Семь мелодий уходящей эпохи - Игорь Анатольевич Чечётин

самого в итоге. Начал он акапельно, но потом к драматическому повествованию подключился баян и отлаженный за годы мужской многоголосый коллектив мощно сообщил миру о том, как любо жить и не тужить с бравым казацким есаулом.

Мне бы надо было смотреть на солиста, который на втором куплете не только открыл глаза, а пел уже стоя, приняв героическую позу, но я зачем-то посмотрел на монитор и увидел на экране незнакомого человека. Незнакомый человек в знакомой по американским фильмам полицейской форме, заметив с того края земли, что я смотрю на него, приложил палец к губам, ясно давая мне понять, чтобы я не обращал на него внимание.

Когда песня закончилась – раздались аплодисменты. Аплодировали полицейские, аплодировали пожарные на другой стороне земного шара. Оказалось, что наш Бруклинский приятель присутствовал в конференции много часов, ожидая своей очереди на экране, старательно поднимая тосты по команде из Москвы и, не дождавшись общения, уснул мертвецким сном у компьютера. При этом штекер наушников, в которых он сидел по причине раннего воскресного утра, выскочил из разъема, и вся мощь нашей московской гулянки, видимо, не один час будоражила элитный квартал на Кони-Айленде через могучие колонки. Перепуганные законопослушные соседи вызвали полицию. В итоге, как это принято в Америке, приехали и пожарные и полиция. Войдя в незапертую дверь, они попали на нашу замечательную вечеринку. Сержант полиции Владимир из Одессы сказал, что санкций к нашему другу применено не будет, потому что хоть они и в Америке, но люди русские и в хорошем пении и грамотном застолье толк знают.

– Мировая пьянка, – сказал он нам на прощание, улыбнулся широко – не по-нашему и, отдав честь, исчез навсегда с экрана.

Автошапито

– Я записалась в автошколу, – жена выстрелила в меня с порога. – Ты рад?

Я не успел ответить, так как следом прозвучал контрольный выстрел в голову.

– Мы покупаем автомобиль!

Собственно, я знал, что все идет к этому. Автомобиль она хотела и раньше, но мне удавалось, как мне тогда казалось, умело прикрывать эту тему.

– Ты знаешь, что в автомобиле под ногами у водителя три педали и их надо постоянно мять ногами, которых у человека две, при этом дергать ручку скоростей, крутить руль, включать-выключать моргалки, следить за приборами, не упуская при этом из виду дорогу?

В другой раз, когда призрак автомобиля возник за семейным ужином, я живописал ей проблемы, сопряженные с человеческим фактором: пьяные водители, отчаянные пешеходы, коварные оборотни в погонах, алчные и криворукие работники автосервиса, прыщавые пионеры с гвоздями, хитроумные угонщики, завистливые соседи, наконец…

– Да, ты хорошо подготовился, – сказала мне жена с какой-то недоброй интонацией в голосе. Именно тогда я понял, что решение она уже приняла, и теперь для нас это вопрос времени.

– Зачем нам машина? У нас вот есть… кот, например. Зачем специально усложнять нелегкую, в общем-то, жизнь в мегаполисе?

– Все будет отлично! Научусь водить, потом и ты, наверняка, захочешь иметь права. Надо жить в ногу со временем, двадцать первый век на пороге!

Для обучения жена выбрала частную автошколу. На первом теоретическом уроке в классе она узнала, что в автомобиле есть поршень, какой-то вал и что-то, созвучное слову эпилятор – то ли вентилятор, то ли карбюратор, возможно и то и другое. Еще она узнала, что можно посещать только вождение, а правила дорожного движения для экзамена выучить самостоятельно по книжке. Это ее особенно обрадовало.

Машина инструктора – точь-в-точь как в фильме «Москва слезам не верит». Сколько раз жена смотрела этот фильм, столько раз завидовала героине Алентовой. Не ее замечательной карьере и обретенному огромному чувству – с чувством все понятно, у нее уже был я. Она завидовала белой завистью ее точным уверенным движениям, когда та заводила свою умопомрачительную «Ладу», завидовала тому, как женщина-директор недовольно качала головой, прислушиваясь к неправильным звукам, как она теперь понимает, поршня или вала.

Моя жена почти не помнит первый урок вождения. Не помнит и как садилась в машину. Помнит только, что завела ее, что-то нажала ногами, что-то отпустила, что-то дернула рукой… Автомобиль начала двигаться по безлюдной улице. Она была уверена, что через несколько метров инструктор остановит ее и они будут много работать над ошибками, но вместо этого они проехали улицу до конца и выехали на широкую дорогу с автобусами, другими машинами, светофорами, людьми, живущими в городе своей обычной жизнью. Инструктор Леха несуетливо поправлял ученице руль, задавая направление. В итоге, несколько раз обогнув район, они вернулись на место старта к автошколе.

– Что, сразу поехала? А скорости переключала? А инструктор не приставал?

Такой растерянной и ошарашенной ее видели на работе впервые. На все вопросы она отвечала «не знаю».

Второе занятие было более осмысленным. Пока инструктор Леха регулировал жене сидение, она присмотрелась к машине. Все правильно, машина как в любимом фильме, только в состоянии четвертой степени неоперабельной саркомы. Грязный в пятнах пластик высох от трудной жизни, местами был порван и оттуда смотрел отвратительный оранжевый прах поролона. Вместо оконных ручек торчали штыри, которые Леха вращал пассатижами, а стекла фиксировал отвертками, загоняя их внутрь дверей между стеклом и обшивкой. Правая дверь не открывалась совсем, и он пользовался водительской дверью. Спинка его сидения фиксировалась только под прямым углом. Это то немногое, на что жена обратила внимание, а как обстоят дела с поршнем и с валом – это вообще одному богу известно.

– Зато потом на иномарке легко будет!

Инструктор Леха поймал ее брезгливо-недоуменный взгляд и пошел в нападение.

– Тут ваш брат целый день мастерство оттачивает, а я потом думай, как на ней вечером домой в Отрадное из Тушина добираться буду.

«Сама дура», – сказала жена себе. «Сама пошла в частную школу».

Наверно инструктор Леха оценил ее терпимость, потому что вскоре без ее согласия перешел на «ты».

– Значит, так! Вчера я с тобой покатался для общего развития, и ты ничего не помнишь. Это как первый прыжок с парашютом. Страх и сомнения приходят позже. Поэтому начинаем напряженно трудиться.

Жена брала уроки через день на протяжении двух недель, и это действительно было трудно. Трудно было ездить по улицам, и если бы не педали под ногами инструктора Лехи и его уверенные замечания в нужный момент, было бы совсем плохо. Еще трудней было на площадке. Езда змейкой и развороты ей нравились и удавались, но парковка задом – это настоящая пытка. На площадке инструктор Леха обычно стоял с другими инструкторами, а машины с учениками самостоятельно, пытаясь не задеть друг друга, обреченно ползали по расчерченному асфальту.

Все инструкторы в этой странной частной школе достаточно молоды, а инструктору Лехе на вид вообще лет 18. Это странно, так как инструктор правильной автошколы должен иметь