Всемирная история. Османская империя - Евлоев Роман

Победу, какой отец Селима I не смог добиться за шесть лет войны, Свирепый одержал меньше чем за шесть часов. Лучшая в мире тяжелая кавалерия мамлюков, перед которой пасовала даже лучшая в мире османская пехота – янычары, была уничтожена лучшей в мире турецкой артиллерией. Из 80 тысяч своих всадников мамлюки потеряли в тот день 72 тысячи, то есть девять десятых…

В Алеппо Селим «освободил» последнего каирского халифа аль-Мутаваккиля III. В главной мечети города Явуз получил от аль-Мутаваккиля почетные титулы халифа и служителя Мекки и Медины, а также две священные для мусульман реликвии: меч пророка Мухаммеда и его мантию. Наконец-то Османы смогли официально сравняться уровнем религиозного авторитета с мамлюкскими султанами, носившими титул покровитель Мекки и Медины. Военная мощь вкупе с признанием заслуг Османов сделали их признанными лидерами исламского мира. Ради сохранения этой «монополии» Селим распорядился переправить аль-Мутаваккиля вместе с семьей в Константинопол, где халиф пребывал в почетной и комфортной… неволе.

За пару месяцев османы, почти не встречая сопротивления, овладели всей Сирией. Арабское население никогда не испытывало особых симпатий к узурпаторам-мамлюкам и охотно открывало ворота городов перед турецкими «освободителями». В Дамаск Селим I въезжал по улице, устланной драгоценным шелком. Перезимовав там, в начале 1517 года Явуз двинул армию на Каир. По дороге он посетил почитаемый мусульманами Иерусалим, где, по выражению христианского хрониста, «осквернил своим присутствием святыню – храм Гроба Господня». Оттуда султан двинулся на юг, даже не подозревая, какую беду совершенное им микро-паломничество навлекло на османскую державу.

Весть о вступлении турецкой армии в Иерусалим потрясла Европу. На Пятом Латеранском соборе Папа Лев Х из рода Медичи открыто призвал к немедленной организации нового крестового похода, угрожая отлучить от церкви тех из христианских королей, кто откажется от выполнения этой святой миссии. Государи Священной Римской империи, Франции, Польши, Венгрии, Венеции, Испании, Италии и Португалии подтвердили готовность вырвать из рук османов священные города Иерусалим и Константинополь. Знаменитый итальянский поэт – и по совместительству епископ – Марк Иероним Вида клялся, что лично пронзит клинком всех нечестивых султанов Востока… К счастью для османов, внутренние противоречия – особенно между Священной Римской империей и Францией – не позволили осуществиться этому всеевропейскому союзу.

Ничего не зная о вызванном его действиями ажиотаже, Селим 20 января 1517 года привел свою армию под стены Каира. Два дня спустя в ар-Райдании, предместье мамлюкской столицы, состоялось генеральное сражение, решившее исход войны и на несколько столетий определившее судьбу Египта. Еще до начала битвы мамлюки были деморализованы, и когда, совершив успешный маневр, турки зашли египтянам в тыл, те побежали. Не остановил беспорядочного отступления даже пример выдающейся отваги, подаваемый войскам новым – и последним! – мамлюкским султаном Туман-баем II. Кавалерийский эскадрон под его командованием пробился к шатру Селима I. Туман-бей первым ворвался внутрь с обнаженным клинком в руках и зарубил раздававшего команды высокого человека. Вот только Явуз в этот момент возглавлял янычарскую атаку на тылы мамлюкского войска и предназначавшийся ему сабельный удар принял великий визирь империи Хадым Синан-паша… Когда по окончании сражения султану доложили об этой утрате, он печально покачал головой: «Мы все сегодня победили, и только Синан проиграл».

Разрушив пушечными ядпами столичные стены, османы вступили в город. Через неделю Туман-бай с несколькими сотнями всадников внезапно ворвался на улицы Каира. Завязавшийся стремительный ночной бой постепенно перерос в затяжные уличные бои. Атакуемые из-за каждого угла, лишенные единого командования, янычары отчаянно дрались, спасая свою жизнь. Не имея возможности разобраться, где друг, а где враг, они принялись убивать всех без разбору. Резня продолжалась трое суток и стоила обеим сторонам огромных потерь. В наказание за сопротивление Явуз приказал обезглавить 800 мамлюкских беев и тысячи сохранивших верность прежней власти простолюдинов…

Вскоре вслед за ними отправился и последний мамлюкский султан. Туман-бея, презрительно отвергавшего все предложения Селима I перейти к нему на службу в качестве наместника Египта, выдали туркам местные жители. 13 апреля 1517 года он был повешен под аркой главных ворот своей бывшей столицы. В том же месяце османскому султану преподнесли ключи от священных городов Мекки и Медины. Присоединив таким образом к Османской державе аравийские земли, Селим I всего за четыре года завоевательных походов почти удвоил территорию империи.

Покорив Египет, Явуз не только овладел всем так называемым Плодородным полумесяцем, но и взял под контроль крупнейшие центры транзитной международной торговли. Обретенные возможности позволили Селиму усилить экономическую блокаду Ирана. Не удовлетворившись этим, в мае 1518 года султан двинул армию к Ефрату, но, не дойдя до персидских границ, неожиданно повернул к Константинополю – армия не была настроена на второй поход против шахиншаха.

Некоторым утешением для Явуза стало присоединение к Османской империи далекого Алжира. Его вместе с богатыми дарами преподнес Селиму одиозный средиземноморский пират Хайреддин Барбаросса, в будущем величайший из имперских адмиралов. С трудом отбивавший атаки испанцев, Рыжебородый прекрасно понимал, что для противостояния с Габсбургами ему жизненно необходим союзник, не уступающий Карлу V решительностью и военной мощью. Явуз охотно принял Алжир под свое покровительство и даже послал Барбароссе в помощь несколько пушек и две тысячи янычар. Но настоящую службу Рыжебородый сослужил уже не Селиму I, а его преемнику.

В 1519 году имперские верфи получили от султана большой заказ на строительство боевых кораблей. Вновь заговорили о скорой кампании против иоаннитов, обосновавшихся на Родосе. Соответствовали ли слухи реальности или мнительный Явуз в очередной раз маскировал таким образом свои истинные намерения, неизвестно. В любом случае, планам султана не суждено было осуществиться. В ночь с 21 на 22 сентября 1520 года Селим I умер. Известие о кончине Свирепого с облегчением восприняли не только враги империи, но и его бывшие подданные, особенно высшие сановники османской державы, смертность среди которых за время правления Явуза возросла до неимоверных величин.

Так, из шести великих визирей четверо погибли на посту, причем трое из них были казнены по приказу султана. Еще одного, всеми уважаемого Херсекли Ахмеда-пашу, Селим несколько раз заточал в тюрьму, а однажды даже собственноручно избил. Патологически, на грани паранойи, недоверчивый и подозрительный, Явуз видел в своих визирях если и не явных предателей, то уж наверняка потенциально опасных интриганов. «Я потому и брею щеки, что не желаю, чтобы паши водили меня за бороду, как они поступали с моим мягкотелым отцом», – говорил Селим. Не доверял султан и собственному сыну – единственному и все равно нелюбимому. По утверждению одного из османских источников, не слишком, впрочем, надежного, Явуз даже посылал Сулейману пропитанный ядом кафтан, чтобы извести потенциального соперника.

К счастью для империи, этого не случилось, и в 1520 году на османский престол взошел поэт, законотворец и завоеватель, оставшийся в истории под именем Сулейман Великолепный.

Сулейман I Законодатель. Великолепный век Османов

Сулейман, названный в честь мудрейшего из царей древности, обучался искусству управления государством с самого детства. Первая возможность применить приобретенные навыки на практике предоставилась ему уже в 1509 году, когда мальчика отправили наместником в Кафу. Но было это не назначение, а почетная ссылка… Следующие три года, пока отец Сулеймана боролся за власть с его дедом, мальчик провел в Крыму под покровительством могущественного вассала империи крымско-татарского хана Менгли Гирея. Помимо обычной для юных отпрысков Османской династии предметов вроде истории и богословия, Менгли Гирей, сам в юности увлекавшийся стихосложением, попытался привить своему юному гостю любовь к изящной словесности и вкус к настоящей поэзии. Труды старика не пропали втуне – по оценкам современных критиков, Сулейман по праву может считаться одним из выдающихся поэтов своего времени.