Дни Самайна - Татьяна Олеговна Воронцова

на Анну смеющимися глазами. Она заметила, что костяшки его пальцев сбиты до крови, а на скуле под левым глазом темнеет засохшая ссадина.

– Что с тобой случилось?

– Так, ерунда. Упал с лошади.

– Ты был на ипподроме? – удивилась Анна.

Он небрежно кивнул.

– Со мной это случается. Изредка.

– Только лицо и руки? Странное падение. В остальном, надеюсь, все в порядке?

– О да, заботливая моя, – рассмеялся Дэймон. Наверно, она сформулировала вопрос таким образом, что в нем прозвучало нечто двусмысленное. – В остальном, клянусь, все в полном порядке.

– Я хотела сказать…

– Могу тебя заверить, это странное падение не омрачит наших альковных радостей, дражайшая Энни.

– Прекрати называть меня Энни, как какую-нибудь фермершу из Канзаса! У меня нормальное европейское имя, и ты наверняка способен произнести его, не коверкая.

– Мое имя трудно назвать европейским, но, как мне кажется, ты тоже способна произнести его целиком, не отбрасывая половину.

Анна фыркнула и затряслась от смеха.

Дэймон привстал.

– Ладно, давай поцелуемся.

Дело происходило за столиком небольшого кафе-бара на западной окраине Дроэды. Небо за окнами по обыкновению хмурилось (переход от солнца к дождю происходил уже раз пятнадцать за сегодняшний день), но здесь, в маленьком зале с дощатым полом, низким потолком и скудным освещением, было тепло и уютно. Накрахмаленные до хруста льняные скатерти, улыбчивые официантки, довольно разнообразное меню… Дэймону были известны тысячи подобных местечек по всей округе, и часто вечерами они просто переходили из одного в другое, как персонажи Ремарка или Хемингуэя, наслаждаясь переменой лиц, музыки, напитков, наблюдая различные бытовые сценки, предаваясь праздному безделью.

– В конце концов, в отпуске я или нет? – пьяно вопрошал Дэймон на обратном пути к отелю. – Я живой человек и имею право на отпуск!

– И я тоже… – лепетала Анна, с трудом передвигая ноги, – …в отпуске. Ох, завтра нам будет плохо!

– Ангел мой, – отвечал Дэймон с нежностью, – не думай об этом. Безвыходных положений не бывает. И если ты согласишься воспользоваться моим гостеприимством…

– Нет-нет! Мне надо домой. Я устала и зверски хочу спать.

– Постой! Я должен сделать заявление. У меня есть французский коньяк!

– О-о!..

– Это меняет дело, не так ли?

– Ну-у…

Такое, увы, случалось не раз и не два. И плохо наутро никогда не бывало.

– Как поживает наш общий друг Константин? – спросил Дэймон, отпустив официантку, которая приняла от него заказ на кофе, ликер и фрукты. – Не собирается ли он порадовать нас очередным визитом?

– Думаю, да, – ответила Анна, мучительно краснея.

И зачем ему понадобилось спрашивать? Вот подлец!

Откинувшись на спинку стула, Дэймон наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. Анна взглянула ему в лицо.

– А ты против?

– Нет, с какой стати? Пусть приезжает. Интересно, как он покажется тебе после меня.

Медленно она опустила руки на колени.

– Дэй, послушай…

– Эй-эй! – вскричал он с притворным возмущением. – Мы, кажется, договаривались!

– Ах да, извини. – Анна перевела дыхание. – Дэймон… – Пальцы ее под столом сжались в кулаки. – Я не знаю, что ты обо всем этом думаешь, но…

– Стараюсь не думать, – сказал он беспечно.

– Тебе это кажется смешным?

– Даже если и так, не обращай внимания. Ты же знаешь, что я слегка, – он сделал движение кистью руки, словно передвигая что-то по краю стола, – …far-out[75]. Я часто смеюсь над тем, к чему следует относиться с крайней серьезностью.

– Поэтому время от времени ты попадаешь под копыта лошадей, да?

Дверь отворилась, в кафе зашли молодая ирландка в длинном сером плаще и с нею девочка лет шести, очаровательная как ангелочек. Увидели Дэймона и радостно закивали. Девочка даже запрыгала на месте. Анна так удивилась, что не могла вымолвить ни слова. Дэймон привстал, церемонно поклонился обеим, а затем кивнул отдельно девчушке, подзывая ее к себе.

– Connie! Cead Mile failte![76] – Он коснулся поцелуем атласной щечки.

Обвив его шею руками, девочка почтительно ответила на поцелуй. И тут же зашептала ему что-то в самое ухо, явно стесняясь Анны. Выслушав все до конца, Дэймон достал из кармана и вручил своей маленькой подружке какой-то предмет, не больше спичечного коробка, завернутый в коричневую бумагу. Последовал краткий инструктаж (девочка кивала, глядя на него во все глаза), после чего мать и дочь исчезли так же стремительно, как и появились. Мать так и не посмела приблизиться к столику, предпочитая издали, в страшном волнении, наблюдать за передачей таинственного свертка. Уходя, она еще раз быстро поклонилась и одарила Дэймона робкой, отрешенной улыбкой. Девочка вела себя гораздо естественней.

– Господи боже! – проговорила Анна, с трудом приходя в себя. – Что это было?

Дэймон невозмутимо помешивал ложечкой кофе.

– Кто эта женщина? – Анна чувствовала, что умирает от любопытства. – Ты ее знаешь?

– Да. Это Мэри, дальняя родственница Мэделин.

– А девочка?

– Девочка – ее дочь.

– А что они хотели от тебя? Ведь они же… чего-то хотели, правда?

Дэймон помолчал. Взглянул исподлобья.

– Да.

– Ты не можешь сказать?

– Могу. – Он глубоко вздохнул. – Они нуждались в помощи, и они ее получили. – Еще один беглый взгляд из-под длинных ресниц. – Не спрашивай, что за помощь. Тебе будет трудно понять.

– По-твоему, я такая дура… – начала она с обидой в голосе.

– Ты не дура, Анна. Но ты не ирландка.

Минуту они молча смотрели друг другу в глаза.

– Что за помощь, Дэймон?

– Ладно. – Его подвижное лицо последовательно выразило досаду, сомнение и легкую степень злорадства. – Если ты настаиваешь. Тем более что дело-то совсем пустяковое. Эта девочка, Конни… в прошлом году она много болела, Мэри даже думала, что потеряет ее. В конце концов поправилась, конечно. О нет, моей заслуги в этом нет, ее лечили квалифицированные специалисты в одном из медицинских центров Дублина. Но скоро Самайн. – Дэймон внимательно посмотрел на Анну, словно хотел проверить, дошла ли до нее важность этого сообщения. – И Мэри боится за свою дочь, потому что считает, что она еще недостаточно окрепла, чтобы противостоять…

– Силам зла? – спросила Анна, пряча улыбку.

– Не будем называть это так.

– И в чем же заключалась твоя помощь?

– Я изготовил для нее талисман.

Глаза Анна раскрылись широко-широко. Но она не сказала ни слова.

Дэймон благодарно кивнул.

– Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство.

– Да, вполне. – На мгновение она снова увидела побелевшее от волнения, изможденное лицо женщины в сером плаще. – Но где ты научился? То есть… кто тебя научил? Ведь, насколько мне известно, изготовить мощный защитный талисман может далеко не каждый.

– Там почитал, здесь послушал – так приходят любые знания.

Так, да не совсем. Она вспомнила свои библиотечные сафари.

В критической ситуации король Кенмхар призывает на помощь «первого друида мира», Мог