспомнив невзрачного типа в хладовской приемной.

— Хорошо, составь его тщательное описание и фоторобот! — велел Николай Иванович. — Нам этого парня обязательно найти надо. Он сейчас для тебя важнее, чем Котов и Охотник вместе взятые. Понял, о чем речь?

Никифоров был уверен, что понял, но сделал паузу, вопросительно глядя на Николая Ивановича. Тот, подняв палец, назидательно произнес:

— Что там Хладов с Котовым затеяли — дело десятое. Главное, что начальству доложить! Звезды тем на плечи падают, кто красиво доложить умеет, а не истину раскапывает! За истину, как правило, не звезду на плечи, а пулю в лоб получают! Кстати, как ты думаешь, Хладов успеет с этим Охотником разделаться раньше, чем тот попадет в лапы РУОПа?

Никифоров скептически поджал уголки рта.

— Еще пару недель назад я ответил бы на этот вопрос утвердительно. А теперь… Не знаю, может ли кто с этим парнем справиться вообще!

27 августа 1994 года, 17.30.

Козырь вторые сутки находился на огневой позиции. Он без особых проблем проник на территорию завода и обследовал ее. Как он и ожидал, из подземных коммуникаций, через которые можно было осуществить скрытый отход, наличествовал тоннель сброса технической воды в отстойники. Выход в отстойники и вход в тоннель были аккуратно заминированы, и Козырь не стал туда лезть. Тем более что тоннель был довольно точно отображен на плане пунктирной линией. Единственное расхождение с аэрофотоснимком Козырь обнаружил, изучая с крыши цеха территорию завода.

Будка рядом с проходной, предназначенная для охранника, оказалась передвинута ближе к двухэтажному зданию заводоуправления. Передвинули ее явно недавно: на асфальте виднелись следы от опорных рельсов. Присмотревшись, Козырь обнаружил и ручную лебедку: именно при помощи ее кто-то сдвинул будку от ворот в глубь двора. Кто и зачем мог это сделать?

Козырь не пожалел времени для всестороннего осмотра будки. Он обнаружил, что будка теперь расположена так, что для наблюдателя за пределами территории завода через проем ворот теперь видна лишь торцевая часть будки с окном. Окно было заложено стальным листом с амбарным замком на перекладине. Однако Козырь заметил, что под перекладиной сделаны узкие щели, вполне позволяющие как вести обзор, так и стрелять в случае необходимости.