Остров - Андрей Алексеевич Кокоулин

Игорь прижал карту пальцем и спустил ее с колоды на стол.

— Наверное, надо перевернуть, — сказал Ляпа.

Словно, блин, открытие совершил! У одного — открытие, у другого — судьба. Перевернешь — и все. Чехов фыркнул.

— Ну, да, Олень, надо бы открыться.

— Да, понятно. Только я сначала сам посмотрю, — сказал Игорь.

— Так смотри.

— Смотрю.

Игорь резко смахнул карту к себе, прижал к груди, чтобы никто даже краем глаза не заметил, что там изображено. Впрочем, сам он уже понял, что «картинкой» там и не пахнет. Девятка или десятка. Жопа. На миг подумалось: надо разыграть радость, будто вытянул туза, и смешать карты. Или даже бежать. Да, бежать. Подкинуть карту — и деру. Ноги у него длиннее, кроссовки новые, фиг Чира его догонит. О Королевой, правда, придется забыть. О подвале. В школе все сразу станет известно. Кто трусов любит? Никто.

— Ладно, — сказал Игорь, — продул я.

Он сбросил карту. Десятка треф. Жопа, как и сказано.

— У-у-у! — разочаровано провыл Ляпа.

— Да, — сказал Чехов, — чуда не произошло.

Он вскрыл банку пива и подал его Игорю.

— Не, — мотнул головой тот.

— Зря, притупляет болевые ощущения.

— Может я его не больно, — сказал Чира и заулыбался.

Он стал вдруг Игорю ненавистен. Длинноносый, смуглый, с тонкими губами и колючими, злыми глазами.

— Зрителей не приглашаете? — спросил Чехов.

— Нет, — сказал Игорь.

— Так чего, пошли, выпендрежник?

Чира попытался схватить Игоря за шиворот, но тот сердито отмахнулся.

— Руки!

— Хорошо, — Чира подождал, пока противник встанет. — Пошли-пошли.

— Иду!

Игорь оглянулся. Королева с отсутствующим видом рассматривала десятку треф. Чехов пил пиво. Титыч, наклонившись, через Рачкину шептал что-то на ухо Ляпе. У одной лишь Рачкиной лицо был полно сочувствия и сострадания. Но это, видимо, потому, что Титаренко упирался локтем в ее ногу.

— Идем, — сказал Чира.

Он сунул руки в карманы и пошел расхлябанной походкой к выходу. Как в тумане мелькнул тамбур.

— Э, вы куда? — спросил Ромыч, когда Чира взялся за засов.

— Да так, выйдем, кое-что перетрем.

Ромыч на мгновение поднял голову от «Электроники».

— А с вами можно?

— Сиди.

Чира щелкнул Ромыча по лбу, поверх очков с толстыми линзами.

— Да иди ты! — запоздало дернул головой Ромыч.

Двор за домом был захламлен. Использовали его, похоже, редко. Упирался он в забор, за которым вырастал глухой, безоконный торец похожего на склад здания. Поверху забора вилась ржавая колючая проволока, свисающая опасной косицей. В одном углу двора темнел неказистый сварной остов, оставшийся то ли от уличного ларька, то ли от какой-то иной постройки. В другом углу из кучи щебня прорастал железобетонный тюбинг. Свободного пространства оставалось немного, но и его отъедала зелень, растущая под окнами.

— Тесновато, — заметил Игорь.

В животе что-то болезненно сжималось, ноги так и норовили подломиться. Будет драка, будет драка! — паниковал кто-то внутри его головы.

— Ну и че? — оглянулся на двор Чира. — Нам места хватит.

На близких окнах первого этажа желтели тонкие шторы. В прореху между ними были видны часть стены в розовых обоях и потолок.

— До крови? — спросил Игорь.

Чира хищно оскалился.

— Как пойдет, — сказал он и сделал от Игоря два шага. — Выпендрежников надо учить. Люблю учить выпендрежников.

— Сам-то кто?

— Тот, кто учит выпендрежников, — усмехнулся Чира и поднял руки на уровень лица. — Ты защищаться-то будешь?

— Буду.

Игорь постарался повторить стойку Чиры — левую руку выставил вперед, правую зафиксировал у челюсти, чуть согнул ноги, расставил пошире.

— Не порвешь там себе ниче? — насмешливо спросил Чира.

— Нет.

— Ну так поехали!

Чира пружинисто скакнул на Игоря, и тот, уклоняясь, отпрыгнул в сторону. Сердце заколотилось, застучало в ушах, от мгновенного выплеска адреналина все вокруг размазалось, опрокинулось декорацией, остались только собственное прерывистое дыхание и лицо противника — жесткое, ощеренное, страшное. Поехали, поехали, поехали!

Чира бил больше. Попадал то в плечо, то в бок, то в выставленные руки, но боли Игорь к своему удивлению почти не чувствовал. За первые две минуты чувствительно прилетело ему только в нижнюю губу, да и то от собственного кулака, принявшего чужой удар. Страх колыхался внутри, в животе, как кубики льда в графине. Руки казались тяжелыми, корявыми, почти не управляемыми. Все вокруг качалось, будто в знойном мареве.

— Ты драться-то будешь? — выкрикнул Чира.

Он был то здесь, то там. Нырял и выныривал. Старался достать крепкими, короткими тычками.

— А я что делаю? — выдохнул Игорь.

— Скачешь.

— На.

Игорь сделал выпад, но неудачный, махнул в пустоту рукой и открылся, получил тут же скользящий удар в челюсть. Марево на мгновение раздернулось, мелькнули небо и забор. Чира захохотал.

— Давай! Давай еще!

— Сам давай.

Страх еще когтил, схватывал, но уже меньше. Ноги закисали. Правая рука все больше норовила опуститься к животу. Злые глаза Чиры ловили его в себя. Один раз Игорь пропустил удар в лоб, другой раз чуть не схватил по носу. Сам он бил, выдыхая, куда-то в маячащую фигуру, в длинный нос, в широко ухмыляющийся рот, в руки, возникающие перед ним, но не мог сказать, попадал ли. Вроде бы попадал.

Через какое-то время Чира все же достал его в нос, боль брызнула кровью, горячее закапало на подбородок, на землю.

— Получил, выпендрежник?

— Не-а.

Игорь смахнул кровь ладонью. Во рту сделалось солоно. Путных мыслей каких-то во время драки не было, ни о тактике, ни о стратегии, думалось только, что уж больно долго они тут скачут друг перед другом. Минут двадцать, наверное. Или полчаса. На несколько секунд он даже остановился отдышаться и, согнувшись, упер руку в заколовший бок.

— Че, все? — спросил Чира. — Зассал?

— Хрен тебе, — сказал Игорь.

Потом он все-таки пропустил удар в живот, и Чира свалил его неумелой подсечкой. Земля перевернулась. Надавив на грудь коленом, Чира дважды ударил его в левую скулу, под глаз. Там сразу сделалось горячо и стянуло кожу.

— Готов?

— Пошел ты!

— Че, еще хочешь?

Вставший было Чира вновь подступил к поверженному противнику. Странно, но Игорь вдруг обнаружил, что от страха перед Чирой не осталось и следа. Вот навис над ним парень со злыми глазами, а ему не страшно. Совсем. И быть битым не страшно, потому что это уже случилось. И вообще, чего тут бояться? Смерти? Чиру вот пожалеть…

Изнутри Игоря словно мазнуло теплом, тем, особым, островным, от ниши за холодильником, и он рассмеялся, словно вместо ударов по физиономии (глаз заплывет, это точно) получил от Чиры бесценный подарок.

— Все? — весело спросил Игорь.

Чира насторожился.

— Ну.

— Наказал выпендрежника? Возвращаемся?

Игорь протянул руку, чтобы Чира помог ему встать. Будто на автомате, Чира сцепил на чужой