Звёзды с корицей и перцем (СИ) - Калинина Кира Владимировна

—Тыхочешь! — выкрикнула Сеала. Её лицо сморщилось, на щеках горели алые пятна. — А чего хочу я, ты подумал?

— Нет, — сказал Рикард. — И сожалею об этом.

В их кругу на брак смотрели как на деловое предприятие, затеянное ради выгоды, престижа фамилии и рождения детей от супруга, подходящего по положению и достатку. Чувства позволительны, но их место в стороне от главного шоссе жизни, на обочине, где они не станут помехой.

Теперь Рикард понимал: это не для него.

— Не будь ребёнком, — поморщилась Сеала. — Все так живут.

— Не все.

Ещё недавно он думал сделать Эльгу-Морису своей любовницей, достроить Врата, жениться на Сеале и уехать на Мелор. Он же сторрианин, у него холодная кровь и ледяное сердце.

Но сейчас ему стало вдруг невероятно легко. Будто после долгих плутаний он наконец вышел на верную дорогу — или вырвался из пут липкой паутины. Он хотел строить Врата. И он хотел провести жизнь с Эльгой. Жаль, осознал это, лишь когда она сбежала от него, ткнув лицом в письмо Сеалы, на которое он так и не ответил. Последний раз Рикард виделся с бывшей теперь невестой ещё зимой, и в письме были пикантные подробности той встречи…

Сеала сидела перед ним, мягкая, доступная, готовая избавить от блажи и утешить в сердечной боли, не понимая: это не та боль, от которой хочется искать утешения в объятьях других женщин, а та, когда на других не хочется даже смотреть.

— Не все, — повторил Рикард. — Мой профессор женился на своей ассистентке. За ней не стояла семья, она не хватала звёзд с неба и не стала светилом науки, но они любят друг друга и живут одними интересами. Глядя на них, я готов лопнуть от зависти... Сейчас ты зла на меня, и это справедливо. Но однажды ты поймёшь, что я оказал тебе услугу. Если правильно распорядишься своей свободной, сможешь быть счастлива с человеком, который разделяет твои устремления и твои взгляды на жизнь. С Бастианом ди Вейном или с кем-то другим.

Рикард замолчал. Сеала смотрела на него так, будто он признался, что смертельно болен.

— Боже мой, да ты идеалист.

Рикард улыбнулся:

— Мне это уже говорили.

Выйдя от Сеалы, он решил пройтись. Погода в самом деле улучшилась. Асфальт подсох, воздух стал теплее. Шум большого города снова казался привычным и, пожалуй, успокаивал.

Рикард понимал, что сказал Сеале неправду. Общие интересы — отличная штука. Но дело не в них. Он знал женщин, увлечённых наукой, знал женщин-учёных, некоторые из них были молоды и привлекательны, однако его сердце молчало.

Рикард поднял голову. Среди туч и небоскрёбов проблеснуло редкое в Гристаде солнце. Он подошёл к краю тротуара, которого касались бледные лучи, и прищурился на ослепительное пятнышко в небе. Дело не в науке и даже не в постели. Просто думать об Эльге — это как подставлять лицо солнцу. Пусть оно не только ласкает, но и жжёт, плавя лёд и будоража душу.

Хорошо было знать, что это же солнце светит сейчас и ей. Если она ещё на Смайе. Может быть, так же стоит посреди улицы, чувствуя тепло на щеках, и думает о нём.

Одно солнце на двоих — это всё, что их сейчас связывало. Если бы луч света, летящий через Смайю к Сторре, мог указать на Эльгу, как стрелка компаса…

Тучи над головой раздались ещё, и над козырьком здания напротив блеснули крупные латунные буквы: «Детективное агентство Финдера».

Глава 21

Он опоздал к открытию Врат, и его пропустили вне очереди. Плащ и шляпа были уложены в багажный короб, мотоциклетную куртку Рикард накинул прямо поверх пиджака. Секундная потеря ориентации, влажный холодок на коже — и он выкатился под щедрые на солнце небеса Смайи.

Далеко над цепью гор шапками взбитых сливок лежали облака, воздух, струящийся, как парное молоко, пах пылью и травами. В тени вокзального павильона дремала собака, прикормленная обслугой Врат. Прибывшие со Сторры уже разъехались, обратное открытие было назначено на четыре часа.

До отъезда Рикард просмотрел списки переходящих за последние десять дней, обращая внимание на одиноких женщин, но ни на что не рассчитывая. При продаже билетов не спрашивали паспортов, имена, по старому правилу, на случай аварии, записывали перед самым переходом. Эльга могла назвать любое. Но у всех женщин из списка были обратные билеты на ближайшие даты. Она не стала бы переплачивать ради того, чтобы сбить его со следа.

И зачем отсылать копию диплома, если она собиралась уйти так скоро? Проще взять с собой оригинал.

Нет, она всё ещё на Смайе. Ждёт, когда рассмотрят документы и пригласят её приехать. Вероятнее всего, это займёт месяцы — он знал сторрианскую бюрократию.

Но порой ему казалось, что для этой женщины нет ничего невозможного. Могла ли она каким-то чудом проскользнуть на ту сторону в обход списка, чтобы дожидаться решения на месте? Она же работала на Вратах, имела доступ ко всем реестрам и протоколам…

В любом случае детективы отыщут её. Куда бы она ни ушла, где бы ни спряталась. Пусть говорит, что не желает иметь с ним дел. Он знал, что небезразличен ей, всё прочее можно уладить.

Перед возвращением в Сётстад Рикард завернул к Экбертам.

Мать Эльги с показательной неохотой приняла из его рук коробку дорогих конфет. Больше в доме никого не было. Несмотря на каникулы, эр Экберт и его средняя дочь ушли на работу, Леонора отправилась с подругой в кино.

— Тогда, с вашего позволения, я зайду позже, — сказал Рикард.

— Вы заморочили голову одной моей дочери, теперь принялись за другую? — враждебно спросила эра Экберт.

Рикард заверил, что никакого интереса к Леоноре не имеет. Всё, что он хотел знать — не было ли вестей от Эльги.

— Я сказала, что нет! Вы мне не верите?

— Что вы, ни в коем случае, эра Экберт, — учтиво солгал он.

Откланялся и поехал к летнему кинотеатру. Шла картина «Последний шанс». До конца сеанса оставалось сорок минут, и Рикард решил прогуляться по саду.

За прошедшие десять лет он ни разу здесь не был. Аллеи, посыпанные каменной крошкой, заросли кустарника, обшарпанные скамейки — всё это начисто стёрлась из памяти. Но Рикард не сомневался, что в тот день Верхний сад Биена выглядел совершенно так же. В тени лип тоже галдели местные юнцы, носились по дорожкам дети, и шмели важно кружились над малиновым цветом шиповника.

Он попытался представить, как бродил здесь с юной Лелей, держа в руке её горячую ладошку.

«Я не люблю сладкое». — «А что любишь?» — «Пирожки!»

Ноги вынесли его к Гульбищу.

Да, это место он не забыл. И волшебный вид на холмистую низину на фоне синих гор, и аттракцион «Рыбак и рыбка», и аппетитные запахи с лотков.

Рикард перекусил, выпил лимонада и пошёл назад.

Сквозь деревья впереди уже проглядывала жёлтая стена кинотеатра, когда он зачем-то бросил взгляд в боковую аллею, убегающую вдаль под шатром сплетённых ветвей — и сердце его оборвалось. В конце дорожки, окутанный зелёными тенями, вырисовывался женский силуэт…

Это было бы слишком похоже на сказку — встретить её в этом саду. И всё же…

— Эр ди Ронн!

Леонора, в изящном светлом платье, наподобие тех, что носила Мориса-Эльга, бежала к нему от кинотеатра, и на её лице было написано волнение.

— Эр ди Ронн, как хорошо, что я вас заметила! У нас же телефона нет... в прошлый раз я к папе ходила... в школу, а сейчас он не пустил, — зачастила она, с трудом переводя дыхание. — Я договорилась с Кендрой, у неё сестра на почте работает…

— Что случилось? — не выдержал Рикард. — Эльга была у вас?

Может, и сейчас дома, просто не вышла к нему? Миллион предположений ураганом пронеслись в голове.

— Утром пришло письмо! Она уезжает.

— Со Смайи? Когда?

— Или уже уехала… — огонёк во взгляде Леоноры поблёк. — Письмо отправлено вчера, экспресс-почтой… Идёмте к нам! Я покажу. Маме это, конечно, не понравится. Но ей всё не нравится. И что Леля жила в Сётстаде, и что заработала много денег… Мама думает о плохом, но Леля не такая! — Леонора ухватила Рикарда под руку и потянула за собой.