Железный Грааль - Роберт Холдсток

– Ты был гостем в моем доме. И уходишь, не сказав мне?!

Я оскорбил его понятия об учтивости… Следовало догадаться!

– Мне нужно уйти. И я сказал Арбаму. Не ушел без прощания.

Он не унимался:

– Да, Арбам мне сказал. Но Кимон и Мунда привязались к тебе, особенно девочка. Что будет, когда они узнают? Ты должен был с ними поговорить.

– С Мундой я говорил вчера, – объяснил я ему. – Твоя дочь становится сильной. Она обладает Светом прозрения. Это началось в Стране Призраков, и я должен узнать, как и почему. Затем и ухожу.

Он, казалось, был искренне огорчен, и я пообещал, что мы еще увидимся.

– Да ведь я только что тебя нашел! – обиженно пожаловался правитель. Он сидел, уставившись на меня, и рука его лежала на рукояти меча. – Я тебе доверяю больше, чем всем этим служителям Дуба. Поверил тебе с первой минуты, как ты вошел в мой шатер тогда на севере. И что я скажу воинам-коритани? Они спешат вернуться к себе в крепость, опасаются, что духи теперь двинутся туда. Я их уверил, что ты самый могущественный жрец Дуба, какого я знаю, мудрейший Глашатай Будущего. Отчасти потому они и согласились помочь отбить Тауровинду.

– Значит, ты им солгал.

– Я думал, ты останешься!

– Я не служитель Дуба. Я – человек Тропы. Я успел забыть в тысячу раз больше, чем помнят твои друиды при всей их непревзойденной памяти.

– В Страну Призраков здесь нет дороги, – не сдавался Урта.

– У меня лодка. Она перевезет.

Он рассмеялся:

– Река течет к морю. Страна Призраков выше по течению. А ты, как мне помнится по Арго, не из лучших гребцов.

– Эта лодка сама о себе позаботится, – сказал я, и он нахмурился.

Урта сказал все, что хотел. Теперь он пожал плечами, ударил пяткой в бок боевого коня, проезжая мимо, протянул руку на прощание. Его взгляд снова посуровел.

– Что ж, береги там себя. Ручаюсь, они не оставят нас в покое. Это только начало.

– Верно. Будь начеку, – согласился я. Он, конечно, имел все основания опасаться духов.

– А копье – тебе. Перья с одного из стервятников, что клевали врагов. Сам сделал. На нем благословение правителя. Думаю, ты разберешься, на что оно годится – или не годится.

Я ждал ее до сумерек, но это можно было предвидеть. Она скользнула ко мне по воде, облитая лунным светом, покачиваясь, без усилия преодолевая течение. Река серебрилась, разбитая ее движением.

Я прошел к ней по воде и, перевалившись через борт, упал на меховую подстилку. Натянул мех на плечи. Сжимая в руке копье, я думал об Урте, гадая, не сумел ли он в самом деле наделить силой простое оружие, укрепив на нем перья создания Иного Мира.

Так я вошел в бессонную дремоту, необходимую Арго, как и этому малому его отпрыску, чтобы двигаться вопреки природе. Я знал звезды над собой и потратил некоторое время, примечая, как сдвинулись они за тысячелетия, что я провел, изучая их. Иные двигались быстрее, порой разгорались и меркли, подобно луне. Другие – их было больше – перемещались едва заметно, как валуны в потоке, и заметить их движение мог лишь тот, кто столетие за столетием наблюдал небо.

В этих огнях небес есть влекущее диво, но, думаю, даже ценой жизни я не сумел бы дотянуться до них. До луны – быть может, но с великой опасностью для себя. Кто знает, какие стихийные силы оберегают ее от любопытных пальцев человека, описывавшего ее путь и жившего, повинуясь ее капризам?

Лодка качнулась и замерла, коснувшись берега.

– Мы на месте, – шепнула она. – Я устала. Уйду с течением, отдохну, пока ты не позовешь. Здесь ты встречался с матерью. Брод Последнего Прощания. Здесь я перевозила твоих детей. Но боюсь, других уже нет. Я чувствую лишь пустоту и разрушение.

Я смотрел ей вслед. Прозрачный туман висел над рекой. На дальнем берегу паслись олени. Журавли пролетели над моей головой, словно не замечая, что из страны живущих попали в мир теней. Я отметил это про себя, повернулся и последовал за ней.

Глава 14

ЛУННАЯ ГРЕЗА

Дух Арго не ошибся. Добравшись до спрятанной за высокими стенами скал долины, где среди лесов и лужаек скрывались царственные дети из мира Урты, я нашел следы опустошения и борьбы. Все казалось заброшенным много лет назад. Время сыграло странную шутку с этим печальным приютом.

Расколотые белые кости коня, еще с клочками шкуры на остове, наводили на мысль, что обитатели долины не сдались без боя. Застрявшие в ветвях и гниющие под скалами обрывки одежды говорили о мрачном конце осады.

Давно ли я уводил отсюда Кимона и Мунду с их подружкой Атантой, гадал я. Давно или нет, Время окутало все дымкой лет.

Я был опечален, но не удивлен. Лесок, луга и скалы, отделенные от мира Урты, но не погрузившиеся до конца в Иной Мир, простиравшийся к западу отсюда, были не только убежищем, но и областью, полной неведомой опасности. Такие же земли окружали Тропу. На время дети правителей могли укрыться здесь благодаря присутствию не знающих времени нянек, на много веков защитивших воспитанников простыми заклинаниями. Но рано или поздно их чары должны были пасть. Ничейная земля – место пересечения миров. Никому не принадлежит и перед всеми беззащитна.

И еще одна – земля пересечения времен, как я уже имел случай убедиться. В ее лесах и извилистых лощинах, в прудах, пещерах и каменных святилищах крылись пути, один шаг по которым привел бы к смутным границам Тартара или Туонелы. В сущности, все места и времена были здесь одним местом и временем, или, вернее, времени здесь просто не было. В таком месте я был рожден, и в некотором смысле это место существовало повсюду. Наверняка оно присутствовало и здесь, где-то рядом. Я уже бывал рядом с ним и не сомневался, что Медея тоже навещала тот старый пруд, и водопад, и окружавший их ощетинившийся лес – места, где мы с ней росли, – давным-давно.

Я прислушался к своим ощущениям. Запах, вкус, порой звук – могущественное средство перенестись назад в детство. Я побрел прочь от реки к мерцающим в сердце страны горам, ловя запах воды.

Вскоре я понял, что за мной следят. Наблюдатель не крался следом, а поджидал впереди, отступая при моем приближении.

Из леса на поляну, поперек моей тропы, выскочил блестящий серебром пес. Обернулся, вздыбив шерсть, и угрожающе заворчал, прежде чем снова кануть в темноту.

Сокол пронесся у меня над головой, едва не задев крылом.

Где-то женщина плакала о потерянной любви.

Хихикнул ребенок, выглянул из зарослей, показал язык и запустил в меня желудем.

И лес вдруг заколебался, изменился. Я стоял на тропе в лучах солнечного света. Обернулся, и башни деревьев повернулись вместе со мной. Я развернулся на месте, и лес, как странный плащ, описал полный круг и замер снова. Я шагнул вперед – деревья следом.