Восхождение, или Жизнь Шаляпина - Виктор Петелин

В отличие от Глинки, думал Шаляпин, Даргомыжский как художник стремился запечатлеть характерные черты современного быта, тянулся к драматическим эпизодам, раскрывающим социальные контрасты жизни. Шаляпин любил исполнять такие романсы Даргомыжского, как «Старый капрал», «Титулярный советник», «Червяк» — все это жанровые сцены, характеризующие драматические стороны быта, где трагическое и комическое зачастую сливаются в единое целое.

Вот первый выход Мельника. В разухабисто-плясовом ритме он высказывает свое отношение к связи дочери с Князем. В жестах, движениях, в интонации выявляется его характер, плутоватый, прижимистый: главное — он любит свою дочь, желает ей счастья, которое понимает по-своему. Такой характер можно понять. Задача заключалась в том, чтобы передать слушателю всю противоречивость характера Мельника. А как показать характер человека многоцветным, каждый раз меняющим свою окраску в зависимости от обстоятельств? Иван Сусанин, Руслан, Мефистофель на протяжении сценической жизни как бы поворачиваются разными гранями своего характера, углубляется их внутренний мир, становятся яснее мотивы их поступков и действий… Но Мельник — совсем другой. Он изменчив по своей натуре. Плут, который не прочь извлечь хоть самую малую выгоду из любовных отношений дочери с Князем, после ее гибели оказывается способным на острые, глубокие переживания. Жизнь жестока, если прекрасная, бескорыстная девушка, гордая и чистая в своих побуждениях и страстях, погибает, не желая примириться с чудовищной несправедливостью. Гибель дочери сокрушительным образом повлияла на психологию Мельника. И он не примирился с этим. Гибель ее он воспринял как крушение всех своих взглядов на жизнь, как несправедливость окружающего мира, с его социальными противоречиями и контрастами, где одним позволено все, а другим не достается ничего, кроме несчастий и тревог…

Мельник проклял то, чему поклонялся всю жизнь, — бросил золото в воду. Трагедия любящего отца, который прозревает и осуждает свои слабости, возможно, впервые с такой остротой и точностью раскрыта в оперном искусстве.

В «Русалке» много бытовых и жанровых эпизодов, близких и по духу и по форме сиюминутной действительности, тому, что было близко Шаляпину, знакомо… Так что он прекрасно вошел в роль, чувствовал, что образ у него получается значительным, точно соответствующим замыслу Даргомыжского.

Обольщенная Наташа, горячее, чистое сердце которой не выдерживает предательства Князя, превращается в мстительную Русалку, а Мельник сходит с ума от тяжких переживаний — в этой бесхитростной истории раскрывается социальная драма двух простых людей, растоптанных человеком, стоящим на вершине социальной лестницы. Это тоже было близко Шаляпину, пробивавшемуся с самых низов все той же лестницы.

Только сумасшествие дало свободу Мельнику, и он высказывает все, что думает о Князе и обо всем, что произошло с его дочерью. Под градом упреков Мельник чувствует все то, что может чувствовать отец, мечтавший о счастье своей дочери, а на деле доведший ее до самоубийства: сначала жалость, потом раздражение от кажущихся несправедливыми упреков, затем испытывает ужасающие по своей силе страдания. Он — ворон, царит в своем птичьем царстве, он не зависит от подачек Князя, а потому и может с ним разговаривать даже несколько свысока, проявляя откровенную ненависть к своему сиятельному «зятю». Он помнит о своем несчастье, которое принес ему этот зятек. Скорбно произносит он беспечные слова: «…Да, стар и шаловлив я стал…» Угрозы, жалобы, страстные обращения и призывы — все это богатство интонаций, смены чувств раскрывается в сцене сумасшествия, просветления сознания…

Живые, естественные интонации человеческой речи в партии Мельника были близки Шаляпину. Особенности музыкальной декламации Даргомыжского Шаляпин глубоко и верно прочувствовал и понял самый характер исполнения роли…

«В первом действии Мельник двуличен, он не только смешон, но и должен производить неприятное впечатление, как всякий откровенный плут и пройдоха… Ведь открыто торговать честью своей дочери мало кто способен… Проходит не так уж много времени — и как изменился человек… Сколько выпало на его долю… За его грехи выпала ему кара Господня. И как переродился человек… Корыстолюбие, лукавство, жадность, льстивость — все это было в нем, и все эти черты куда-то унесло словно шквалом ветра. Да, сначала нужно играть его как обычного человека в бытовом плане, а потом поднимать его до подлинной трагедийности… И нужно первое ариозо исполнять в комическом плане, тогда это не будет выглядеть как откровенная торговля… Насмешка, юмор в жесте, в улыбке, в этаком игривом характере, ну что, мол, с вами поделаешь, все вы таковы… Живая, простая декламация естественной, обычной речи… И нельзя так прямолинейно изображать его только как корыстолюбца… Он, отец, хочет счастья своей дочери, но у него мало возможностей сделать ее счастливой, а тут подвернулся такой случай, который по тем временам оказывался действительно счастьем… Как же, полюбил ее Князь, притом совсем неплохой человек, которого и Наташа искренне полюбила за его нрав и добрый характер… Что ж, и Князь не волен в своих поступках, и его заставляют жениться на нелюбимой… Обычная история… Ничего с этим не поделаешь… Сложный и противоречивый характер, не нужно его только делать этаким проходимцем, торгующим честью дочери… С первой минуты Мельник переживает борьбу противоречивых мыслей и чувств: любовь к дочери уживается с попреками и стремлением хоть что-нибудь урвать от Князя… Передать многообразие чувств и все эти противоречивые чувства соединить в цельном характере, не только жадность, но и сострадание, и горе должны слышаться в интонациях его голоса… Встреча безумного Мельника с Князем — другое дело… Тут нужно развернуться характеру Мельника… Но не скатиться к мелодраме… Нужно передать правду характера, динамику страстей и чувств, передать силу эмоциональных переживаний…» — так размышлял Шаляпин накануне спектакля.

Даже дома Шаляпин, репетируя третий акт, одевался в какое-нибудь рубище, приклеивал седую взлохмаченную бороду, ставил перед собой зеркало и старался правильно исполнить свою роль.

— Здорово… — слышался какой-то странный клекот. — Здорово, зять!

Эти первые слова Шаляпин произносит судорожно двигая руками: Мельник сошел с ума…

Шаляпин пытался петь, как обычно пел он арии. Но что-то не получалось… Тогда он попробовал произнести эти слова как нечто среднее между пением и речью…

— Я здешний ворон, — с какой-то странной затаенностью произносил Мельник. — Что за мельник? Говорю тебе, я — ворон…