Лесная крепость - Николай Гомолко

— Разумное решение, — сказал Вадим.

— И я на это согласен. Время дорого, сами понимаете. Только, мне кажется, на нашем пути болото есть. Не завязнуть бы…

— Э-э, — махнул рукой Русак, — мы с тобой вон какие прошли, и ничего. А то болотце узкое. Перейдем.

— У меня возникла одна мысль, командир, — сказал Вадим.

— Слушаю, говори.

— Дело вот в чем. В случае встречи с противником мы должны принять бой. Я предлагаю, чтобы ты отдал мне свой автомат, я буду прикрывать ваш отход.

— Отдать автомат? Подожди, подожди, а ты мне винтовку?

— А как же. Там, в бою, будет поздно меняться оружием. Тебе, как командиру, нельзя оставаться на прикрытии…

— Верно говоришь, — не спеша, как бы взвешивая предложение Вадима, Русак снял с плеча автомат.

— А пользоваться им умеешь?

— А то нет! Не раз приходилось, могу разобрать и собрать.

— Тогда бери.

И они обменялись оружием.

Вадим незаметно бросил взгляд на Криворотого. Такой поворот дела был ему явно не по душе. Он, конечно, надеялся, что при случае завладеет Мишкиным автоматом и начнет диктовать им свои условия. Теперь такой возможности не будет — у Вадима оружие не вырвешь ни силой, ни хитростью.

Криворотый нахмурился. Да, этот парень с веслом совсем не простой и, главное, так повел себя, будто мысли его прочитал. А может, он знает?.. Да нет, откуда? Уж скорее догадывается… Но почему? Он, Егор, ведет себя очень осторожно, осмотрительно — ни одного лишнего слова, ни взгляда, только вот с винтовкой у колодца сделал промашку! А парень это помнит. Нет, надо убрать его, и чем скорее, тем лучше. Он может все испортить. Только нужно сделать это ловко, чтобы и комар носа не подточил…

Тут же договорились, как нести мешок с боеприпасами.

— Вопросов нет? — спросил Мишка.

— Нет.

— Тогда пошли.

Вадим положил весло на носилки рядом с мешком, взглядом показал Егору, чтобы становился впереди.

— Я хотел бы сзади, мне так с руки.

— Не забывай военной тактики. Я обязан охранять тыл нашей группы. Ну, берем!

Они взялись за носилки.

Впереди шел Климчук. Его короткая шея покраснела от натуги. Фуфайку он сбросил, положил на носилки. Вадим внимательно ее разглядывал, искал глазами потайные швы. Должно же у него что-то быть припрятано.

Оружия у него нет — Вадим в этом окончательно убедился. А нож, хоть маленький, должен быть. Может, даже финка. Где же тогда она? За голенищем сапога? Как ни приглядывался к сапогам Вадим, ничто не поддерживало его догадки. Тогда где-то в фуфайке. Ее нужно при случае внимательно ощупать.

Из рассказов Егора и Мишки Вадим уже знал, как тонул в болоте Климчук. Там, говорят, засосала трясина его винтовку. Хорошо, что так получилось. Если бы у Климчука оставалось оружие, положение в группе оказалось бы более сложным, чем теперь.

Глава двадцать девятая

Аллочка тихонько сидела в камышах, деловито рассматривала желуди и ветки, что-то приговаривала и с удивлением поглядывала на темную тучу, нависшую над островом. Она не слышала, как подошел Алесь.

— Ласточка ты моя, сидишь одна-одинешенька. — Алесь подхватил девочку на руки. Он был озабочен: неужели к ночи соберется гроза? Где же тогда ночевать? Куда спрятать девочку? Как ему хотелось, чтобы внезапно вон там, впереди, зашуршал камыш и появилась знакомая фигура учителя!.. Были бы они снова вместе, сели бы да посоветовались, как быть.

Вадим Николаевич, наверно, привезет с собой еду — хлеб, печеную картошку, а может, добудет где-нибудь морковку или брюкву — тоже хорошо. Вот был бы праздник! Сначала бы поели, а потом разработали план действий — как вытурить оккупантов с партизанской территории.

Рассуждая так, парнишка вышел на край плывуна, осмотрел озеро. С надеждой глядел он в ту сторону, откуда должен был, по его расчетам, приплыть Вадим Николаевич. Минули уже сутки. Если с ним ничего не случилось, вот-вот должна появиться лодка, должен кто-то приплыть за ними.

Но озеро пустынно на всем протяжении до самого горизонта. Только чайки летают, кричат человечьими голосами. Алесь понимал, что вряд ли Вадим Николаевич рискнет показаться на озере днем.

Вот ночью — другое дело. Надо будет постоять на берегу. Возможно, сегодняшней ночью что-то выяснится…

Дядька Андрей уже, видно, получил депешу. Он отдаст приказ на прорыв блокады. Это только так говорится — стальное кольцо. А в каком-то месте его можно рассечь и двинуться туда. Ударить по-партизански, чтобы враг опомниться не успел!..

Парнишка глядел на север, на черную тучу, и яркие сполохи молний над лесом казались ему отблесками будущей битвы…

И опять тревожная мысль: а что, если немцы, которые охотятся на острове, задумаются, как оказалось тут домашнее животное? Начнут враги прочесывать остров и обнаружат его с девочкой. Тогда пиши пропало — не понадобится им ни лодка, ни щедрое партизанское угощение!..

Солнце спускалось все ниже, вот уже и совсем скрылось за деревьями. «Теперь вся надежда на ночь, — подумал Алесь. — Ничего, мы еще им покажем!» И вслух повторил:

— Покажем! Правда, девочка?

— Дода! — радостно подтвердила Аллочка.

— Только, знаешь, ты мне должна помочь, покуда к нам придут партизаны… Что, у нас у самих нет рук, ног да смекалки? Я же тоже партизан. Подносил патроны нашим на Бакланской дороге. И под пулями был. Знаешь, что такое пуля? Нет? Пули, как шершни, злые, кусачие… Теперь нужно подумать, чем мне тебя накормить. Молока больше нет… Но мы не пропадем с голоду — у нас есть рыба! Ты посиди, а я сейчас. Я быстренько.

Алесь посадил девочку, бросил ей камышинку и ушел.

На этот раз он пробыл в отлучке недолго. Рыба, которую он принес, успела завялиться.

Как ни причмокивал Алесь, показывая, какую вкусную еду он принес, девочка морщилась и выплевывала угощенье.

Вдруг, будто что-то вспомнив, она поднялась и вперевалку направилась в ольшаник. Там, на высохшем корневище, лежала банка. Девочка схватила ее и, подойдя к Алесю, протянула ему:

— Дай!

Ну как ей объяснить, что молока нет и не будет больше.

— Ласточка моя, — наклонился Алесь к девочке, — подожди немного. Вот мы осилим фашистов, и молока будет вволю. А теперь давай я принесу тебе в этой банке водички. Будем пить чай.

— Дай! — попросила девчушка.

— Вот это хорошо! — повеселел Алесь. — Чай мы найдем. — Он зачерпнул воды. Попробовал — она была невкусная. Алесь побежал к знакомой рябине. Надавил сока в банку, размешал прутиком. Ну вот, теперь совсем другое дело.

Вечер наступил неожиданно. Солнце скрылось за тучу, а небо еще долго переливалось всеми оттенками розового и перламутрового. Темная туча, надвигавшаяся с юга, казалась трехслойной, и каждый слой был подсвечен по-разному: самый нижний — ярко-красным, следующий — оранжевым и, наконец, бледно-желтым.

Ветер все усиливался, а воздух сделался душным и тяжелым, предвещая близкий ливень.

Алесь не знал, радоваться ему начавшейся грозе или нет. То, что он задумал, требовало ночной темноты, непогоды, шума деревьев, чтоб не услышал его шагов солдат-часовой. А для девочки надо бы, чтоб была тихая, спокойная ночь, и главное — без дождя.

Гроза приближалась. Вот-вот начнется ливень. Куда спрятаться? Тут, на плывуне, не было надежного укрытия — кругом камыш, кустики верболаза да негустой ольшаник.

Наконец засверкали молнии, загрохотал гром…

Аллочка со страхом прижалась к Алесю, а когда загремел гром, крепко зажмурила глаза.

— Дода! Дода! — шептала она, сжавшись в комок.

— Не бойся, — успокаивал ее парнишка. — Будет дождик, а дождик не кусается.

Под напором ветра расходились волны: шумели, пенились, захлестывали плывун, и он вздрагивал, как живой. Алесь понимал, что ночевать придется в шалаше, он хорошо замаскирован, к тому же ночью, в грозу, немцы носа не высунут из своей палатки.

Алесь еще раз выскочил на берег, взглянул на озеро — а вдруг… Мощная волна обдала его с ног до головы пенными брызгами. Все озеро тонуло в непроглядной тьме, просматривалась только прибрежная полоса.

— Была не была! — вздохнул Алесь, настраивая себя на воинственный лад. С Аллочкой на руках он отправился к шалашу. Зажатый между разлапистыми елочками, шалаш еле угадывался. Девочка первой полезла под крышу, позвала:

— Дода! Дода!

— Тише, Аллочка, молчи! — Алесь согнулся и юркнул в шалаш. Он постелил дерюжку и посадил девочку около себя. Она тут же перебралась к нему на колени и обхватила его за шею.

В шалаше было темно и сухо. Через верхнюю часть лаза едва виднелось небо и на нем — темные контуры вершин деревьев.

Интересно, а что сейчас делают немцы? Небось ужинают, жрут козий шашлык… Алесь проверил, на месте ли лопата. Он нащупал лезвие, поднял — подойдет!