Горец. Гром победы. Книга четвертая (СИ) - Дмитрий Старицкий

— Нет возражений, — констатировал я.

— Тогда, 'железная' бригада, слушай боевой приказ… Горская военная демократия закончилась. Началась армейская субординация. * * * Понтонный парк ушел в рейд первым, сразу после того как только я вошел за полог штабной палатки. Наши саперы проведут инженерную разведку маршрута и где надо обустроят понтонные мосты через возможные ручьи и реки. Затем соберут понтоны и догонят колонну. Судя по карте болот на пути следования бригады нет, но кто его знает, что может быть на самом деле. Морозец еще не настолько сковал почву, чтобы на него наедятся. Обоз, точнее его содержимое, оставалось здесь, внавалку на грунте. На рутьеры и прицепы посадили штурмовиков, которые реально настроились протопать полста километров и после этого с ходу вступить в бой. Гвозди бы делать из таких людей. Не думаю, что в предельной тесноте кузовов, да по проселочной дороге ехать удовольствие большее, чем по той же дороге ломить пешком. Боезапас боевые машины взяли двойной, в перегруз. Еще и на крышу разных узлов и ящиков закрепили. Людей сажать на броню, да еще ночью, я посчитал излишним — посбивает еще в темноте ветками под гусеницы. Никто и не заметит в узком луче ацетиленовых фар. Обнялся с Вальдом на прощание.

— Может, все-таки передумаешь и сам пойдешь, а я здесь останусь, — предложил он.

— Нет, — возразил я.

— Ты все, что нужно делать и так знаешь. На полигоне не раз отыгрывали. Что я, что ты разницы никакой. Разве что мне славы будет поменьше, но у меня ее и так хоть отбавляй. К тому же император опять меня призвал в авиацию, так что развивать бронемобильные войска в империи по любому придется тебе. А раз так, то твоя рука первая вести их в первый бой. Главное не давай никаким генералам дербанить коробочки. Бей всегда кулаком, а не растопыренными пальцами. Прижмут — посылай всех по матушке к фельдмаршалу. Бригада подчиняется ему напрямую. Все. Хранят тебя ушедшие боги. Время. Возвращайся генералом. Вальд сел в БРЭМ и покатил вслед колонне. Да, по сравнению с дизелем, паровая машина можно сказать бесшумная. Это как сравнивать просто выстрел и выстрел с глушителем. Но вот лязг гусениц с присвистом нагруженных осей никуда не делся. Я повернулся к Ягру, который все это время не отставал от меня ни на шаг. Приказал.

— Командиров в штабную палатку. Личному составу отдыхать. Интендантам приготовить утром, перед атакой, выдать каждому бойцу по сто двадцать грамм водки. И чтобы ни одно задержки в этом не было. * * * Самому не спалось. Мои жандармы после случая с Тортфортом уже выловили семь групп вражеской фронтовой разведки. Просто подкараулив их во всех вскрытых местах их тайного проникновения в наши тылы. Толком они ничего не знали. Послали их считать наши бронеходы, выяснить калибр орудий и вообще уточнять информацию. Судя по всему, Тортфорт поет в плену как канарейка. Хорошо еще, что знает он мало. Но то, что их разведка не возвращается назад как раньше, врага должно навести на мысль, что мы лес закрыли и к удару готовимся. Поднял я бойцов за два часа до рассвета и при свете факелов и фар переправились через мостки на западный берег. Всех, кто не будет участвовать в бою, оттянули дальше в тыл. Место нашей дислокации осталось пустым. Драгуны и пехота резерва также утянулась в соседние лесопосадки. Саперы Тортфорта уже без него самого не спали всю ночь, и в ближнем тылу траншей имперских войск работая все темное время, откопали капониры под нашу технику. Так что выше бруствера оттуда торчали только стволы. Гаубицы разметили на обратных скатах высот. Отдельно соорудили снарядные погреба, куда как муравьи солдаты перетаскали ящики со снарядами. На 'коломбины' сколотили дополнительно из досок противошрапнельные козырьки. Щели-укрытия для себя и для моих штурмовиков. Светает. Вроде успели. Командир пехотного полка, за линиями которого мы расположились, был этим очень недоволен.

— Что вы себе позволяете, майор, Все, что вы тут накопали, надо было согласовать со мной, — брызгал он слюной. Больше всего, наверное, его раздражало то, что самое главное он просто тривиально проспал. Мне же было не до политеса.

— Сократись, полковник, — ответил я ему предельно грубо.

— Сядь на ящик и подпишись, что ознакомлен с приказом командующего фронтом. И дал прочитать предыдущий ему приказ. То который я получил перед рейдом на эти позиции. А тот уточненный приказ, который лежал в моей планшетке поле разведывательного облета и встречи с императором я от него благоразумно утаил. Потому как вместо полнокровной бригады, которой ранее ставилась задача прорыва этого участка фронта, у меня сейчас в руках только по взводу 'артштурмов' и 'коломбин' да батарея 'элик'. Плюс батальон огемских саперов-штурмовиков. И в поддержке не пехотная дивизия с ударным корпусом, а всего лишь полк пехоты и два полка драгун. И этот полк в траншеях. Полковник прочитал приказ, поставил на нем свою подпись и вернул бумагу мне.

— Какие будут приказания, господин гвардии майор? Сразу видно старого служаку. Ответственность за все он уже перекинул на меня.

— Слушай, полковник… Сейчас за твое спиной орудийных стволов больше чем у двух дивизий вместе взятых. Нет только корпусных тяжелых пушек. Так что попробуй мне только не удержи атаку республиканцев. В небе появилась огромная черная туша дирижабля Гурвинека. Теперь точно началось. Черные точки отделились от дирижабля и стремительно падали на ближние тылы противника.

— Ушедшие боги, спасите нас, — отогнал полковник возможные напасти ритуальным жестом. Через секунду все загрохотало, а под ногами задрожала земля, ударяя под пятки. Мы благоразумно скатились в глубины перекрытого командного пункта, и припали к панорамам производства 'Рецкого стекла'.

— А они точно в атаку пойдут? — спросил полковник в промежутке между сериями разрывов двухсот пятидесяти килограммовых бомб.

— Это только ушедшие боги знают, — ответил я.

— Но по показаниям пленных, войск нагнали сюда республиканцы как при подготовке к атаке.

— Долго еще эта бомбардировка продлиться? — Не думаю. Судя по всему, загружали дирижабль на фронтовом аэродроме. Это недалеко. Так что в перегруз взяли не меньше двадцати тонн. Еще повисит над нами минут пятнадцать.

— Нет. Все же бомбежка с воздуха хорошее подспорье, что ни говори, — поправил свои усы полковник.

— Ага… — поддакнул я.

— Особенно когда бомбят не тебя.

— У республиканцев таких монстров нет. Прилетал тут один. Сбросил пару сотен десятикилограммовой и все. Что кидал, что не кидал. А тут мощь! Наша имперская мощь! Полковника распирало от гордости. Тишина наступила также как и грохот, внезапно. Мы вылезли на открытую площадку, где мои связисты уже устанавливали под деревянным козырьком телефоны. Пять штук.

— Красиво жить не запретишь в резерве командующего фронта, — завистливо пропел полковник.

— Между прочим, я эти телефоны покупал на свои деньги, — опустил я его с небес на землю.

— Мне также выдали из интендантства всего один телефон парный на бригаду.

— А еще у вас герцог есть, который любит свою гвардию, — не переставал меня подкалывать полковник.

— А ты сам-то откуда? — Я? Из Лое.

— Так ваш князь вообще премьер-министр и канцлер всей империи. Кто бы жаловался на сюзерена… — усмехнулся я. Дирижабль уходил на север, уменьшаясь в размерах. Вернется он, вряд ли раньше чем через три часа. Это если в темпе вальса действовать будут. И его на другой участок фронта не отвлекут. Некоторое время на стороне противника не было никакого шевеления, а затем загрохотало, и воздух завизжал от протыкающих его больших снарядов.

— Это куда же они бьют? — озадаченно спросил полковник, слыша как в тылу стали рваться снаряды калибром не меньше шести дюймов, а то и восьми… — Туда где еще вчера стояли мои коробочки, — пояснил я.

— И если бы я ночью не перекопал твой задний двор, то сейчас бы как раз попал под раздачу. А так там уже пустое место. Булками шевелить надо вовремя.

— Майор, ты коньяк пьешь? — Угости.

— Пошли ко мне в блиндаж, — предложил полковник.

— Эта музыка надолго. Иной раз на целые сутки. * * * Хорошо переждали обстрел, накатили по паре стаканчиков хорошего коньяка. И блиндаж мне у полковника понравился. Сразу было видно, что помещение обживали с расчетом жить в нем долго и по возможности с комфортом.

— Как часто вас меняют с передка? — спросил я старожила траншейной войны.

— Раз в три месяца где-то. Но лучше бы меняли раз в месяц, — ответил он мне, выставляя на стол пузатую бутылку зеленого стекла.

— Откуда такое богатство в окопах? — присвистнул я. Коньяк был десятилетней выдержки и от хорошей фирмы.

— Разведчики презентовали. У меня день рождения был недавно. Вот они и постарались, походя пошарить по вражеским траншеям, — полковник был горд за своих подчиненных.