Остров - Андрей Алексеевич Кокоулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты заткнись давай, — посоветовал ему Титаренко.
— Да уж, — сказал Игорь.
Чира оборвал смех.
— А ты че поддакиваешь? — злыми глазами уставился он на Игоря и привстал. — Может, пойдем выйдем?
— Это твое желание?
— Ага.
У Игоря похолодело в животе. Смотреть в глаза Чире было неприятно и жутковато. Чира хоть и был пониже, но комплекцию имел бойцовскую. А Игорь дрался всего один раз, давно, во втором классе.
— Ну, выиграешь — пойдем.
Это вырвалось само. Какой-то мгновенный отблеск острова уколол, цапнул за язык. Сам Игорь ничего такого не хотел. Драться с Чирой! Зачем ему драться с Чирой? Ведь понятно, что ничего хорошего из этого не выйдет. Отрихтует его Чира по самое небалуй. Разукрасит, художник не местный. Но услышали и Титыч, и Ляпа, и Рачкина. Куда теперь деться? Слово, сука, не воробей.
— О-о-о! — воскликнул Чира и от избытка чувств пробарабанил по столу. — Вызов принят!
Титька-Титаренко, гнусный подпевала, собрал карты.
— Что, в игру царских офицеров?
— Можно просто в «дурака», — сказал Игорь.
Шевеление в животе в какой-то момент стало нестерпимым, и ему стало страшно даже выдохнуть. Не хватало еще обгадиться, подумал он в панике. Уж лучше, честно слово, по морде получить, чем обгадиться. Игорь поднял глаза и наткнулся на сочувственную улыбку Рачкиной. Будто она что-то понимала!
— Не, — сказал Титыч, — в «дурака» не интересно. И долго.
— Я тоже посмотрю, — присел на пол у стола Ляпа.
Игорь его в этот момент возненавидел.
— Ленка, сдвинь, — сунул колоду Рачкиной Титыч.
Важный, блин, как три рубля. Рачкина сдвинула. Чира толкнул Игоря в плечо.
— Ну, че, Олень, первый ход берешь или второй?
— Пофиг, — сказал Игорь.
Желудок вдруг успокоился, только подсасывал, словно с голодухи, чего-то там, видимо, молотил вхолостую. Зато жутко захотелось почесаться. Расчесать левую голень, затылок и под лопатками. Попросить что ли Рачкину? У нее — ногти. Нет, откажется.
Титыч брякнул колоду на стол.
— Готово, товарищи офицеры.
— Тогда уж господа, а не товарищи, — сказал Ляпа. — Царские ж офицеры.
— Не важно.
Чира поерзал, похрустел костяшками пальцев, насмешливо посмотрел на Игоря своими придурочными глазами.
— Так че, я первый?
— Тащи, — постарался спокойно ответить Игорь.
— Тащи, — разрешил Титыч.
Чира наклонился к колоде и пальцем сдвинул несколько карт, а затем снял верхнюю и тут же ее перевернул.
— Валет! — объявил Титыч.
Валет был червовый и смотрел куда-то в сторону, словно ему было стыдно. Крупная карта. Нет бы Чире семерку или восьмерку вытянуть! Теперь для выигрыша годятся только дама, король или туз. Из тридцати шести карт в колоде двенадцать карт, получается, старше валета. По статистике из трех попыток одна должна быть удачной.
— Олень!
Титыч поводил перед лицом Игоря ладонью.
— Что?
— Твоя очередь.
— А, ну это… понятно.
Игорь подышал, как спортсмен перед прыжком в воду, а Титыч вернул сдвинутые карты в колоду.
— Тебе перемешать?
— Не.
— Шестерку вытягивай! — крикнул Чира.
— Под руку — западло, — строго сказал Титыч.
— Да я че?
Чира отклонился, стал смотреть издалека, свысока, как гриф-падальщик. Игорь потер палец о палец. Ляпа приблизил лицо к краю стола и лег на него подбородком.
— Не тяни, Лага, — поторопил Титыч.
— Сейчас.
Игорь сдвинул колоду где-то наполовину, вытянул карту и, сказав про себя: «Туз, туз, туз», показал картинкой вверх.
Ляпа присвистнул. Титыч хмыкнул. Рачкина сказала:
— И тут — валет.
Валет был пиковый. Он имел берет, держал в одной руке алебарду, а в другой — рукоять меча. Боевой был валет и смелый. Почти двойник червового, но все же свой.
— Это становится интересно, — произнес Чира.
— Мешаю снова? — спросил Титыч.
— Ну!
Титыч принялся тасовать колоду.
— Не, Олень, это тебя не спасет, — усмехнулся Чира, следя за мелькающими в чужих руках картами. — Все равно по морде получишь.
— Посмотрим, — сказал Игорь.
— Я бы тоже не хотел получить по морде, — сказал вдруг Ляпа.
— К тебе претензий нет, — сказал Чира. — Ты не выпендриваешься.
А я что, выпендриваюсь? — подумал Игорь. Когда я выпендривался? Когда в пинг-понг играть не захотел?
— Все! — Титаренко опустил на стол колоду. — Второй акт Марлезонского балета.
— Снова я? — спросил Чира и, не дожидаясь возражений, сдвинул карты. — Пошла, значит, заруба.
Он открыл восьмерку пик.
— У-у-у! — произнес Ляпа.
— Ну, че, посмотрим, что Олень вытащит, — сказал Чира.
Титыч вновь собрал колоду.
— Прошу!
— Я не против снова вытащить валета, — сказал Игорь.
Он подышал в ладони.
— У каждого уважающего себя царского офицера, — проговорил Ляпа, ни к кому не обращаясь, — должен быть свой ритуал на удачу.
Чира фыркнул.
— Главное, пальцем в заднице не ковырять.
Карты лежали синей, ромбовидной «рубашкой» вверх, но Игорю казалось, что он может, подержав ладонь, угадать, какая карта идет первой, а за ней следующую, и третью, и так до конца. От каждой шло тепло, надо было только разобраться в его форме.
— Олень, давай! — рявкнул Титыч.
Игорь вздрогнул и сбил пальцем большую часть колоды. Осталось едва ли пять карт, и сверху был…
Туз, туз, туз!
— О-о-о! — завопил Ляпа.
— Туз? — с надеждой спросил Игорь и открыл глаза.
Не ясно, как, но вдруг оказалось, что он переворачивал карту, зажмурившись. В общем, здрасте, хрена вам, а не туз. На столе рядом с Чировой восьмеркой пик теперь лежала еще одна восьмерка, только уже крестей.
— Восемь, — с удивлением произнес Титыч. — Они сговорились.
— Восемь! — вскинул руки Чира.
— Это чего, снова ровно? — спросила Рачкина.
— Охренеть!
Ляпа выразил ни больше ни меньше общее мнение.
— Ты че, Олень, — стукнул Игоря в плечо Чира, — за мной повторяешь?
— Ага, повтори сам, если такой умный! — сказал Игорь.
Дверь в подвал грохнула, и в помещение ввалился растрепанный, жующий жвачку Чехов. В одной руке у него был пакет, распираемый пивными банками, а в другой — хохочущая, льнущая к нему Королева.
— О, народ! — сказал Чехов. — Во что играете?
Королева сняла и повесила на вешалку сбоку от тахты бежевый плащик. Под ним обнаружились блузка, сквозь которую просвечивали чашечки лифчика, и короткая джинсовая юбка. Ноги у Ирки были голые — ни чулков, ни колготок. Соблазнительные. Игорь подумал, что если она сядет на диван напротив, то из-под юбки всяко…
— О, и Олень здесь! — воскликнул Чехов.
— Олешек, — сказала, улыбнувшись, Королева.
Игорь помрачнел. Хоть горшком назовите…
Чехов поставил пакет с банками в холодильник в углу, привлек к себе Королеву. Титыч подвинулся, и новоприбывшие плюхнулись на диван.
— Так во что играете?
— Да Чира тут с Лагой поспорил… — сказал Ляпа.
— Ага-ага, — кивнул Чехов.
— Чира Лагу вызвал, а Лага сказал, если выиграешь — ладно, пойдем.
