Мой (ЛП) - Кэти Эванс

Я делаю звук тише, и на какой-то момент, просто фокусируюсь на серебристом айподе, который у нас с Реми мог быть дневником или микрофоном, или чем-то другим, выражающим все, что угодно.

— Вы не понимаете.

— Поговори с нами, Брук! - говорит моя мама.

Когда я поворачиваюсь, они выглядят такими же отчаявшимися, как я.

— Я пыталась, но вы не слушали.

Они притихли, и я вздохнула, пытаясь успокоиться, даже со всеми этими бушующими во мне гормонами. Я хотела, чтобы они поняли, что я больше не маленькая девочка. Что я превращаюсь в женщину, так что я говорю им:

— Я на седьмой неделе беременности. Прямо сейчас формируются его крохотные конечности. И я говорю "его", потому что думаю, что это мальчик, но это не имеет значения, потому что девочка тоже будет чудесной. Пока мы разговариваем, его сердце становится сильнее, и каждую минуту у него образовывается около ста новых мозговых клеток. У него будут нос, глаза, уши, рот, все уже сформировалось внутри меня. Это его ребенок. Его и мой. И от этого я настолько счастлива, что вы даже представить себе не можете.

Мой мать выглядит убитой горем.

— Мы беспокоились. Нора сказала мне, что они используют наркотики в тех местах, где он дерется.

— Мама, к нему это не имеет никакого отношения. Он спортсмен сердцем, телом и душой, —  подходя к ним, я глажу ее по волосам, а другой рукой хватаю за руку отца. — У него нет такой семьи, как у меня, и я хочу, чтобы у него была моя. Я хочу, чтобы вы приняли его в нашу семью, потому что вы любите меня и потому, что я вас прошу.

Моя мать явно смягчается, но первым заговаривает отец:

— Я приму его в семью, когда он докажет мне, что достоин быть отцом моему внуку! — раздраженный, он встает и идет к двери, захлопывая ее за собой. Я опустила голову.

— Мне даже не следовало подниматься. Я пойду в кровать, мама, — шепчу я.

— Брук, — звук ее медлительных, робких шагов следует за мной в спальню. Она останавливается в двери и молчит, пока я забираюсь в кровать, вместе с тем, на мгновение, я ощущаю спиной ее обеспокоенный взгляд.

— Ты не использовала защиту, милая? — тихо спрашивает она.

— Боже, я даже не собираюсь тебе на это отвечать, — произношу я.

Она останавливается у двери, и в это время между нами оседает тяжелая тишина. Я сворачиваюсь в клубок и смотрю на приколотую к стене фотографию, к которой прикасался Ремингтон. Я не буду плакать. Клянусь, я устала от слез и пытаюсь не испытывать ненависть к ним только из-за того, что мне одиноко, меня не понимают и я нахожусь под воздействием гормонов. Я знаю, что они любят меня. Они знают только то, что я забеременела от какого-то парня, и он бросил меня здесь, и что этот ребенок будет проблемой для меня. Они не знают ничего, кроме того, что моя жизнь изменится, и они боятся, что я не смогу с этим справится. Они настолько склонны осуждать, несмотря на то, что они любят меня, что я чувствую, как начинаю возводить стены, отказываясь разделить с ними Реми. Отказываясь делить самое дорогое, ценное и несовершенное совершенство в моей жизни.

— Мам, иди домой, — говорю я, и она тихо оставляет меня лежать на кровати, и смотреть на все те розы, что он мне прислал.

И я вижу эти голубые глаза...

Ты мой.

Вы оба.

У меня жжет горло, также как и глаза.

— Брук, я здесь, — произносит Нора из холла.

Я не отвечаю ей. Я так зла. Кажется, она чувствует опасность в воздухе, потому что задерживается у двери и не входит.

— Ты в порядке? Ты потеряла ребенка? — спрашивает она. Во мне возрастает гнев.

— Спасибо за то, что предала меня, Нора, — бормочу я. — И спасибо за то, что показала свою полную и абсолютную признательность Ремингтону за то, что он сделал для тебя!

— Они должны были знать, что ты беременна, Брук! — кричит она.

— Это должна была сообщить я, а не ты! — выпаливаю я, садясь на кровати. — Почему ты нападаешь на него? Он ничего тебе не сделал, только спас тебя! Что, захотелось хорошо выглядеть в их глазах, поэтому вредишь мне? Кто тебе сказал? Я знаю, что это не Мелани, она бы мне никогда такого не сделала.

Глаза Норы, также как и мои, имеют оттенок янтаря, только немного темнее, но на этом все наше сходство заканчивается. Как мы можем быть такими разными? Она всегда была мечтателем, а я реалистом, но даже так мы никогда не чувствовали такого расстояния между нами, как сейчас.

— Пит сказал мне, — говорит она.

Я издаю стон, забывая, что между ними что-то есть.

— Это вырвалось! Он предположил, что я знала, и мне было неловко от того, что это было не так! Ты бы не скрывала этого, если бы это было нормальным, Брук. Это же Разрывной! Тебя бросят, как и меня, если не хуже. Эти мужчины опасны, Брук. Ты никогда не вырвешься на свободу, никогда.

— Ремингтон не такой, как твой больной придурок, экс-бойфренд! Я безумно в него влюблена, а он любит меня. И у меня будет ребенок от него, даже если это УБЬЕТ МЕНЯ, Нора! — кричу я.

Она моргает и я не могу больше продолжать. Вполне возможно, я обижена, что из-за нее я практически разрушила свою жизнь. Из-за нее и меня, желающую "спасти" ее, пострадал Ремингтон.

— Мне очень жаль, Нора, я просто... — потираю лицо и мрачно качаю головой.

— Знаешь, я тоже думала, что он меня любил, — ее грусть подкрадывается ко мне, и ужасное ощущение выкручивает меня изнутри. — Я имею в виду Бенни. Я думала, что он отдал бы все за меня, а в момент, когда удержать меня было сложно, он отбросил меня, — она смотрит на меня, ее лицо усталое и грустное. — Он говорил, что любит меня, а потом даже в глаза не взглянул, чтобы попрощаться. Если я и сказала что-то маме с папой, то это только потому, что не хочу, чтобы это случилось с тобой.

— Реми другой, Нора, — мягко говорю я.

— Вот именно. У него на тысячу больше женщин, Брук. Нет, не на тысячу. На миллион больше, чем у Скорпиона. Он СЕКС-БОГ Андеграунда. Эти ребята не заводят жен и детей, они просто этого не делают. Знаешь, я тоже там была. Он не может любить тебя так сильно, чтобы идти спасать меня, меня, кого-то, кого он даже не встречал никогда! И терять приз, который уже практически принадлежал ему. Все для тебя? Никто в здравом уме не может так любить кого-то! — кричит она и выбегает, захлопнув за собой дверь.

Дверь содрогается, и я моргаю в полном шоке.

Что. За. Хрень. Моя сестра курит травку?

Сижу здесь, обдумывая все это. Затем встаю, запираю дверь, снимаю одежду, расчесываю волосы, распуская их, потому что мне нужно чувствовать себя красивой и мне нужен мой Настоящий. Боже правый, как он нужен мне. Я просто хочу, чтобы сегодня произошло что-то хорошее, и хочу, чтобы он знал, что я в порядке и в безопасности, как он и желал.