Путь Бро - Владимир Сорокин

Отдохнув, мы перешли на противоположную сторону Тверской. И двинулись вниз. Гул мясных машин охватил нас. Мы просвечивали и раздвигали. Эп и Рубу поддерживали нас за спины. Помогали сердцем. Ноги наши передвигались тяжело.

Мы дошли до Страстного бульвара. Остановились. Отдохнули. Повернули. И сердца вспыхнули: наш! Высокий худощавый человек в дорогом пальто садился в автомобиль. С ним были двое. Пока он неторопливо усаживался на сиденье, я увидел его: иностранец, благополучная семья, старый отец, восемнадцать колонн университетского двора, рапира, два шрама, новый дом, война, шрапнель, семь осколков, маленькая грудь жены, кофе на чертеже, дочь и сын, боязнь заражения крови, боязнь булавок, боязнь заблудиться в лесу, подземные работы, бетон, вода и машины, молочный шоколад, бритье женского лобка, большие деньги, гайморит, лабиринт из подстриженного кустарника, порядок в письменном столе, любимая лошадь Нерайде, озеро в горах, аэроплан, цирк. Цирк. Цирк.

Машина громко заурчала и поехала.

– Стоять! – зарычала Фер, бросаясь за машиной.

Ноги ее подкосились, она упала на руки Рубу. Сердце ее изнемогало. Она хватала ртом воздух. Лицо ее побелело. Я опустился на колени. Зачерпнул мокрый снег с тротуара. Стал сосать его. Эп держал меня за плечи.

– Цирк, – произнес я. – Они идут в цирк.

Фер стало рвать. Потом она пришла в себя.

Здание Московского цирка находилось на Цветном бульваре. Мы купили билеты. И вечером сидели в круглом зале. Мы с Фер сразу заметили нашего. Он сидел рядом с сопровождающим, который был с ним в машине. Мы вчетвером сидели спокойно. Зал был полон мясных машин. Духовой оркестр заиграл марш. Занавес открылся, и началось представление. На арену выходили клоуны и акробаты. Мясные машины хлопали им. Клоуны изображали глупых мясных машин. Один клоун бил другого по голове большим молотом, который был из папье-маше. У другого от каждого удара громко звенело в голове и текли струями фальшивые слезы. И сидящие в зале мясные машины радовались, что они не такие глупые, как клоуны. Акробаты рисковали своей жизнью, летая на трапециях под самым куполом. Они за это получали деньги. Мясные машины радовались ловкости акробатов. И боялись, что акробаты упадут. Затем на арену вышли мускулистые мясные машины. Они поднимали гири, разрывали цепи, держали на одной руке трех женщин. Потом они стали бороться. Обычные мясные машины увлеченно следили за борьбой сильных мясных машин. Многие в зале завидовали их силе. После силачей на арену выбежали маленькие мясные машины. Они стали кривляться, танцевать чарльстон и хохотать тоненькими голосами, изображая нэпманов. Вдруг из-за кулис выбежал медведь. Он был в наморднике, в большой фуражке с красной звездой и в переднике дворника. К его лапам была привязана большая красная метла. Медведь побежал на маленьких мясных машин. И они с визгом убежали от него за кулисы. Зал засвистел и захохотал. К медведю подбежал дрессировщик и незаметно всунул ему в рот кусочек мяса. Громкий голос объявил, что «красная метла скоро выметет сор из советской столицы». Зал аплодировал. Наш сидел и с интересом следил за происходящим. Мы спокойно наблюдали за ним. На арену выбежала дрессировщица в ярком платье. И вышел слон. В руках у дрессировщицы был жезл, увитый золотой лентой. На конце жезла был пуховый шарик. Внутри шарика был спрятан острый стальной наконечник. Им дрессировщица колола слона, чтобы тот выполнял ее приказы. Зал же видел, что она касается слона пуховым шариком. Большой слон боялся маленькой дрессировщицы. Он залезал на тумбу и поднимал передние ноги. Потом вставал на передние ноги и поднимал задние. Он хотел, чтобы все это поскорее кончилось и его отвели в клетку, где есть еда. Мясные машины хлопали. Им нравилась дрессировщица. Слона увели. И на арену выбежали три обезьяны. Они были одеты во фраки. И изображали Чемберлена, Керзона и Пуанкаре. Обезьяны забрались на большой барабан с надписью «Империализм» и прыгали. Зал смеялся и хлопал. Советские мясные машины радовались, что обезьяны похожи на иностранных мясных машин, которых критикуют советские газеты. После этого вышел фокусник. Он стал умело обманывать мясных машин. И они восторгались его мастерству. Он обманывал, что достает из шляпы кроликов и цыплят, обманывал, что распиливает женщину, обманывал, что становится невидимым. Мясным машинам нравилось, что фокусник так ловко и незаметно обманывает их. Затем вышел дрессировщик с собакой. Он сказал залу, что собака умеет считать до десяти. Но он тоже обманывал: на самом деле собака не умела считать. Она просто вовремя лаяла, чтобы получить кусочек сахара из руки дрессировщика. Но мясные машины хлопали собаке и верили, что она знает арифметику. Вслед за собакой на арене появилась мясная машина в костюме флибустьера и с ножами за поясом. Напротив него поставили деревянный круг. И пригласили добровольца из зала. Добровольцем оказалась женщина, сидящая в первом ряду. На самом деле она тоже работала в цирке. «Флибустьер» привязал ее к кругу, отошел и стал метать ножи в круг. Ножи воткнулись возле тела женщины. Потом он дал команду, и круг стал вращаться. Ему принесли четыре ножа с рукоятками-факелами. Свет в цирке погас. Раздалась барабанная дробь. «Флибустьер» поджег ножи и метнул их в круг. Они воткнулись тоже возле тела женщины. Свет зажгли. Зал громко зааплодировал. Мясные машины радовались ловкости метателя ножей. Но они не знали, что он большую часть своей жизни метал в цирке ножи. Женщина работала с ним последний год. Он нанес серьезные увечья четырем женщинам. На теле этой женщины было девять шрамов от его ножей. Она получала за это деньги. В конце представления на арену вышли гимнасты с советским флагом, серпом и молотом. Они кувыркались, а потом составили пирамиду, на вершине которой оказался флаг, а по краям – серп и молот. Мясные машины долго аплодировали. Потом встали и пошли к выходу. Мы ждали этого момента. И сразу же протиснулись к нашему. Его сопровождала коренастая мясная машина. Я быстро просмотрел сопровождающего и понял, что он чекист. И приставлен к иностранцу для охраны. Иностранец был важен для советских мясных машин. Мы шли за ним по проходу. Они вышли на улицу. Возле цирка стояли девять колясок с извозчиками и шесть автомобилей. Одна из машин ждала его. Он подошел к машине, достал портсигар с сигаретами. Закурил. Я встал неподалеку и просматривал его. Он был связан с чем-то подземным: бетон, земля, вода, грязь, жижа, робы рабочих, шланги. Он курил. Сопровождающий тоже закурил. Папиросу. Он презирал иностранца. Но выполнял свою работу. Фер, Эп и Рубу стояли поодаль. Я ждал, что делать. Иностранец усмехнулся, докурил, кинул окурок. Сопровождающий открыл ему дверь автомобиля.

– Ньет. Гульят. Дишат, – произнес иностранец на ломаном русском, повернулся и пошел по бульвару.

Сопровождающий двинулся за ним. Автомобиль развернулся и поехал рядом.

Я взял Фер под руку. И мы последовали за ними. Эп и Рубу двигались поодаль. Иностранец пошел по бульварному кольцу в сторону Тверской. По бульвару шли редкие прохожие. Иностранец дошел до Петровки, свернул по направлению к центру. Возле Петровского монастыря он остановился и поежился:

– Сьергей. Холёдно. Домой.

Сопровождающий сделал знак водителю автомобиля.

Тот подъехал. Сопровождающий подошел к машине, открыл заднюю дверь. Я оглянулся: впереди удалялась коляска и шла, пьяно посмеиваясь, пара мясных машин. Редкие фонари освещали ночную Петровку. Лаяла собака. Я торкнул сердца братьев. Они поняли. Братья выхватили оружие. Эп ударил сопровождающего наганом по голове. Тот упал. Я навел пистолет на иностранца:

– Bouge pas![1]

Рубу приставил наган к ветровому стеклу автомобиля. Водитель замер.

– Montez dans la voiture![2] – приказал я иностранцу.

Он стал медленно садиться в автомобиль. Я подтолкнул его. Рубу сел на переднее сиденье рядом с водителем. Упавший чекист застонал. Эп и Фер подняли его и впихнули в машину. Фер втиснулась следом.

– Останься, – сказал я Эп. – Вызови Пило и Джу.

И он отошел от машины в темноту.

Иностранец был напуган. Я сидел с ним рядом, уперев пистолет ему в живот. Разбитая голова сопровождающего была у меня на коленях.

– Сидите спокойно, – сказал я ему по-русски.

– Разворачивайся, – приказал Рубу водителю, обыскивая его.

Водитель послушно стал крутить руль. Оружия у него не оказалось.

– Поедешь в Люберцы. – Рубу приставил наган к виску водителя.

– Бензина не хватит, – пробормотал водитель.

Я увидел, что он обманывает. И быстро просмотрел его:

– Хватит бензина. Вспомни погибшую жену. Не бойся пчел. Третий раз тебя не покусают.