Теоретическая география - Анатолий Вотяков

Давно замечено, что в сухих безветренных пустынях (есть на Земле и такие) камни движутся сами по себе, оставляя на песке отчётливый след. На Луне, где как известно ветров не бывает, это очень распространённое явление. Было даже высказано предположение, что так проявляет себя особая форма жизни. Но в целом, согласитесь, явление таинственное. Объясняется оно довольно просто: в этом явлении камень выступает в роли теплового двигателя.

Первый такт. Встаёт солнце и начинает нагревать остывший за ночь камень. Нагрев происходит естественно только на освещённой стороне. Освещённая сторона, нагреваясь расширяется и отодвигает от себя лежащий между камнем и солнцем песок.

Второй такт. Постепенно за счёт теплопроводности прогревается весь камень и так как он нагрет неравномерно, его центр тяжести перемещается в сторону солнца.

Третий такт. Солнце клонится к закату и камень начинает остывать. А поскольку остывать он начинает с той стороны, которая не освещена, его неосвещённая часть начинает перемещаться к центру тяжести.

Четвёртый такт. Как только неосвещённая часть камня чуть-чуть переместится, несколько песчинок с освобождённого склона скатятся вниз.

Вот на эту мелочь — несколько песчинок, ситуация утра следующего дня отличается от предыдущего; благодаря этим песчинкам центр тяжести камня чуть-чуть передвинется завтра.

«В окрестностях лагеря астронавты насчитали тридцать четыре следа. Самый длинный протянулся на два с половиной километра. Самый короткий был около ста метров.

Из оживлённого диалога Ирвина и Скотта («Аполлон-15»), обнаруживших следы близ горы Хэдли, можно заключить, что на девственном лоне Луны оставил парную колею некий инопланетный «лендровер».

В конце колеи находили огромный валун или скалу небольших размеров. Создавалось впечатление, что кто-то покатал их и бросил. Но такой вывод подсказывался лишь в восьми случаях из тридцати четырёх. Чаще в конце следа не было ничего или лежал валун, который по своим размерам не мог быть ответственным за проложенную колею.

Попадались следы одиночные, На небольшом удалении друг от друга. Иногда сходились вместе числом до восьми. Обычно валуны лежали у подножья склона, так и заканчивалась борозда. Но случалось и так: след начинался внизу, под горой, тянулся вверх по склону, где и маячил валун, предполагаемый виновник. И совсем уж редкий случай: валун прокатился вверх по внутреннему скату вала, перемахнул через гребень, скатился вниз по внешнему скату и замер у его подножья.

Чтобы сдвинуть с места небольшой валун, даже на Луне потребуются значительные усилия. К тому же сама внешность валунов говорила о том, что они отнюдь не расположены катиться вниз по своей воле и – уж тем более – взбираться вверх по склону.

Эти данные приводились в «Предварительном научном докладе по итогам полёта «Аполлона-17» (издание НАСА, 1973) «. Кто перекатывает валуны или что-то другое на Луне? На этот вопрос ответа в научном докладе не было. Как нет его и поныне ».

А если цикл процесса составляет тысячи лет и не моделируется процессами молекулярно-кинетической теории? Никто не знает как формируются новые биологические виды. У Чарльза Дарвина всё так гладко получается на бумаге, но ведь генетикам от этого не легче. Как природа умудряется изменять число хромосом? Никто не знает, нет никаких идей.

А почему археологи вообще находят скелеты в земле? Кость в земле ведь не сохраняется. Она может пролежать в земле какое-то время 10, 20, 100, 200 лет, но в конце концов микроорганизмы «съедают» белки, связывающие зёрна апатита и кость рассыпается. И уголь в земле тоже не сохраняется. Действительно, лесные пожары бывают не каждый год, но всё таки довольно часто. Если бы древесный уголь сохранялся, то мы бы его находили повсюду, где ни копни, однако в земле от угля не остаётся ничего. Свет на эту непростую проблему проливают раскопки на юге Европы, в Испании.

«Маркиз Серальбо был яркой фигурой: красавец с пышными усами, один из знатнейших грандов Испании, обладавший ещё пятью титулами, и заядлый коллекционер...

И он был виднейшим археологом Испании тех лет. Когда он заинтересовался Торральбой, на его счету было уже множество раскопок, которые он предпринимал в самых разных уголках мира. Однако венцом всех его усилий явилась именно Торральба, расположенная чуть ли не на задворках его родового поместья. Своим находкам там Серральбо посвятил большую монографию. В 1913 году он стал президентом Королевской академии наук и последние годы жизни занимался главным образом тем, что принимал у себя виднейших учёных, художников,...

В 1960 году антрополог Кларк Хоуэлл (Чикагский университет), известный своими раскопками доисторических стоянок человека в Европе, Африке и на Ближнем Востоке, побывал в Торральбе и осмотрел канавы и кучи земли, оставшиеся после изысканий маркиза. Он сразу же убедился, что возможности Торральбы ещё далеко не исчерпаны, и на следующий год вернулся, готовый приступить у новым раскопкам.

За одно лето Хоуэлл и его помощники нашли останки ещё шести слонов в Торральбе и двенадцати в Альбоне. К концу третьего сезона под руководством антрополога Л. Фримена, сотрудника Хоуэлла, были найдены останки более 50 слонов, причём имелись все основания полагать, что этим дело не окончится.

Быть может, в неисследованной части Амброны удастся найти скелет человека прямоходящего. Ни маркиз Серральбо, ни Хоуэлл не обнаружили в этих местах никаких человеческих окаменелостей или следов построенных человеком укрытий; однако картина охоты и разделывания добычи, которую позволили воссоздать раскопки, по богатству подробностей превосходит всё, что нам пока известно о человеке прямоходящем. Возможно даже установить, каким был тогда климат и как выглядела эта местность. Изучение окаменевшей пыльцы растений показало, что в центральной Испании в тот период было очень холодно — настолько, что почва запечатлела типичные следы промерзания и по виду напоминает почву на севере современной Аляски. Летнего тепла хватало только на оттаивание поверхностного слоя, а глубже мерзлота сохранялась круглый год. Зимой, когда верхний слой снова промерзал, вода, оказавшаяся между двумя промёрзшими слоями, расширялась, просачивалась наружу и образовывала в почве ледяные линзы и карманы жидкой грязи. В других местах мерзлота вспучивала землю буграми, и небольшие камни скатывались с них, располагаясь кольцами разных диаметров. (Такие кольца нередко кажутся выложенными руками человека, по крайней мере один исследователь доисторического прошлого Земли пришёл к выводу, что это остатки хижин).

Раскапывая некогда мёрзлую почву, Хоуэлл обнаружил свидетельства того, что охотники, возможно, использовали огонь, чтобы погнать слонов в нужном направлении — частицы древесного угля и пепла широкой полосой рассеяны поперёк долины. Предположение, что охотники пользовались не только каменным оружием, но и деревянными копьями, подсказано находкой кусочков дерева. Один такой фрагмент, сгнив, оставил в земле отпечаток, и когда его заполнили гипсом, оказалось, что он имел заострённый конец.

Кости животных, найденные на месте охоты, показывают, как разделывались туши, и дают материал для интересных догадок об обычаях человека прямоходящего. Отделяя от туши лучшие части, охотники относили их в сторону для дальнейшей обработки. Судя по сохранившимся там остаткам, они разрезали мясо на более мелкие куски и разбивали некоторые кости, чтобы извлечь из них мозг. Что они делали с черепами, остаётся тайной: найден был только один, причём в крышке его пробита дыра, возможно для того, чтобы извлечь и съесть мозг — изысканное лакомство.

Разрезанное мясо охотники, по-видимому, съедали в других местах, где найдены скопления раздробленных и обгоревших костей. Но поскольку такой слон весил тонн двадцать, охотники, как бы многочисленны они не были, вряд ли могли тут же съесть сколько-нибудь заметную долю добытого мяса. Они должны были унести его на свои стоянки, предположительно как-то обезопасив от порчи — быть может провялив... ».

Чего зря говорить, картина впечатляющая: босоногие, только что научившиеся прямо ходить охотники, возможно вооружённые заострённой палкой, охотились в суровой тундре типа северной Аляски на теплолюбивых 20 тонных слонов. И вот, забив целое стадо из 50 слонов (1000 тонн живого веса — железнодорожный состав мяса), они отрубают им головы, из одной тут же выковыривают и съедают их любимое лакомство — слоновий мозг, а другие головы быстренько-быстренько, пока они не испортились, уносят в совершенно неизвестном направлении, не взирая на то, что слоновьи головы очень тяжелы, что проще позвать людей, которые на месте и съели бы столь любимый ими слоновий мозг. А может быть они экспортируют эти головы куда-нибудь? Вы готовы уверовать в такой охотничий рассказ? Кстати, чем эти слоны тогда питались? По-видимому, мхом-ягелем, поскольку это самая калорийная пища в тундре. А зимой чем кормились? Что могут есть зимой слоны на севере Аляски?