Последний элемент - Мойсес Пабло

Будет материал терять электроны или, наоборот, приобретать, зависит от его природы. Если потереть стеклянную трубочку шелковым платочком, стекло приобретет положительный заряд, а шелк — отрицательный, поскольку стекло отдаст свои электроны ткани.

А если потереть пластмассовую палочку кусочком шерстяной ткани, пластмасса получит отрицательный заряд, забрав электроны у шерсти.

Высота пирамиды

По преданию, Фалес измерил высоту египетской пирамиды (предположительно пирамиды Хеопса), применив геометрическую теорему, носящую его имя, — теорему Фалеса.

Дело было так. Фараон привез Фалеса к пирамидам и, желая испытать его, предложил измерить их высоту. Ученый принял вызов. Он воткнул в землю палку, дождался, когда длина тени от палки стала равной ее высоте, и повелел измерить тень от пирамиды, заявив, что высота тени в этот момент равна высоте самой пирамиды.

— М-да, похоже, мы снова возвращаемся в начало истории, к ученому Древней Греции, которого можно считать родоначальником исследований по электричеству, — проворчал Боско.

— Я прекрасно понимаю ход твоих рассуждений! — воскликнула Джулия. — Но весь вопрос в том, зачем им это нужно? Что стоит за похищениями?

— У нас есть версия, что все это дело рук буйно помешанных, поклоняющихся науке. Но, честно говоря, я в нее не верю. Слитком уж они могущественны. Нет, тут есть что-то, что нам неизвестно.

— Не понимаю, о чем ты. У тебя есть своя версия, да? — с улыбкой спросила Сальдивар.

Боско пристально посмотрел на нее и улыбнулся в ответ, совсем как в годы работы на подиуме, когда он ослеплял мир своей улыбкой.

— А если я скажу, что братство стремится к полной власти над миром, используя открытия самых знаменитых физиков и математиков?

— Что ж, любопытное объяснение… Похоже, они действительно ищут что-то связанное с именами крупнейших ученых.

— Если им удастся открыть источники неограниченной энергии и электричества, они станут хозяевами мира, потому что ресурсы не бесконечны, а они будут владеть технологией, позволяющей получать энергию без труда.

— Но разве они еще ею не владеют?

Боско усмехнулся.

— Владели бы — не занимались поисками. Однако я почему-то уверен, что они заставят нас объехать еще полмира.

— Пока мы не встретимся с ними лицом к лицу. Вот что мы должны искать: ниточку, которая приведет нас к ним. Мы должны их выследить!

Виктор ничего не ответил, однако мысль о том, чтобы встретиться лицом к лицу с членами братства, не казалась ему привлекательной.

Но тут их внимание переключилось на телефонный звонок. Мобильник Джулии настойчиво издавал мелодичные звуки. Правда, теперь это была уже не мелодия Брюса Спрингстина, а песня Фила Коллинза. Агент ЦРУ поднесла трубку к уху и, поприветствовав генерала О’Коннора, целых пять минут молча его слушала. Выражение ее лица несколько раз менялось от заинтересованного к удивленному.

— Вставай, Виктор! Надо собирать чемоданы, — сказала Джулия профессору, валявшемуся на кровати. — Мы срочно, первым же самолетом вылетаем в Америку. В Филадельфийском музее науки имени Бенджамина Франклина произошло очередное похищение.

ГЛАВА 18

Он больше не мог терпеть: на сей раз Боско решил на корню пресечь свои страдания. Сев в самолет, он опять запаниковал и, чтобы избежать нервотрепки, выпил, по совету Джулии, пару таблеток снотворного.

— Так лучше всего, Виктор, поверь мне, — увещевала его агент Сальдивар. — Ты ведь чуть что — лезешь на стенку.

Страхи профессора оказались небеспочвенными. По крайней мере, на этот раз. Перед приземлением командир самолета, «Аэробуса» новейшей модели, сообщил пассажирам, что из-за неожиданного попадания в зону турбулентности экипажу придется повторить заход на посадку. Однако добавил, что ситуация под контролем.

Пессимисты начали опасаться наихудшего.

Джулия же бесстрастно просматривала свои записи, сделанные по ходу расследования. Она будто не слышала слов первого пилота! Недаром она заслужила славу «железной женщины». Славу, которая стала бы еще больше (хотя она и так была велика), если бы коллеги Джулии могли полюбоваться на нее в подобные моменты. Когда большинство пассажиров, напуганных происходящим, панически вскрикивали, стоило маневрировавшему в зоне турбулентности самолету накрениться, агент Сальдивар лишь зевала и крепче стискивала подлокотники кресла.

Ее раздражало, что болтанка мешает ей вспомнить то, что им уже известно о «Загадке Галилея».

Боско тем временем мирно спал. Его голова перекатывалась то вправо, то влево.

К счастью для всех, приземление прошло благополучно. Когда вскоре после этого Боско проснулся, лица некоторых его попутчиков были еще бледны и напряженны, а движения скованны, как бывает, когда люди только что избавились от какой-то страшной опасности: их тела еще хранят память о пережитом ужасе.

— Что-то случилось? — сонно спросил Боско.

— О да! Кормили не ахти, уверяю тебя, — рассеянно промолвила Джулия и подмигнула.

Ученый огляделся. Кругом растерянные лица, гнетущее молчание. Можно было подумать, что за время его сна кто-то умер… «Да, меню, наверное, было отвратительным», — подумал Виктор.

Соперничая с жителями Бостона, уроженцы Филадельфии похваляются, что их город самый красивый на восточном побережье США и один из самых старинных. И даже если это не так, Филадельфия заслуживает названия жемчужины побережья.

Такси везло агентов по проспектам, глядя на которые путешественник, да и просто сторонний наблюдатель возвращался в Америку XIX века. Большие особняки в викторианском или колониальном стиле, роскошные здания… В том числе и Галерея Франклина, устроенная в доме 222 по Двадцатой Норт-стрит, совсем рядом с главной достопримечательностью города, Колоколом свободы. Его так называют, поскольку на нем начертано слово «свобода». Для туристов увидеть колокол свободы — это развлечение, а для политиков, посещающих город, — обязанность. Ну, и не будем забывать, что любители литературы могут посетить в Филадельфии дом-музей Эдгара Аллана По.

Виктор и Джулия вошли в галерею, расположенную на третьем этаже научного музея Института Франклина, и перво-наперво приступили с расспросами к охраннику, курчавому добродушному негру, который, похоже, ни слова не понимал из того, что говорила ему Джулия.

— Будьте любезны, повторите помедленнее, что вы сказали. Я вот уже второй день ничего не слышу! — прокричал он.