Притяжение страха - Анастасия Бароссо

- Оле!!! - закричала Юлия, перекрикивая отчаянный стон трибун.

Щеки у нее пылали, сердце билось в висках и шее праздничным набатом.

- Я вижу, тебе понравилась коррида?! - склонившись к ее уху, вкрадчиво прошептал дон Карлос.

- Да! Да!!

Даже не повернув головы, Юлия почти отмахнулась от него. Таким жутким, увлекательным, ни на что не похожим было происходящее на арене. Упавший матадор, отполз в сторону, воспользовавшись временным замешательством быка, который не понял, куда вдруг делся его противник. На арену тут же высыпало сразу несколько человек, они разделились на две группы. Трое принялись опасливо бегать вокруг быка, пытаясь его отвлечь, а двое других схватили матадора и под руки повели его к выходу с арены. Он сильно хромал, несмотря на то, что его держали с двух сторон, и прижимал обе ладони к бедру… Заметив кровь на его желто-золотом костюме, Юлия испытала такой прилив азарта и адреналина, что у нее на пару мгновений остановилось дыхание.

- Что происходит? - спросила она, озираясь. - Чего они хотят?

Все зрители разом встали, повернувшись к жюри на центральной трибуне, и хором выкрикивали что-то.

- Они требуют сохранить жизнь быку.

- Такое бывает? - с надеждой спросила Юлия.

- Почти никогда… - с жестокой печалью в голосе ответил Карлос, и вдруг воскликнул:

- Смотри, смотри! Он хочет продолжать!!

Трибуны замолчали, удивленно и почтительно обернувшись к арене.

В полной тишине к ее центру двигался тот самый тореро. Он шел очень медленно, заметно прихрамывая, но осанка его была еще более элегантной и гордой, чем прежде. Он сдержанно поклонился затихшим трибунам, а потом сделал пикадорам, окружившим быка, знак убираться. Через полминуты на желтом круге, разделенном пополам тенью и светом, остались только двое: огромный разъяренный бык, роющий песок черным копытом, и человек. В руке у него была тонкая, не особенно длинная шпага.

Какое- то время, они смотрели друг на друга, словно примериваясь. Юлия кусала платок, давно превратившийся в ее руках в мятую влажную тряпку. Очень медленно, мучительно медленно, человек стал приближаться к быку. Без привычного красного плаща в руках, он выглядел таким беззащитным и слабым… что Юлии очень захотелось закрыть глаза. Во избежание. Но она не успела.

С неописуемой грацией мужчина в желто-золотом костюме приподнялся на носках, изогнув спину, и, высоко подняв руку с оружием, молниеносно ударил им в середину огромного черного лба. Бык постоял немного, удивленно глядя на своего упрямого противника. А потом, словно признавая поражение, рухнул перед ним на колени. И плавно повалился на бок. Не меньше минуты трибуны плыли перед глазами Юлии в абсолютной тишине, прежде чем взорваться оглушительным салютом приветствий.

В этом сумасшедшем море возгласов, объятий и аплодисментов она сидела, не двигаясь, не моргая и почти не дыша, словно парализованная. Что-то непростое, неслучайное и недоброе было в том, насколько точно произошедшее сейчас повторяло сценку, разыгранную на этом же месте ею и Антонио. Неприятно, тянуще заныло сердце, когда она вспомнила вдруг его глаза цвета кофе и его яркие губы, шепчущие перед тем, как уснуть: «Ты мой ангел…».

Воспоминание переросло в страшное предчувствие, почти в уверенность, что с ним что-то не так. Тревога была так сильна, что захотелось сейчас же рвануться и ехать к нему.

- Теперь ты не хочешь уходить? - язвительным вопросом Карлос мгновенно вывел ее из странного, пугающего транса.

- Нет, - Юлия отрицательно помотала головой. Два оставшихся быка дали себя убить до обидного быстро. Или ей так только показалось? Потому что теперь, она хотела видеть это снова и снова. Теперь она жалела о том, что не насладилась вволю первыми тремя боями. Теперь она была безмерно благодарна дону Карлосу за то, что он привел ее сюда.

- Как жаль, что это последняя коррида сезона… - посетовала Юлия, когда они уже встали и под торжественные, праздничные звуки оркестра пробирались к выходу.

- Да… - согласился Карлос, - пока сезон длится, вроде бы и не ценишь - так, одно из многих других развлечений. А стоит ему закончиться, начинаешь ждать следующего…

На улице их ошеломил шум листвы в кронах огромных деревьев, хохочущие, издевательские крики красноклювых попугаев и полный сладковато-острого аромата жареных морепродуктов воздух, который Юлия глубоко вдохнула.

- Ты голодна? - заботливо спросил дон Карлос.

- Я бы съела целого быка!

Он смерил ее фигурку, одетую в черное, одобрительно-восхищенным, ободряющим взглядом. Бисер и блестки сверкали на солнце так же, как горели в возбуждении глаза. И даже веснушки стали ярче - от волнения она побледнела. Этот взгляд утроил ее кураж, давно бившийся в сердце, не имея выхода.

- Скажи, а что делают с убитыми на корриде быками? Хоронят с почестями?

- Нет! - он хохотнул удивленно. - Разделывают на мясо и продают.

- О… действительно. Чего добру пропадать… Просто отдают в магазины?

- О, нет, такое мясо нельзя продавать в магазинах. Оно необычное.

- Как это? Священное, что ли?

- Почти… - он потешался над удивленным выражением в ее глазах, - да просто считается, что во время боя и, особенно, перед смертью в кровь быка выбрасывается огромная доза адреналина. Некоторые уверены, что такое мясо нельзя есть. Что это, якобы, в разы повышает агрессивность в человеке. А то и вообще - можно отравиться…

- Да? Но ведь кто-то его покупает?

- Есть пара специальных ресторанов, где убитых на корриде быков готовят для любителей. Существуют люди, готовые платить втридорога за возможность полакомиться именно ими.

- Я тоже хочу! - вдруг уверенно потребовала Юлия.

- У них адреналин в крови, - напомнил Карлос.

- Тем лучше.

А вдруг у тебя недопустимо возрастет уровень агрессии?! Что я тогда буду делать?

- Ты ведь обещал загладить вину.

- Вне всякого сомнения.

- Ну вот - тогда можно начинать.

Это был самый роскошный ресторан, в котором Юлии доводилось бывать. Верхний этаж старинного здания на Рамбле представлял собой крытую террасу, то ли стилизованную, то ли, в самом деле, сохранившуюся в неизменном виде с конца восемнадцатого века. По всей вероятности, сегодня кроме них не нашлось желающих отведать священного мяса. А может быть, просто было еще не время для ужина? Как бы то ни было, они были там одни.

- Надеюсь, сегодня мы не станем пить сангрию? - робко предположил дон Карлос.

- Не станем.

- И ты разрешишь угостить тебя хорошим вином?

- И хорошей едой - ты обещал.

Скоро в центре стола стояло огромное плоское блюдо, закрытое слоем тонких, как лепестки розы, полупрозрачных ломтиков вяленого мяса. Они просвечивали на солнце рубиново-алым, когда, поддевая их один за другим, дон Карлос протягивал вилку к Юлиному рту. После каждого куска он клал ей на язык сочащиеся желтым соком кубики дыни. И давал запивать все это густым, терпким, даже чуть солоноватым, как кровь, вином.