Кровь моего врага - Саша Вайсс

Мадея медленно сползла по спине Исаира и рухнула без сил прямо на утоптанный снег, тупо смотря вслед удалявшимся фигурам.

– Они… ушли? – сипло прошептала она, отказываясь верить в свое спасение.

– Да. Слава богам, – тихо ответил Исаир. Протянув руку, он рывком поставил Мадею на ноги. – Пошли отсюда.

Истощенный магией, он устало сощурил глаза, всматриваясь в северную сторону. Его наверняка мучили те же вопросы, но искать на них ответы было бессмысленно. Нужно было двигаться дальше. На север.

Теперь путники не спешили. С трудом перебирая ногами, они плелись по колдобинам занесенной дороги. Справа тянулась стена леса Хель, вскоре свернувшая к востоку. Впереди нескончаемой полосой белели остроконечные вершины Кольца Фельнира. День за днем горы становились все ближе, немного вырастая над горизонтом. Холодный зимний ветер пронизывал до костей, то принося с собой крупные хлопья снега, то неожиданно разгоняя низко висящие облака и открывая куски ослепительно голубого неба. В эти моменты снежная равнина вспыхивала в лучах солнца, словно россыпь бриллиантов, превращалась в чистое царство света, окаймленное горными вершинами.

Великолепие картины омрачали брошенные деревни. Темные остовы домов безмолвно возникали у дороги и громоздились на холмах вдали, упираясь в небо покатыми крышами. Шедим неотвязно бродили где-то рядом – об этом говорила гробовая тишина, царившая вокруг. Ни пения птиц, ни воя волков – леса и поля стали мертвенно пусты. Изредка, сидя у костра во время недолгого привала, Мадея замечала красные точки глаз, мелькавшие в отдалении. Но они никогда не подходили близко, скрываясь, когда наступал рассвет. Что именно отпугивало от них нежить, Мадея не могла даже представить, да ей, собственно, было все равно. Когда приходил ее черед спать, девушка ненадолго забывалась, погружаясь в тусклые кошмары. Исаир, молчаливый, как никогда, страх, не желавший утихать ни на секунду, оголенный кинжал и нестерпимый мороз, крепчавший с каждым днем, были неизменными спутниками Мадеи, сопровождавшими ее с рассвета до рассвета.

Вскоре вдали выросли серые башни. Крохотные на фоне вздымавшихся ввысь снежных вершин Кольца Фельнира, но гордые и не менее величественные, они смотрели на округу узкими стрельчатыми окнами, угольными от бушевавшего когда-то пожара. Видимо, после того же пожара башни остались и без крыш, сохранив лишь острые обломки, торчавшие у стен. Ниже они срастались в единое мощное тело, сложенное из идеально притертых каменных глыб, составленных вместе столь аккуратно, словно их укладывала гигантская рука, а не сотни маленьких ничтожных людей. Это здание было похоже на жилище великана – все в нем было огромно, начиная с трех высочайших ступеней, явно не рассчитанных на человеческий рост, и заканчивая проломом в стене, зиявшим на месте окованных железом ворот.

– Храм Хель, – коротко бросил Исаир, когда, стоя на возвышении, они осматривали грубые серые стены.

– А это… Трупы?.. – Дождавшись кивка дху, Мадея сжала посиневшие от холода губы. Десятки распластанных перед оскверненным храмом тел были занесены снегом, отчего больше походили на невысокие сугробы.

– Давай спустимся, – она наконец выдавила из себя. – Может, там осталось что-нибудь…

Не дожидаясь Исаира, что-то гневно воскликнувшего позади, девушка стала спускаться с нависшего над каменной площадкой склона, осторожно нащупывая выступы под ногами. Затем медленно прошла меж окоченевших тел, покрытых кровавым льдом, прямо к черневшему обгорелому пролому.

– Тебя просто тянет к подобным местам. – Голос Исаира почти пенился от яда. – Не терпится снова увидеть шедим?

– Если бы они были там, то уже бы вылезли. А я просто загляну внутрь, ничего плохого от этого не случится.

Она подтянулась и взобралась на нижнюю громадную ступень. Нет, Исаир был всецело прав, но кушать хотелось всегда. Люди любили увешивать свои храмы тоннами золота, так что могло оказаться, что внутри что-нибудь осталось.

Она скользнула пальцами по обледенелой поверхности камня и шагнула в густую тьму, мгновенно ослепнув после яркой белизны снаружи. Когда же глаза привыкли, Мадея издала вздох, полный изумления и жалости. На покрытых сажей стенах все еще проглядывали части росписи, мозаикой сюжетов устремлявшиеся вверх по стене, прямо к обрушенному куполу, вместо которого серело пасмурное небо. Зал пересекал двойной ряд колонн. Половина из них рухнула вместе с крышей, разрозненными блоками преграждая путь к противоположному концу зала, где в морозном полумраке высился гигантский трон.

– Очередное нелепое творение людей, которое сгинет через пару десятков лет. Грубое, дикое и уже разрушенное. – Мрачный голос Исаира раздался совсем рядом, за плечом, отчего Мадея вздрогнула.

– Все же это красиво, признай, – проговорила она, рассматривая полосу затейливых узоров.

– Красиво, но… слишком по-людски. Слишком недолговечно. – Он прошелся в глубь зала, перешагнул через обломок обрушенной колонны и дотронулся до вырубленного из скалы трона. – Сначала они создают прекрасный храм, поклоняются в нем своим богам войны или плодородия, после чего сами разрушают его. Разбирают по камням, стирают с лица земли как символ прошлых бед и несчастий и строят следующий. Который ждет такая же судьба.

– Тем не менее они умеют творить.

– Орки тоже умеют. Ты видела Шаал? Нет? Я видел. Прекрасные лачуги, красивые, покрытые соломой крыши, есть даже хижина вождя, порог которой измазан охрой. Какое-никакое, а искусство.

Мадея умолкла, не видя смысла спорить дальше, и продолжила осматривать настенные росписи, которые пощадил огонь.

Снаружи, со стороны зиявшего пролома донесся тихий скрежет. Девушка замерла, чувствуя бешеное биение сердца. Шедим? Снова? Ноги одна за другой начали безвольно подгибаться и слабеть. С трудом оторвав взгляд от белевшего прохода, девушка покосилась на Исаира. Он застыл в углу у каменного трона, настороженно вслушиваясь. Затем прижал палец к губам, поманил ее к себе и указал на неприметную деревянную дверь в стене за одним из алтарей.

Нужно было спрятаться. Как можно дальше и скорее.

Скрежет повторился. Затем донесся с внешней стороны другой стены, совсем рядом с Мадеей, отчего она едва не заорала. Звук был такой, словно кто-то водил стальным клинком по каменной кладке. Осторожно перешагнув через перевернутую скамью, Мадея двинулась к дверце, стараясь производить как можно меньше шума. Последние пару шагов она почти пролетела, неслышно затормозив у темневшей фигуры Исаира.

– Шедим? – произнесла она одними губами и, получив утвердительный ответ, зажала рот, боясь не сдержаться и заорать. Смерть, смерть шла за ними по пятам, не выпуская из своих холодных лап ни на секунду, и сейчас она прибыла по их души.

Крохотная келья за алтарем, по всей видимости, принадлежала одной из жриц Хель. Темная и тесная, ее пол был усеян гнутыми обломками клинков, обрушенными с потолка балками. Услыхав хруст под ногой, Мадея опустила взгляд и вздрогнула от отвращения: под ее ступней лопнула и разъехалась бурой массой чья-то обгоревшая рука.

В зале за спиной что-то ухнуло и с грохотом покатилось. Скрежет эхом разнесся меж стен. Он приближался, целенаправленно двигался в сторону кельи.

Только не шедим!

Ужас накрыл Мадею удушающей волной. Исчезли все чувства, кроме дикого животного страха. Она отлично помнила эти клыки и хищные глаза, полыхавшие при виде крови… Задыхаясь, Мадея притиснулась к груди Исаира и вжалась щекой в холодную кожу камзола. Прикрыв глаза, она различила бешеный стук сердца Исаира. Слева сверкнул кинжал – он не собирался сдаваться так просто. Что до Мадеи, то все ее силы внезапно исчезли, поглощенные ужасом, темным и безбрежным, словно штормящее море.

Легкие шаги, сопровождаемые железным скрежетом, не спеша приблизились к закрытой двери и затихли. Он чуял их. Мадея почти видела, как черная тень втягивает воздух, принюхивается, как яркими алыми углями загораются глазницы…

Снаружи, в зале царила тишина. В келье тоже стояло молчание. В напряжении тянулись бесконечные минуты, растягиваясь на часы.

Глухое царапанье расчертило дерево двери в последний раз. Через пару минут раздался тихий стук потревоженных камней, грудой сваленных у пролома. Затем все стихло.

Шедим ушли. Наверное. Но Мадея так и не шевелилась, сжавшись в комок под плащом дху. Теплая от дыхания кожа камзола грела щеку. Она предпочла просто прикрыть глаза, вслушиваясь в тишину.

Тонкая, сколоченная из трухлявых старых досок, дверь была настолько хлипкой, что не выдержала бы и одного мощного удара. И то, что шедим не проникли внутрь, было невероятным, просто поразительным везением, в которое Исаир до сих пор не верил. За последние дни его отношение к госпоже Удаче коренным образом изменилось: после первого избавления от шедим он даже уверовал в справедливость, таки существовавшую на свете, после второго эта вера укрепилась, отчаянно борясь со скептицизмом.