Путешествие на север - Любовь Федорова

На взмыленной огромной лошади, роняющей с самодельных удил клочья пены, Мем влетел во двор, бросил веревку на столб ограды и, на ходу шаря по карманам в поисках жетона, стал ломиться внутрь. Жетона при нем не оказалось – в Приречье у Мема изъяли все, вплоть до золотого бантика от букета навозниц. Хорошо хоть солдаты из префектуры узнали его и пустили искать Нонора внутрь.

Дом обитатели покидали в спешке. Что послужило причиной их бегства, Мем не знал и немедленно узнать не стремился. Или, может, такой беспорядок произвело полицейское вторжение. Мебель и постели на втором этаже по большей части оказались перевернуты, одежда и всякие мелкие вещи разбросаны, занавеси с окон и стен ободраны и брошены на пол, ковры, наоборот, скатаны и как попало уложены поперек дороги, чтоб всяк через них спотыкался и не бегал, создавая лишнюю суету.

В одной из комнат Мема перехватил за рукав кафтана Дин.

– Не лезь туда, – предупредил он, кивая на затворенные двери. – Там работают.

– Дин, пусти. Где Нонор?

– Ты откуда такой запыхавшийся и в опилках весь?

Мем не собирался отчитываться о собственном времяпрепровождении. Вопросов у него своих был воз и маленькая тележка. Он сделал попытку отмахнуться от Дина и пойти куда шел, но сыскной десятник уцепился за него и стал тащить обратно.

– Поостынь, – велел Дин. – Был у нас в префектуре один такой, что торопился, да скоро помер. Нонор тебе нужен? Он внизу. Ходит по следам.

– А где хозяин дома? Там кто работает? С кем?

– Хозяин сбежал, работает Тайная Стража, ни с кем. Сама по себе. Ты должен понимать: когда они приходят, им запретить нельзя. Даже если к горячему пирогу они опоздали. Вся слава снова будет их.

О том, чья будет слава, Мем тоже волновался в последнюю очередь. Он вспомнил, что на него самого выписан жетон с синей печатью, стало быть, запретить ему нельзя, аккуратно отставил Дина в сторону и быстро, чтоб тот не успел опомниться, вошел в затворенные комнаты. Нет, кира Хагиннора Джела или «господина Иля» Мем там не увидел. При свете двух настольных ламп в полной тишине два человека переписывались через стол на листе дорогой тисненой бумаги с северными вензелями. Господин Рарон и слегка помятая Яся с синяком на скуле и расцарапанной шеей – по крайней мере это все, что Мем сумел на ней разглядеть. Он по инерции сделал несколько шагов к столу. Яся невозмутимо подвинула себе листок и тем самым совсем не женским острым почерком с уголками, каким сделана была вторая часть взятых у трактирщика доносов, написала на обороте Мему: «Со мной все хорошо. А ты ступай». Рарон, проявив свое хваленое терпение, смолчал. Да Мему больше ничего и не надо было объяснять. Он все понял. Настолько хорошо и ясно, будто с неба в лужу свалился. Так его сначала подбросило, а потом уронило. Еще хуже, чем в ту ночь, когда Ясю забирал из веселого дома высокорожденный тарг.

Мем попятился и захлопнул за собой дверь. Скоро и ловко, как до этого появился незваным. Ни разу за прошедшие дни Мема не посещало чувство бессилия. Когда хочется сесть на землю или на пол, закрыть лицо рукавом и объявить всему миру и в первую очередь самому себе: «Я не знаю, и мне тяжело». Скажем прямо, Мему почти неведомо было такое чувство. И вот наконец он с ним ознакомился. В полную глубину. На пол Мем не сел, лица рукавом не закрыл, но ему вдруг стало так тоскливо, словно он остался на целом свете один-одинешенек.

– Ну что, убедился? – мягким голосом спросил откуда-то сбоку Дин. Мем кивнул в ответ, подумав, что ведь Дин, сволочь, улыбается. Чужие разочарования любят все. И мало радости в том, чтобы давать себя в такой момент разглядывать. Мем с усилием оторвал ногу от пола, сначала одну, затем другую, и побрел на первый этаж. Получать тумаки от Нонора.

На удивление, Нонор никому тумаков не раздавал, хотя и собственный десяток, и десяток Дина старались держаться от него подальше. Старший инспектор сидел на каменном выступе под лестницей возле покинутой слугами поварни, поставив локти на колени, а подбородок уложив на сцепленные пальцы. Старый лис возле его ног вопросительно заглядывал хозяину в лицо и время от времени по-собачьи вилял хвостом: то ли утешить Нонора старался, то ли ободрить. Мем подошел и сел рядом.

– Ну, что? – спросил Нонор, не глядя на бывшего ученика. – Нашел тыкву?

– Не нашел, – ответил Мем. – Нелепая какая-то история...

– Это Столица, Мем. Здесь не бывает нелепых историй. Здесь истории бывают только политические.

– Мы все в чем-то ошиблись? Погони за северянином... нет?

– Ничего нет. Даже трупа агента Мероя, по которому я работаю, нет. И дела нет. И трактирщика повешенного нет. И тыквы твоей – нет.

– Зачем же они пытались меня убить?

– Тебя еще и убить пытались? Когда? – слегка удивился Нонор. – Что за дел ты навалял?

Мем вздохнул. Потом рассказал ему про случай в прачечной. Про государя. Про его отца. Про вексель. Про Датара, Ошку и монастырь. Про Ясю рассказал. Про свои беседы с Рароном и похождения на Старой набережной. Про сейф и про дело, которое читают, когда Нонора нет.

Нонор вдруг начал смеяться. Сначала беззвучно, потом громко.

– Никто тебя убить не пытался, – утешил Мема он и вдруг откуда-то из-за спины вынул тонкую саблю и тупой стороной приложил ее Мему к шее. – Если я вот так тебя ударю, ты просто свалишься колодой и пролежишь полстражи. Никто никого не убивал. Все всех только спрашивали. Пока что. Убивать должны были начать потом, когда все имена станут в точности известны.

– Откуда же взялись трупы?

– За этим уже не ко мне. Откуда взялись – конечно, понятно. Даже понятно зачем. Чтобы не наговорили лишнего. Потому что кое-кто кое-что на самом деле знал. Трактирщик открыто торговал всем, что знает, господина Мероя можно было перекупить – это всего лишь вопрос количества и качества монет. Ну а монахи... Их ведь спрашивали при тебе, ты слышал, о чем и что они отвечали. Правда – она ведь никому не нужна на самом деле. Кроме убийц. Остальным нужна видимость. Нужна политика. Трупы – не нужны. По крайней мере здесь и сейчас. Как думаешь, Мем, на сколько это весит – вернуть императору доверие к собственному отцу?

– На золотой значок третьего ранга, – пожал плечами Мем.

– А что будет значить это доверие разрушить?..

Мем помотал головой, давая понять, что последствия ему неизвестны, но наверняка они будут ужасными.

– Что же мы можем сделать? – спросил он.

– Что мы должны сделать, хотел сказать ты, – поправил его инспектор. – Мы должны не мешать Тайной Страже исполнять ее секретную и важную работу. Мы для прикрытия их деятельности им больше не нужны. Они разоблачили заговор, они с нашей помощью держали его под колпаком и не дали ему превратиться в скандал с настоящими убийствами настоящих наследников и с трепом о них на всю страну. Теперь Тайная Стража подчистит хвосты и завершит все каким-нибудь изящным ходом, который уравновесит кажущиеся недоразумения. Ты как хочешь, а я пойду домой.

– Дайте мне ключ от вашего кабинета, – попросил Мем.

– Зачем? – удивился инспектор.

– Я пойду в ваш кабинет. Лягу там спать. В казарму ночью могут не пустить. – И добавил виновато: – Мне больше некуда.

Казалось бы, здравая мысль Нонора о том, чтоб не мешать Тайной Страже исполнять ее работу, на самом деле содержала немалую долю коварства. Мему это стало ясно утром, когда он был разбужен разговором под дверью инспекторского кабинета.

– Сожалею, – громко сказал Нонор, – но мне об этом ничего не известно.

Мем поднял с лавки голову, схватился за край стола и уронил деревянный стакан с карандашами.

– Кир Нонор, войдите в наше положение, – смиренно отвечал ему голос, похожий на голос Рарона, – очень мало шансов, что хотя бы один из этих вопросов разрешится сам собой.

«Святая правда», – подумал Мем, с трудом залезая под стол, чтобы собрать карандаши.

– Вы меня простите, – вежливо отвечал инспектор, – но вы мне сами вчера дали понять, что мое участие в деле окончено. Я с радостью и с великим облегчением передам вам все документы, которые успел собрать. Дела Царского Города вне моей компетенции и вне моих интересов, как личных, так и служебных.

– Если вы хотите поговорить с участием префекта, мы поднимемся к префекту, – попробовал настаивать Рарон.

Инспектор открыл дверь:

– Вы играете людьми, бросая их, словно игральные кости, наудачу. При таком отношении к делу всегда есть шанс не выиграть, а при таком отношении к людям – получить плевок вместо помощи. Хотите попробовать приказать мне – попробуйте. Я выучил условие вашей задачи. Веселый Берег ищет деньги. Север ищет имя. Государь ищет подпись. Кир Хагиннор ищет сына. Ошка ищет тайну. Эргр Датар ищет возможность уехать. Мем ищет золотой значок. Так? Но что ищет инспектор Нонор? Повод поругаться с Тайной Стражей, в которую его не взяли год назад? Увольте. Я скромный человек со скромными притязаниями на жизнь и карьеру. Луну с неба мне не надо даже вместо желтой тыквы на зимние праздники.