Отель «Голубой горизонт» - Виталий Вавикин

– Мы с вами еще не закончили, – пообещал Прайсу детектив, проводивший допрос.

– Я никуда не спешу, – сказал Прайс.

Он не запомнил камеру, где его держали, не запомнил лица людей, с которыми пересекался. Лишь иногда ему казалось, что он еще слышит стоны и крики Аниты Сото. Стоны девушки, превратившейся в пыль.

– Во что, черт возьми, ты вляпался? – спросил его адвокат Берт Ричардс, изучив детали.

– Я не знаю, – честно сказал Прайс.

Они были с Ричардсом друзьями более десяти лет. После того как родственники Кэсиди Клири не смогли испортить жизнь психотерапевту, у которого лечилась их дочь, они взялись за писателей, обвиняя их во лжи и всех прочих смертных грехах. Именно тогда Берт Ричардс и стал адвокатом Прайса. С тех пор самым серьезным правонарушением Прайса была пара неоплаченных штрафов за превышение скорости. И тут вдруг такое!

– Скажи, что морфин ты покупал не для себя, – потребовал Ричардс.

– Можно взять у меня кровь на анализ.

– Это уже лучше, – сказал Ричардс, однако намекнул, что обычно он не занимается подобными делами и лучше будет вызвать его коллегу.

– Я просто работал над новой книгой, – сказал Прайс, но от помощи еще одного квалифицированного адвоката не стал отказываться. – Делай так, как считаешь нужным, – сказал он Берту Ричардсу.

Коллегу Ричардса звали Челси Дервент, и, едва приехав, она тут же вцепилась в дело, словно голодный хищник в горло своей жертвы. Обвинения, предъявленные Прайсу, затрещали по швам, дали течь и пошли ко дну. Прайса выпустили на свободу, обязав не покидать город. Последнее, что он знал, – на допрос вызывают Бриджит Алмейду и пытаются связаться с доктором Хантом и родными Аниты Сото.

– Эти родственники видели тебя? – спросила Прайса Челси Дервент.

– Конечно.

– Уже хуже.

– А как я, по-вашему, узнал, где мне найти Аниту Сото?

– Мне неинтересно как. Мне нужно, чтобы с тебя сняли обвинения. – Челси Дервент выдержала тяжелый взгляд Прайса. Ей было около сорока, может, чуть больше. Волосы жидкие, светлые, собранные на затылке в пучок. Глаза темные, но в них не было обычного для карих глаз тепла, скорее что-то безразличное и презрительное.

– Вам ведь наплевать, виноват я на самом деле или нет? – спросил Прайс.

– А вы виноваты?

– Нет.

– Хорошо. Я вам верю. Этого достаточно, – Челси Дервент примирительно улыбнулась и дала Прайсу стопку бумаг, которые он должен подписать.

Оказавшись на свободе, он долго стоял возле участка, не зная, куда ему теперь идти, куда ехать. На мобильном были три неотвеченных вызова от Джейн Брайт и голосовое сообщение о том, что она беспокоится. Прайс позвонил ей и сказал, что у него все в порядке.

– Когда ты приедешь домой? – спросила она.

– Не знаю. – Прайс поймал себя на мысли, что далеким ему кажется не только голос Джейн Брайт, но и вся их прежняя жизнь.

Прайс набрал номер Челси Дервент и спросил, где он сможет забрать свою машину, затем снял номер в первом попавшемся на глаза отеле, долго лежал на кровати, разглядывая черный камень, который дал ему старый индеец. Но мыслей в голове почти не было. Скорее нечто механическое.

Прайс вспомнил, что не курил уже два дня, покинул номер, купил пачку сигарет, поужинал. В кафе было тихо. Большой телевизор показывал бесконечную рекламу кафе и отелей города. Девочка лет пяти за соседним столом долго и пристально смотрела на Прайса, затем слезла со стула и с серьезным видом подошла к столу Прайса.

– Вас что-то беспокоит? – спросила она, хмуря брови.

– Что? – растерялся Прайс.

– Когда моего отца что-то беспокоит, он выглядит так же, как вы сейчас.

– Вот как? – Прайс посмотрел на мать ребенка.

Женщина улыбалась, не то гордясь своим ребенком, не то забавляясь ее поведением. Прайс тоже заставил себя улыбнуться. Ночью ему приснилась эта женщина. Она шла по улице, а ее дочь кружила рядом на детском велосипеде. Установленный на руле звонок был громким и пронзительным, он раздражал Прайса. Он проснулся и долго пытался понять, что значит этот сон, затем сдался, снова заснул.

Когда в город приехала Бриджит Алмейда, Прайса снова вызвали в участок. Во время допроса рядом с ним находилась Челси Дервент, которая начинала раздражать Прайса так же, как во сне раздражал велосипедный звонок. Когда все закончилось, Бриджит Алмейда хотела встретиться и поговорить с ним наедине, но Челси Дервент настояла, чтобы он отказался.

В ближайшем к своему отелю кафе Прайс снова встретил мать и девочку, которые снились ему в прошлую ночь. Прайс не знал почему, но пристальный взгляд девочки начинал смущать его.

– Что с вами не так? – спросила она, крича через проход между столиками.

– Со мной? – спросил Прайс, решив держаться холодно.

– С вами определенно что-то не так.

– И что же?

– Не знаю. Может быть, вы гей?

– Гей? – Прайс растерянно хлопнул глазами. Мать девочки покраснела и начала спешно извиняться за свою дочь.

Женщину звали Джанет, ее дочь – Нэнси. Они снимали крохотную квартиру недалеко от кафе. Нэнси много говорила о своем отце. Джанет кивала и честно признавалась, что пытается прийти в себя после развода.

– Ну а в чем ваша проблема? – спросила она Прайса.

– Проблема?

– Ну да. У каждого из нас есть проблемы.

– Я писатель.

– И это проблема? – рассмеялась Джанет. Ее смех понравился Прайсу.

Ей было лет двадцать пять, не больше, и она почему-то казалась Прайсу самой живой и настоящей из всех других людей, которых он встречал. Они встречались с ней два дня в кафе, на третий, когда отец Нэнси забрал дочь на вечер, оказались в постели Прайса. Джанет была агрессивна и напориста. В ее страсти было что-то нервное и противоестественное. Так, по крайней мере, казалось Прайсу.

– Ты все еще злишься на своего мужа? – спросил он.

– Что? – растерялась она, словно получила пощечину.

– Ты ушла от него или он от тебя?

– Я.

– Другая женщина?

– Мужчина.

– Почему же тогда ты сейчас не с ним?

– Не мой мужчина. – Джанет смахнула с лица прилипшие ко вспотевшим щекам пряди волос. – Его.

– Вот как.

– Забавно, правда?

– Хочешь поговорить об этом?

– Сейчас?

– Почему бы и нет?

– Хорошо. – Джанет слезла с Прайса, села на кровати. Он предложил ей сигарету. Она отказалась. Они разговаривали почти два часа, затем позвонил ее бывший муж и сказал, что везет Нэнси назад. – Спасибо, что выслушал, – сказала Джанет, прощаясь с Прайсом, покосилась на кровать и пообещала, что в следующий раз разговоров будет намного меньше.

– Я не возражаю, – сказал Прайс. Но следующего раза не было.