Высоцкий — две или три вещи, которые я о нем знаю - Марлена Зимна

Я размышлял после этого, как же Володе удавалось носить шприц при себе? Ходил он чаще всего в узких брюках и было бы заметно, если бы у него в кармане лежало что-то такой формы, как шприц. А у него, оказывается, имелся такой узкий футляр и… крохотный шприц, который невозможно было заметить».

Я расспрашиваю Аркадия Свидерского о том, как он относился к зависимости Высоцкого от наркотиков и алкоголя и что предпринимал, чтобы вытянуть его из этого плена (часто даже принуждая, как в том случае, когда он независимо от желания и воли Высоцкого отвез его домой), и о том, не отразилось ли это на их дружбе. Он отвечает отрицательно, утверждая, что дружба осталась. «Только один раз я услышал от Володи острый, неприятный для меня ответ, которого не ожидал от него, — вспоминает Свидерский. — У меня был товарищ, который очень хотел посмотреть спектакль Таганки с участием Володи. О том, чтобы в то время купить билет, не могло быть и речи: приходилось дежурить несколько ночей у театральной кассы. А Володя был рекордсменом по пропусканию в театр зрителей без билетов, и часто, пользуясь этим, я просил его о помощи. Я всегда знал, что могу на него рассчитывать. Потому и на этот раз сказал товарищу, что мы просто подойдем к Володе и он все устроит. Мой товарищ был очень стыдлив, робок, не соглашаясь идти со мной, он сказал: «Неудобно», но я убедил его подождать со мной Володю. Наконец-то появился его легендарный «Мерседес». Володя вышел, как всегда, его ждали поклонники… Когда он входил в театр, я подошел к нему, чтобы сказать в чем дело. Володя даже не приостановился, повернулся в мою сторону и довольно суровым тоном, не допускающим никаких возражений, заявил: «Я не администратор. Не занимаюсь продажей билетов». И пошел дальше. Мой товарищ в полной растерянности повторял: «Видишь, я же говорил тебе, что это неудобно», а я был попросту застигнут врасплох поведением Володи, хотя и понимал, что он имел право так себя вести. Я просил его о подобной услуге, может быть, уже тысячу раз. Впрочем, это был только лишь один единственный раз, когда Володя ответил мне сухо и неприятно».

Мой собеседник задумывается на мгновение. Но потом тут же возвращается к воспоминаниям периода ранней юности Высоцкого, к шестидесятым годам. «У меня в то время была подруга — актриса. Красивая молодая особа, обладающая именно той красотой, которой восхищались мужчины: блондинка с длинными пышными волосами. Я был ее поклонником. Проводил у нее много времени… И вот в один прекрасный день я пришел к ней — с цветами, с шоколадками. Мы сидели за столом и пили чай. Звонок в дверь. Моя подружка пошла открывать, а я смотрю, не веря собственным глазам: на пороге стоит Володя — с цветами. Увидел меня, еще один букет — в вазе на столе. «Что ты тут делаешь?» — спросил он. «А ты что здесь делаешь?» — ответил я. Он усмехнулся: «Ну, хорошо. Мы об этом позже поговорим». А мою подругу попросил включить магнитофон: написал новую песню и хочет ее записать. Это были «Корабли». Он спешил, записал песню и сказал, что должен «лететь». Песня произвела на нас огромное впечатление.

Возвращаются все, кроме лучших друзей,Кроме самых любимых и преданных женщин.Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.Я не верю судьбе, а себе — еще меньше.

Но мне хочется верить, что это не так,Что сжигать корабли скоро выйдет из модыЯ, конечно, вернусь — весь в друзьях и мечтахЯ, конечно, спою — не пройдет и полгода.

Володя спел песню и ушел. Мы никогда так и не «поговорили позже» о моей подруге. Да мы и так не должны были это между собой выяснять. Я понял, что Володя часто у нее бывал, что он тоже был ее поклонником. И он понял, что я делаю буквально то же самое. Он больше не возвращался к этой теме. Но и у нее больше не бывал».

«ВОЛОДЯ, ТЫ ЖЕ ВЕДЬ БЛЕФУЕШЬ…»

В воспоминаниях о Владимире Высоцком довольно часто можно встретить описания фактов и событий, свидетельствующих о его необычайном чувстве юмора. Можно было бы даже рискнуть, утверждая, что юмор в жизни Высоцкого — это еще один (сложно перечислить какой) миф, связанный с его личностью.

Известны рассказы его друзей, несказанно красочным образом описывающие комические ситуации, спровоцированные поэтом. Кое-какие из них-дошли до нас благодаря некоторым воспоминаниям, появившимся на свет из разных источников, что позволяет с большой точностью воспроизвести все детали, прежде всего — их подлинность.

Чувство юмора у поэта было замечено еще в период ранней молодости, причем уже тогда оно было соединено с его актерским талантом. Например, он питал пристрастие к исполнению различного рода комических сцен и импровизации ситуаций, в которых принимали участие

(не догадываясь об этом) окружающие — лица, не входящие в круг близких друзей Высоцкого. Именно для их развлечения поэт разыгрывал эти неожиданные моноспектакли. Одна из любимых выходок поэта — перевоплощение в типаж персонажа, находящегося в состоянии алкогольного опьянения. «Номер» заключался в проведении относительно долгой беседы с… фонарем, причем настолько длинной, что этот монолог вызывал интерес у довольно большой группы прохожих. Когда же эффект был достигнут, Высоцкий, к огромному удивлению собравшихся, моментально перевоплощался в совершенного другого человека, или попросту трезвого, говорил своим друзьям: «Ну, хорошо, ребята, пошли!», и уходил, оставляя около фонаря ошарашенных зрителей.

Еще одна излюбленная проделка Высоцкого — пробраться без билета в парк «Эрмитаж» — в то время самое лучшее место отдыха, дружеских встреч и культурных мероприятий москвичей. Но ни Высоцкий, ни его друзья не имели возможности из-за материальных соображений покупать билеты в «Эрмитаж», поэтому проникали в парк разными способами — через дыру в ограде, при помощи старых билетов или одного — настоящего, который передавался из рук в руки. Высоцкий же предпочитал входить через ворота, которые «охраняли» билетерши-контролеры. Он весьма выразительно сплетал пальцы обеих рук, выделывая ими невероятно быстрые движения, вглядываясь при этом в носки ботинок, и, подходя своим знаменитым «балетным» шагом к билетершам, говорил отдельно каждой «Здравствуйте» — заикаясь и шепелявя одновременно. Конечно же, билетерши были уверены, что имеют дело с человеком не совсем нормальным, и не хотели связываться. Чтобы не испытывать судьбу, они вообще не спрашивали билет у Высоцкого.

Еще подростком Высоцкий проявил себя замечательным рассказчиком, прекрасно преподносившим анекдоты или сочиненные им истории, в которых он умело перевоплощался в различных героев, При этом блестяще имитировал всевозможные жаргоны и сленги. Временами поэт следовал манере выражения мысли, характерной для советских вождей, — коварные формулировки Сталина (всегда окрашенные грузинским акцентом), экспансивные речи Хрущева или флегматичные — Брежнева. Слушатели хохотали над анекдотами типа: «Когда Красная Армия должна была нанести очередной удар за Сталина, Сталин вызвал к себе Рокоссовского, разложил перед ним карту и спросил: «Итак, товарищ Рокоссовский, где, по-вашему, мы нанесем очередной удар за Сталина?». Рокоссовский склонился над картой, мгновение поразмыслил, после чего, указывая пальцем место на карте, сказал: «Думаю, товарищ Сталин, что надо нанести удар с левой стороны». Выслушав это, Сталин вышел из кабинета. Его не было довольно долго. Когда он вернулся, то подошел к Рокоссовскому, пристально глянул на него и заявил: «Вы, говорите, что надо ударить с правой стороны, а я считаю, что надо ударить с левой!»».