Летос - Алексей Пехов

Корабль плыл целый день, трижды заходя в поселки по берегам фьорда, чтобы сменить уставших хрюлей на свежих. Последний участок пути перед ночевкой преодолели уже в кромешном мраке, и дорогу снова указывал альбатрос.

– Не помешаю? – спросила Шерон у Лавиани.

Та, мрачная и раздраженная, что ее побеспокоили, дернула плечом:

– Сколько плыть до Аранта?

– Четыре дня. Если море будет таким же спокойным.

– Единственная дорога в Талорис – через столицу? – Сойке не нравился долгий путь.

– Арант ближе к этому острову, чем мы сейчас. Так что, хочешь ты этого или нет, нам придется ехать через него.

– А как мы переплывем пролив Проклятых?

– Я решу эту проблему.

– Нас отвезут?

– На Талорис? Сомневаюсь, что кто-нибудь согласится. Я умею управлять лодкой. И ботом, – неохотно призналась она, вспоминая, как Димитр учил ее.

– Но лодку еще надо найти.

– Указывающей не откажут. На чем переплыть пролив, мы найдем. Не сомневайся.

Лавиани кивнула, показывая, что вопрос исчерпан, и посмотрела на стоявшего в отдалении Тэо:

– Кстати, я все еще озадачена, как ты спокойно восприняла рисунок на спине нашего общего друга. Ну, и то, что согласилась взять нас на Талорис. Думала, тебя придется уговаривать.

– Трое могут выжить там, где погибнет один. Я не против вашей компании.

– Ты странная, девочка. Готова рисковать жизнью ради чужого ребенка.

– У тебя есть дети?

Лавиани долго молчала, слушая плеск ходовых колес. И ответила, удивляясь сама себе:

– Был когда-то сын. Он давно уже мертв.

– Мне жаль.

Вновь движение плечом:

– Это не относится к нашей ситуации, девочка. Просто забудем.

Но Шерон предпочла не заметить намек, что Лавиани хочет завершить беседу.

– Тогда ты должна понимать, почему я готова к путешествию на Талорис.

Холодные глаза обратились к указывающей:

– Не понимаю. Будь это твой ребенок, у меня не возникло бы вопросов.

Губы Шерон сжались в одну линию.

– У меня такое впечатление, что мы живем в разных мирах.

– Ну по сути так и есть, девочка. В моем не спасают чужих детей. Впрочем, собственных порой тоже. Но не будем об этом. Я вижу, что ты не отступишь. Для меня это самое главное.

– А почему согласилась ты? – Шерон говорила чуть более резко, чем хотела бы. – Тэо обещали помочь с его болезнью. Что предложил шаутт тебе?

– У нас не ночь откровений. Я и так рассказала тебе больше, чем многим другим. – В ее словах указывающей почудилась усталость. – Если мы закончили…

Шерон внезапно бросила в собеседницу стилос, и та, выставив руку, поймала его.

– Ты видишь в темноте не хуже меня, – произнесла девушка. – Но ты не одна из нас. Кто ты, Лавиани? У меня есть дар, у акробата метка. Шаутт не выбирает простых людей.

Пальцы сойки ощупали острый стержень, который можно было использовать как оружие.

– Я это я. А ты это ты. И даже акробат всего лишь акробат. Мы вместе, но не друзья, а потому не обязаны раскрывать друг перед другом душу. Если у нас все получится, мы расстанемся и разойдемся в разные стороны. Этого достаточно для того, чтобы сосуществовать рядом. – Она вернула девушке принадлежащее ей, и та с удивлением увидела на лице женщины легкую улыбку. – Что ты знаешь о Талорисе?

Ветер взъерошил короткие волосы девушки, и она сказала, прислушиваясь к плеску воды:

– Рыбаки обходят остров стороной. Люди туда не плавают уже много сотен лет. Его считают проклятым местом. Раньше, до Катаклизма, Талорис был самым большим городом севера, столицей Летоса. Прекраснейшая жемчужина Единого королевства. Там находился дворец великих волшебников и их школа. И один из трех крупнейших бастионов таувинов в обитаемом мире – Сенлен, называемый Лунным. И… много чего еще. После того как началась Война Гнева, когда Тион и его сподвижники выступили против Скованного, Талорис сильно потерял в своем величии. Затем случился Катаклизм. С тех пор город считается проклятым. Все, кто туда отправлялся, никогда не возвращались. В прошлые века из Талориса на другие острова, в особенно долгие зимние ночи, приползало зло. Указывающие отбрасывали его назад. Теперь эта земля словно погрузилась в спячку. Уже давно нет никаких нападений, и многие считают, что беда навсегда забыла дорогу в обжитые земли. Мы больше не дежурим на берегу, и фермеры перестали страшиться опасного соседа.

– А есть ли вообще опасность? Кроме легенд и мифов из прошлого?

Девушка вздохнула:

– Когда мой учитель был молод, несколько старших указывающих уплыли туда. С тех пор от них нет вестей. Если зло не беспокоит тебя, это не значит, что его нет.

– А мы туда премся. По приглашению шаутта. – Лавиани сплюнула за борт. – Не зря ведь существует пословица, почему не стоит доверять твари той стороны.

– Не зря, – эхом отозвалась Шерон. – Но мы приняли решение.

Сойка вместо ответа вновь плюнула в воду.

В последний день пути паром покинул царство фьордов, перестал двигаться вдоль скалистых берегов и вышел в открытое море, скользя по зеркальной воде, точно огромная водомерка.

Тэо, перегнувшись через борт, смотрел на свое отражение, на облака, проплывающие внизу, и бледный шар солнца, то и дело сверкающий в разбегающихся волнах.

– Что ты там увидел? – спросила Шерон, подходя к нему.

– Ничего, – широко улыбнулся он ей. – Просто мне сложно поверить, что сейчас под нами то, что раньше было землей Летоса. Остается лишь смотреть на эти камни, – последовал кивок в сторону острова, к которому приближался паром, – и пытаться воссоздать у себя в голове картину прошлого величия.

– Получается?

– Нет, – рассмеялся Пружина. – Воображения не хватает, чтобы представить, что было на самом деле. Нам от истории достались лишь развалины. Я видел их во многих герцогствах.

Девушка согласно кивнула.

– Ты прав. Людям нашей эпохи приходится довольствоваться лишь осколками. Но я благодарна судьбе даже за них. Кое-что смогло пережить Катаклизм, и оно воистину прекрасно, хотя, приходится признать, не так совершенно, как в былые годы. – Она увидела, что он морщится во время движения и поводит левым плечом. – Как ты себя чувствуешь?

– Твои иголки помогают, – подумав, ответил тот. – Во всяком случае, я способен спокойно спать и не бояться, что криком переполошу весь паром. Шаутт, появляющийся в кошмарах, – не самая приятная вещь. А скажи, его вообще можно убить обычному человеку?

Вопрос ее удивил:

– Тебе в детстве разве не рассказывали считалочку?

– Какую?

Она прочитала по памяти:

Зеркало разбитое,Oлово разлитое,Щепку дуба, козью кровьЗлому демону готовь!

– Этим их не убьешь, – не выдержала Лавиани, прислушивающаяся к разговору. – Поверь моему опыту.

– Ты пробовала? – рассмеявшись, спросил Тэо, но по ее лицу понял, что она и не думала шутить. – Серьезно?! И осталась жива?

– Как видишь, мальчик, – сухо сказала та.

Она замолчала, и Шерон с некоторой доли печали спросила:

– Подробностей мы не дождемся? Они бы нам пригодились.

– Подробностей? Вот тебе подробности, указывающая. Лучше не связываться с этим существом. Сделать, как оно просит, и уж точно не стоит поливать его козьей кровью. Это случилось в Нейкской марке. Я была молода. Гостила у… друга. Пустынь от тех мест довольно далеко, но я встретила лунного человека[13]… Скажем так, в не самый приятный момент моей жизни. Он вселился в моего… товарища. Довольно неприятный получился тип. Зеркальные глаза, как и у этого, кровь, похожая на ртуть, которая превращается в темный дым.

– Постой! – оборвал ее Тэо. – «Как и у этого»?! Ты что же, смогла его ранить?

– Это даже ранением нельзя назвать! – фыркнула та. – Поцарапала его, да и то чудом. Короче. В тот раз у меня не было дубовой доски и козьей крови, но я разбила рукой зеркало, всадила осколок ему в шею. Потому что тоже слушала глупые детские считалочки. Надо сказать, шаутт был довольно резв для того, кто должен умереть от касания зеркалом.

Она нехорошо улыбнулась, вспоминая ужас, нахлынувший на нее, когда тварь с легкостью убила сойку, с которым она работала, и собиралась разобраться с ней.

– И как же тебе удалось выжить?

Лавиани не стала говорить, что для этого потребовалось все четыре ее бабочки, вся храбрость и все проворство, отчаяние, ужас и желание вернуться назад, к сыну.

– А как выживают воины, сражающиеся на границе с Пустынью?

– После столкновений с демонами, которые, по слухам, довольно редки, целыми остаются лишь единицы.

– Дам простой рецепт. Я била, рубила, колола и резала. А после сожгла все, что осталось. Существа, живущие в вечном мраке той стороны, не любят огонь.

После того случая она почти два месяца провалялась в горячке, и лекари сомневались, что девушка, которой Лавиани тогда была, уже не выкарабкается. Но она совершила невозможное и осталась жить. В отличие от шаутта. Если честно, тогда сойка считала, что больше уже никогда не встретится ни с чем подобным.