Мишень для Слепого - Андрей Воронин

«Ну вот, дело сделано, – порадовался Глеб. – Теперь прокрасться на нос, спуститься по якорной цепи и постараться проследить, куда поедет броневик с деньгами».

Но сделать этого он не успел. Из-за угла надстройки, на ходу расстегивая молнию брюк, появился араб в капитанской фуражке. Они с Глебом столкнулись лицом к лицу, их разделяло шага четыре. Глеб выхватил пистолет и направил его на араба, а палец левой руки приложил к губам, давая понять, что будет лучше, если капитан не проронит ни слова. Тот от страха попятился, зацепился за бухту каната, не удержав равновесия, брякнулся на палубу и истошно закричал.

Тут все и началось. Глеб едва добежал до угла палубной надстройки, как со всех сторон затрещали выстрелы. Добраться до лодки уже не было возможности, нос корабля простреливался. Глебу оставалось одно – прыгнуть за борт, уйти под воду. А там будь что будет. Темнота и суматоха, может быть, помогут ему скрыться. Так он и поступил.

Несколько раз Сиверов выстрелил наугад, не целясь, чтобы не убить, а напугать, заставить противника спрятаться, пригнуть на мгновение голову. В несколько прыжков он преодолел открытое пространство и ласточкой перемахнул через ограждение, в воздухе перевернулся и головой вошел в грязную воду канала.

Арабы бросились к борту и стали стрелять в то место, где скрылся Глеб, там все еще расходились круги.

Вода бурлила от десятков пуль.

На какое-то мгновение стрельба стихла, и вспыхнули два мощных прожектора и стали ощупывать маслянистую поверхность воды. Если где-то наблюдалось подозрительное движение – то ли пузырек воздуха поднимался со дна, то ли плескала рыба – туда немедленно ударяла автоматная очередь.

Глеб понял, у него есть только один шанс уцелеть – нырнуть под корабль, проплыть под килем и вынырнуть у противоположного борта. Пока эти арабы додумаются искать его с другой стороны длинного судна, он получит выигрыш во времени. Сиверов не знал, какова осадка судна, не знал, что там на дне, но выбора у, него не было. Используя инерцию, сложив впереди головы руки, Глеб уходил в глубину. Рассмотреть что-нибудь в мутной воде канала, да еще ночью было невозможно.

Наконец, прикинув, что он достиг нужной глубины, Сиверов выгнулся и поплыл вперед, загребая двумя руками. По его расчетам получалось, что он уже миновал киль. Глеб поплыл вверх Но тут же выяснил, что ошибся – руки его уперлись в железо, облепленное ракушками и водорослями. Он даже нащупал пару заклепок.

«Ничего себе, какая глубокая осадка у этого кораблика!»

Глеб ощутил, как вода давит на барабанные перепонки.

Секунда полетела за секундой Глеб успел потерять ориентацию и не знал, куда плыть. Если он пойдет сейчас вдоль днища судна – тогда ему не хватит воздуха, чтобы вырваться на поверхность. Если возьмет в сторону – то, вынырнув, может угодить прямиком под пули.

Помогли прожектора, включенные арабами. Слева от Глеба вода светилась, значит, нужно было плыть в другую сторону. Оттолкнувшись от плоского днища ногами, Глеб заскользил в толще воды.

Он почти задыхался, когда внезапно оказался на поверхности. Жадно глотнув воздух, Сиверов успел лишь увидеть палубные ограждения, возле которых не было ни одного человека, и вновь ушел под воду. На этот раз он погрузился неглубоко, метра на два. Проплыл сколько позволяли силы, вновь вынырнул, набрал воздуха побольше и на этот раз проплыл уже метров пятьдесят.

«Черта с два они теперь меня достанут!» – злорадно подумал Глеб, и в этот момент луч прожектора скользнул совсем рядом с ним, и автоматная очередь вспорола воду.

Получилось ужасно глупо: его никто не увидел, шальная пуля, улетевшая в темноту, ударила Глеба в плечо, и он опять, вдохнув поглубже, нырнул и поплыл под водой, гребя одной рукой. Он доплыл до деревянных свай, которыми был укреплен берег канала. Левая рука почти не слушалась, и он, подтянувшись правой, с трудом вскарабкался на скользкую, покрытую тиной сваю. Голова кружилась от нехватки кислорода и потери крови.

Первым делом Глеб проверил, на месте ли пачка денег. То, что она по-прежнему лежала в кармане куртки, придало ему сил. С риском вновь сорваться в воду Глеб, перепрыгивая с одной скользкой сваи на другую, достиг берега и тут же, перебежав неширокую подъездную дорогу, нырнул между высокими штабелями ящиков. Сиверов даже не оборачивался, он слышал, как гремят выстрелы, звучат крики. Он уходил от них дальше и дальше, у него теперь была только одна цель – скорее достичь забора, пока еще не израсходован остаток сил, которых хватит, чтобы перебраться на ту сторону и уехать прочь от порта.

Он шел, покачиваясь, по казавшемуся ему бесконечным проходу среди ящиков. Далеко впереди между штабелями Глеб видел верхний край забора с металлическими штырями. Прямо над ними в рваных тучах горела яркая звезда. Глеб не отрываясь смотрел на нее, она указывала ему путь, как маяк. Правой рукой Сиверов зажимал рану, чувствуя, как кровь течет по пальцам, горячая и липкая.

«Вроде бы кость не задета, – подумал Сиверов. – Угораздило же меня! Давно со мной такого не случалось. Ну ничего, прорвемся. Главное, они не знают точно, где меня искать. Лишь бы добраться до забора, залезть на него!»

Наконец штабеля ящиков кончились, и Сиверов по ломкой осенней траве добрел до высокого бетонного забора. Вскарабкаться на него здесь было нельзя, и Глеб, пригнувшись, пошел вдоль него.

«Где же я оставил ремень? Где?» – пытался вспомнить Сиверов, не зная, выше или ниже того места он вышел.

Ремень он так и не нашел, но зато увидел несколько вонючих, скорее всего из-под рыбы, деревянных ящиков, составленных возле забора. Наверное, работники порта что-то выносили здесь, передавая сообщникам через забор. Сиверову это пригодилось как нельзя кстати. Он взобрался на ящики, уцепился за металлические штыри и попытался подтянуться. Когда он перелезал через забор в порт, это удалось ему с легкостью, но теперь левая рука почти бездействовала, и каждое движение причиняло нестерпимую боль, от которой он чуть ли не терял сознание.

Сиверов заскользил носками ботинок по гладкому бетону и, превозмогая боль, скрипя зубами, сумел-таки закинуть ногу на неширокий карниз с вмазанными в бетон стеклянными осколками. Теперь ему было все равно, порежется он или нет. Глеб немного полежал, отдышался, затем поднял голову и осмотрелся.

Он находился совсем недалеко от того места, где оставил машину. Она так и стояла между контрфорсами старого склада, прикрытая маскировочной сеткой. Броневик и БMB уже уехали.

«Заметили мою машину или нет?» – мелькнуло в голове у Сиверова.

Глава 16

В этом Месте он мог ожидать засаду и поэтому не спешил выдавать свое присутствие. Лишь только убедившись, что поблизости никого нет. Сиверов перебрался через металлические штыри, изодрав куртку о колючую проволоку, и спрыгнул вниз с трехметровой высоты. Он пошатнулся, завалился на бок и лежал несколько секунд, приходя в себя. Потом вытащил пистолет и тут же выругался: из ствола вытекла тонкая струйка воды. Неверной походкой Глеб доковылял до машины и, чтобы перевести дыхание, лег грудью на капот. И увидел сквозь маскировочную сетку на стекле кабины маленького рыжего котенка, который таращился на него круглыми зелеными глазами.

– А вот рыбку я тебе и не принес, – через силу усмехнулся Глеб. Ему стало ясно, что никто не подходил к машине.

«Раз котенок на месте, значит, дверцу не открывали».

И эта простая догадка вернула ему силы. Он стянул сетку, с первой попытки попал ключом в замочную скважину, открыл дверцу и опустился на сиденье. Котенок, опасливо косясь на Глеба, переместился с приборной панели на спинку пассажирского сиденья и старательно принюхивался. Наверное, Глеб успел пропахнуть рыбой.

Сиверов сунул ключ в замок зажигания. Машина завелась легко, и он поехал, не включая фар. Но уже не той дорогой, по которой приехал сюда. Он покатил вниз.

Вскоре «уазик» вывернул из-за угла склада, и Сиверов увидел впереди ярко освещенную улицу, по ней проносились редкие автомобили.

«Надо ехать. Во что бы то ни стало ехать! Нечего раскисать! Но сначала – обработать рану».

Теперь Глеб удостоверился: ни погони, ни слежки за ним нет. Он остановил автомобиль, раскрыл аптечку.

Залил рану йодом и, сложив бинт большим комком, засунул его под рубашку. Глебу нестерпимо хотелось курить, но в машине сигарет не осталось, а те, что лежали в кармане, размокли, превратившись в месиво. Единственный калининградский адрес, который он знал, это адрес, полученный им от генерала Потапчука.

«Километров тридцать отсюда будет, – прикинул Глеб. – Наверное, дотяну».

Кровотечение уже остановилось, но рана постоянно напоминала о себе. И, ведя машину одной рукой, Сиверов покусывал губы и морщился от боли. Котенок словно понял, что с человеком что-то неладное. Он прекратил свои попытки попутешествовать по автомобилю и сидел смирно, запустив когти в обивку сиденья.