ДОРОГИ СМЕРТНИКОВ - АРТЕМ КАМЕНИСТЫЙ

Тим, затрудняясь с ответом, покачал головой.

- Если тебе попадется парень вроде меня, сразу начинай молиться - иначе не успеешь.

После такого монолога, Тиму перехотелось общаться с Рубакой. И вообще, он стал относиться к нему с некоторой опаской. Неизвестно, чего можно ожидаться от человека, полностью свихнувшегося на почве топоров.

Глипи, не упустивший ни одного слова из монолога Рубаки, с ухмылкой добавил:

- В третьей роте есть парень по прозвищу Топор. Мне кажется, он брат-близнец Рубаки. Полностью глухонемой человек, покуда речь о топорах не зайдет.

Тима известие о наличие в отряде сразу двух сумасшедших топорщиков не слишком обрадовало. Красочный монолог Рубаки его впечатлил - он стал продумывать варианты способов борьбы против таких бойцов. Хотя какие тут способы - лука нет, доспехов тоже нет. Если противник будет в броне, надо просто убегать. Если без брони... Секира штука тяжелая, и инерция у нее значительная. Можно сыграть на скорости меча, главное, не подставиться под сокрушающий рубящий удар. Тут верная смерть, или, если сумеешь отбить, на землю рухнешь от такого толчка. Плохо, что секира еще и длиннее намного - на дистанции не сыграешь. Не будь этот Рубака таким странным, можно было бы попробовать с ним провести несколько учебных боев, чтобы на практике прочувствовать, каково это. Но с этим не стоит - может запросто позабыть, что бой учебный, а Тим не горит желанием потерять пару конечностей.

* * *

Эль вернулась только в сумерках. Тим уже даже начал испытывать негативные эмоции, представляя, что она пропадет неизвестно куда на целую ночь. Фол, появившийся перед ней, сразу начал хлопотать насчет ужина, приставив к котлу Глипи и Отонио, так что к приходу девушки почти подоспела перловая каша, приправленная костлявым изюмом. Интендант вытащил из своих закромов дюжину огромных луковиц и мешок сухарей, после чего радостно заявил, что сегодня ужин исключительно удачный. Тим так не считал - по пути в столицу Ании он питался несравненно лучше. В нищей стране за простой медяк можно было купить десяток свежих яиц, а на вторую монету пышный каравай горячего хлеба и кусок овечьего сыра, приправленного горными травками. Обжора Ап не уставал хвалить местные продукты - по его словам, здесь все гораздо вкуснее, чем имперское.

Сплевывая косточки из разжеванного изюма, Тим внимательно слушал нескончаемую болтовню Фола. Тот, в отличие от денщика, утащившего полную миску в палатку, снобизмом не страдал, и с нерегулярщиками общался охотно. Для начала интендант долго расхваливал Эль. По его словам, выходило, что она не просто знахарка, а магичка ничуть не уступающая в силе лучшим имперским магам (чему Тим не удивился). Солдат, загибавшийся от воспаления в раздувшейся брюшине, уже через час после ее лечения пришел в себя и попросил воды. Другому, пострадавшему в драке, она вправила расплющенный нос и вывихнутую руку. С третьим возилась очень долго - бедняга расшибся, упав с лошади, и второй день лежал без сознания. Но и он пошел на поправку - впервые открыл глаза.

Фол так же поведал о смутных слухах, что в Тарибели не все ладно. То ли Фока рискнул перейти границу, то ли нурийские бандиты окончательно обнаглели, но имперским воякам там, похоже, несладко приходится. А раз так, то вряд ли придется долго ждать отправки. Гавань забита кораблями - хватит, наверное, перевезти всех. Князь посылает на войну около десятка тысяч своих отборных воинов и дворян-ополченцев, плюс тысяч пятнадцать нерегулярщиков. Учитывая остальных союзников, сила, собранная против агрессора, выйдет колоссальной. Пособники некромантов ничего не смогут поделать - скорее всего, уже до конца лета силы Альянса дойдут до северной границы Хабрии, захватив всю страну.

Попытки Тима выведать какие-нибудь подробности успехом не увенчались - Фол знал немногое, да и то из слухов. Никто из высших офицеров не считал нужным делиться с ним важной информацией.

Слухи о том, что у имперцев в Тарибели какие-то неприятности, Тима сильно заинтриговали. Что же там сейчас происходит? Ворочаясь на плаще, расстеленном поверх соломенной подстилки, он долго не мог уснуть, размышляя над этим.

А еще он почему-то начал подозревать, что повоевать все же придется. Если бы конфликт был пустяковым, никто бы не стал из захудалой Ании гнать в такую даль больше двадцати тысяч солдат.

В Тарибели происходит что-то необычное.

* * *

Пробуждение вышло резким. Визгливый, дергающийся голос, по громкости не уступающий брачной песне кашалота, чуть ли не в ухо проорал:

- Подъем! Все подъем! И ротам подъем! Поднимайте роты! Бегом дармоеды!!!

Тим, вскочив, спросонья чуть не завалил навес, под которым спал между Апом и Рубакой. В предрассветном сумраке различил источник шума - плюгавенький толстячок в алом кафтане брызгая слюной настойчиво требовал всем немедленно подняться.

Первое желание Тима было вполне естественным - подойти к этому недомерку и с хорошего замаха вбить ребро ладони в разинутый рот, с наслаждением прочувствовав, как зубы, освобождаясь из тисков десен, с треском влетают в визгливую глотку. Увы - здесь не Эгона, где все просто и понятно, и где первое желание обычно самое правильное. Если кто-то рискнул орать посреди спящего лагеря, он или самоубийца, или имеет на это право. Судя по яркому кафтану, скорее всего последнее - слишком дорогая одежда для простого самоубийцы.

Фол, выскочив из палатки, подтвердил неприятное предположение Тима:

- Господин ценатер - один миг и все будет исполнено! Глипи! Маста! Торк! Бегом поднять роты и выстроить всех!

Тим понял, что наблюдает большое начальство - явился командир нерегулярщиков. В лагере ценатер Хфорц сидеть не любил - целыми днями пропадал в городе. По словам Глипи он там постоянно стоял в очередях на самых толстых шлюх - ввиду наплыва солдатни столичные бордели не успевали обслуживать всех страждущих вояк. Причем другие офицеры, понаглее, часто проходили перед ним, не считаясь с его правом первоочередника и вообще никак с ним не считаясь. Постоянное унижение приводило его в бешенство, которое он вымещал на своих подчиненных, так как духу вызвать обидчиков на бой у него не хватало. Да и какой из него вояка - каплун в панталонах.

Неужели его опять обидели, и он ни свет, ни заря решил сорвать свою злость на солдатах?

Ценатер, не дожидаясь, когда соберутся все роты, начал изрекать уже более конкретные фразы:

- Бегом собирайте свои лохмотья и марш к гавани! Там, у причала, вас ждет корабль! Хватит вам княжеский хлеб впустую жрать - пора его отрабатывать! И не пеняйте на то, что у нас некомплект - работать придется, будто у нас полный состав! Все, дармоеды, закончился ваш отдых - мы отплываем к берегам Империи!

Глава 12

Сеул пробился из низов. Сыну мелкого лавочника сделать карьеру непросто, а уж получить дворянство, пусть даже и негербовое, и вовсе немыслимо. Но он получил. И получил честно - не предавал, не расталкивал локтями товарищей по пути в гору, не вылизывал начальству зады и не подставлял свой. Он просто выполнял свою работу. И выполнял ее так, что его частенько замечали те, кто это мог оценить. Бывали у него, конечно, и падения, но взлетов все же побольше случалось.

И бывали в его работе случаи, когда жизнь висела на тончайшей нити. Однажды нож подосланного убийцы скользнул по горлу, но даже кожу не поцарапал - спас хитрый воротничок с вшитой стальной полоской. Стилет мелкого торговца итисом, которого Сеул хотел задержать просто как свидетеля, сломался, ударив в ребро. Ребро тоже сломалось, но рана оказалась пустяковой, хотя негодяй явно метил в сердце. В Сеула стреляли из арбалетов и луков, его пытались удушить удавкой, недавно он попал под магический удар и обстрел из пороховых трубок, а однажды под ним даже лошадь ухитрились убить. Везение было на его стороне - ни разу увечья серьезного не получил. Ну, если откровенно, то не только везение - дознаватель умел за себя постоять. Регулярно брал уроки фехтования, меняя мастеров для постижения секретов разных школ, выучился отлично носиться верхом и управлять экипажем, у старых сыщиков узнавал секреты предугадывания поступков человека по едва заметным жестам, движениям, взглядам.

Поступки человека, перед которым Сеул сейчас сидел, он предугадать не мог. Вообще не мог - даже приблизительно. Живая скала - абсолютно непроницаемая. Его можно смело использовать вместо надгробия - никто и не заподозрит, что это живой человек.

Когда дознаватель спустился в селение, его встретила четверка невероятно угрюмых горцев, вооруженных от мизинцев на ногах до верхушек высоких шапок. Их намерения предугадать мог даже дурак - они неистово мечтали убить Сеула особо злодейским способом. Мучительным способом. Кроваво-зрелищным. Так как человека нельзя убить дважды, такие ребята ухитряются из одного раза сделать спектакль, достойный десятка смертей. Но лишь полный дурак не понял бы, что убивать дознавателя не будут - что-то им мешало в осуществлении своих желаний.