Легенды рябинового леса (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Но Лея умерла в… когда она умерла? — Она похоронена на нашем кладбище, рядом с Чатвой.

Воспоминание об их одинаковых шрамах вернулось ко мне. Я закрыла ладонью рот.

— Чёрт возьми… Холли была Леей? — Почему я так удивилась? Я ужинала с фейри. Я двигала воду своим разумом. В этот момент меня уже ничто не должно было шокировать.

Эйс выглядел удивлённым.

— Почему ты мне не сказал? — прошипела я.

— Ты никогда не спрашивала.

— Как я могла спросить?

— Ты могла бы спросить: "Холли и Лея — один и тот же человек?"

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Не думал, что это будет иметь значение.

Технически, это было не так. Хотя я могла бы спросить её о Чатве и о её отце. Знала ли она их дедушку? Или он умер до того, как они родились? Моё генеалогическое древо было несколько расплывчатым. Может быть, мне стоит нарисовать…

— Что ты собиралась рассказать мне о книге Холли? — спросил он, по-деловому сцепляя свои длинные пальцы на столе. — Чему ты там научилась?

Что я хотела ему сказать? Мне пришлось покопаться в мыслях… Чудесным образом это вернулось ко мне.

— Я узнала, что первый портал, который открыли ваши люди, был на маяке Белла-Пойнт. Почему Мичиган? Почему бы не Лондон, или зона 51, или ещё что-нибудь более захватывающее?

— Когда был построен и заколдован первый астиум, позволяющий нам путешествовать, он привёл нас в этот штат. Только гораздо позже мы узнали, как запрограммировать GPS-координаты в астиумах.

Я уже собиралась расспросить его подробнее об этих астиумах, когда официант принёс нам закуски, разложенные на изящнейших керамических блюдах. Маленькие произведения искусства: блестящие ломтики рыбы, расположенные веером и усеянные густым соусом и веточками шисо; обжаренные во фритюре рисовые шарики, увенчанные пряным татаки из тунца; нежные креветки, разрезанные пополам и поданные в бокале для мартини.

Палочками для еды я отщипнула кусочек рыбы, обмакнула его в соус, затем положила на язык, где он растаял.

Должно быть, я застонала от удовольствия, потому что Эйс улыбнулся.

— Вкусно?

Я покачала головой.

— Невероятно.

Он попробовал один, затем кивнул.

— Даже для тебя? — спросила я.

Он нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, даже для меня?

— Я имею в виду… ты живёшь здесь уже давно, и у тебя безграничная сумма денег. Ты должен всё время есть вкусную еду.

Он уставился на меня через стол с такой пристальностью, что я опустила взгляд.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я всё ещё открываю восхитительные вещи.

Я взяла креветку на вертеле и отправила её в рот. Аромат взорвался на моём нёбе, на мгновение уничтожив моё нарастающее беспокойство. Однако после того как я проглотила, нервозность вернулась, окутав меня жаром, который заставил меня пожалеть, что я не сижу под вентиляционным отверстием кондиционера.

— Ты в порядке, Катори? — спросил он.

Я с трудом сглотнула и кивнула. Должно быть, он использовал каптис. Это было единственным логическим объяснением моей тревоги. Я собиралась сказать ему, чтобы он прекратил, но что, если… что, если он им не пользовался?

— Покажи мне, как работает капсис? — спросила я вместо этого. — На мне. Покажи мне, — если бы я не чувствовала себя иначе, то, по крайней мере, была бы уверена, что мной манипулируют.

Он приподнял бровь.

— Ты уверена?

— Да, — мой пульс уже участился.

Ни один мускул на его лице не дрогнул, только глаза сместились. А потом что-то тёплое и мягкое коснулось моей кожи, потекло по подбородку, шее, скользнуло между грудями, по ним. Мои соски затвердели. Я хотела вцепиться в шёлк, который сковывал мои груди, освободить их. Его губы приоткрылись, и на секунду я подумала, что он собирается наклониться, сорвать ткань зубами и провести языком по моей чувствительной коже.

Он смотрел на них. Он хотел их. Хотел меня.

Нет! Я ему не нужна. Я моргнула, на мгновение пораженная мыслью, которая противоречила всему, что я чувствовала.

Моё колено стукнулось об его под столом. Это было всего лишь колено, но оно вызвало серию взрывов на моих бёдрах. Неужели он тоже это почувствовал?

Я наблюдала за его лицом, наблюдала за его приоткрытыми губами. Он действительно хотел меня.

Я скользнула рукой под стол, коснулась его ноги, провела пальцами вверх по его твёрдому бедру, всё время не сводя с него пристального взгляда. Его зрачки запульсировали, когда мои пальцы медленно поднялись выше. Как раз перед тем, как я смогла провести по нему костяшками пальцев, он отпрянул, заскрежетав ножками стула.

Моя рука соскользнула с его колен.

Тихий вздох вырвался у меня.

Что, чёрт возьми, я только что сделала?

Покраснев, я вернула пальцы на салфетку и уставилась на лопающиеся пузырьки шампанского.

В двух вещах я была уверена: во-первых, он никогда раньше не использовал каптис против меня, во-вторых, я была в беде.

ГЛАВА 28. НЕНАВИСТЬ И ЛЮБОВЬ

— Мне очень жаль, — сказал Эйс.

— Почему ты извиняешься?

Я не отводила взгляда от салфетки, которую комкала на коленях. Я не смела отвести от неё взгляд. Я была уверена, что если я посмотрю вверх, Эйс увидит, как меня пожирает тоска. Что бы он ни разжёг во мне, всё ещё шевелилось, как змея, в моей сердцевине, всё ещё скользило по моим венам, распространяя ядовитое желание.

— Я должен был остановиться раньше, — тихо сказал он.

— Ты имеешь в виду, до того, как я выставила себя ещё большей дурой?

— Ты не выставляла себя дурой.

— Я погладила твою ногу.

— Большинство женщин стояли бы на коленях под столом. Ты сопротивлялась мне.

Я была почти уверена, что тон моей кожи соответствует моему платью.

— Я не чувствовала себя очень стойкой.

Он отодвинул свой стул под маленький столик и наклонился вперёд.

— Почему ты хотела, чтобы я использовал это на тебе? — его хриплый голос творил со мной самые разные вещи.

Я нервно облизнула губы.

— Я просто… просто хотела посмотреть, будет ли это так же, как капсис Борго и Круза.

— И?

Я поёрзала на своём сиденье, сосредоточилась на тихой музыке, играющей на заднем плане, и пожелала, чтобы щупальца кондиционера охладили его яд. Ничто из этого не уняло беспорядочный огонь, потрескивающий, как поп-рок, в моих конечностях.

— Это было то же самое, — солгала я.

— Действительно? — одна из его бровей взлетела вверх.

— Почему это удивительно?

Его голова была в нескольких дюймах от моей.

— Потому что каптис — это как отпечаток пальца. Нет двух фейри, обладающих одним и тем же. И это, конечно, не влияет на всех людей одинаково. Конечный результат, однако, одинаков — мы пробуждаем похоть или любовь, в зависимости от того, чего мы добиваемся, — но контроль, сила, прогрессия, точность — всё это очень отличается. Так что, если это было похоже на то, что Борго и Круз сделали с тобой, то либо я теряю хватку, либо ты лжёшь.

Одна его рука исчезла под столом, легко опустившись на моё колено. Я дёрнулась, адреналин пронзил меня. Он медленно скользнул вверх, поднимая шёлковый подол моего платья выше, сжимая его в своих обжигающих пальцах.

— И, — прошептал он, его голос ласкал мою шею, как пёрышко, — как только фейри перестанет им пользоваться… — его рот, казалось, приблизился к моей челюсти. Я отвернула лицо. Его дыхание коснулось раковины моего уха. — Как я перестал…

Я повернула к нему лицо. Он не остановился. Он играл со мной, видя, как далеко он может меня подтолкнуть.

— Эффект. Пропадает. Точка.

Я вцепилась в его руку, останавливая движение его пальцев, и пристально посмотрела на него. Эмоции бурлили внутри меня… гнев, ненависть, страх, желание и смущение. Они все были на месте, хлестали меня, как будто я ещё не опустилась. Мои глаза горели вместе с моей рукой… вместе с его ладонью, которая всё ещё была на моём бедре. Я закрыла глаза. По щеке скатилась слеза. Стыд побеждал, расплющивая моё больное эго. Он поднёс свободную руку к моему лицу, смахнул слезу, затем перевернул ладонь, переплёл свои пальцы с моими дрожащими и крепко сжал.