ПАПА-БУДДА - Энн Донован

В понедельник ходила к врачу. Эта женщина, доктор Харрисон, была у нас, когда умерла мама.

— Когда закончились последние месячные?

— Десятого апреля.

— Тест на беременность делали?

— Да, на прошлой неделе.

— И результат явно положительный.

— Так точно.

Она принялась что-то печатать на компьютере.

— Хорошо, запишу вас на ультразвук - это в больнице. А дальше посмотрим. Будете наблюдаться у нас и в больнице, здесь вашим врачом буду я.

— А повторный тест вы делать не будете?

— В этом нет необходимости. Аптечные теперь довольно точные. И скоро у вас ультразвук. У вас уже есть дети, Лиз, верно?

— Дочь. Ей в августе будет тринадцать.

Она начала перебирать листы в папке – на столе у нее лежала моя медицинская карта.

— Я смотрю, у вас было два выкидыша.

— Да, шесть лет назад мы пытались завести еще одного ребенка. А после второго выкидыша мы просто… — Я осеклась.

— А причину выясняли?

— Нет. Нам сказали, что такое случается, подождите, мол, пару месяцев и попытайтесь еще раз.

— А с первым ребенком, когда вы были беременны, проблем не было?

— Небольшое кровотечение, но без последствий.

— Что же, наверно, вам просто не повезло, но ультразвук я назначу пораньше, хорошо? — Ее пальцы опять застучали по клавишам. — В эту среду в одиннадцать утра, в Больнице Королевы-матери.

— Спасибо. Вы записали меня прямо через компьютер?

— Да, система отличная, когда все работает. Давайте, мы еще давление вам померим. — Она наложила манжетку мне на руку и начала подкачивать воздух. — А в среду у мужа получится с вами пойти?

— Даже не знаю.

Должно быть, вид у меня был озадаченный - она улыбнулась и сказала:

— Значит, папа еще не знает? Вот удивится, наверное.

— Да, это точно.

На ступеньках у «Бьюкенен Гэлериз» толпился народ, хотя на улице дышать нечем. Не понимаю, откуда такие полчища. Да, конечно, сезон распродаж, но можно было бы в другой день пройтись по магазинам. Я бы ни за что не выбралась, если бы не пришлось искать подарок для Триши. Накануне она родила, на две недели раньше срока. Девочка. Три кило четыреста. Роузин.

Протолкнувшись через толпу, я зашла в «Джон Льюис» - там никого почти не было, и работал кондиционер - дышалось чуть легче. Потом я зашла в кафе, взяла чай с булочкой, и, усевшись за столик, достала два свертка. Один – подарок для новорожденной Роузин: маленькая распашонка, самая розовая и кружевная из всего, что нашлось. Ужас, по-моему, но Триша будет счастлива.

И другой сверток. Два маленьких комбинезончика — «боди». Один кремовый с кроликом спереди, второй с мелким рисунком из лошадей-качалок и кубиков. Цвет нейтральный, подойдет и мальчику, и девочке. А мальчик будет или девочка? Вчера на ультразвуке я видела крошечное пятно на мониторе; срок всего только шесть недель, но силуэт уже отчетливый – сжался, будто кулачок. Мерцание точки – биенье сердца. Будто звезда в далекой галактике.

Шесть недель. Но врачи считают от последних месячных, значит не шесть, а всего четыре. Срок 15 января. Зимний ребенок. Куплю стеганый костюмчик - они такие теплые, уютные. Для малышей теперь чудесную шьют одежду, столько ярких цветов - когда Энн Мари была маленькой, такого не было. И коляски делают удобные: взял автокресло, закрепил на раму с колесами, и покатил – просто и легко.

Я огляделась. Зал огромный, а народу в этом кафе немного – наверно, здесь дороговато. Стены темно-желтые, на них кругом цветные пятна картин. Я доела булочку, но чувство голода не ушло. Вот оно, начинается. Так же и в прошлый раз – странно, до чего хорошо все это помнишь. Либо еда в тебя не лезет, тебе жарко и противно, либо с голода умираешь. И как скрутит – не просто хочется кушать, так что можно и потерпеть, пока домой придешь и что-нибудь приготовишь; нет, тебя ножом будто режут - съесть что-нибудь надо немедленно. Я встала и направилась к стойке за добавкой.

Должно быть, я долго сидела в кафе – вернувшись домой, я обнаружила, что уже половина седьмого. Энн Мари говорила по телефону и, когда я вошла, почти меня не заметила. Я отправилась на кухню, вытерла посуду, которую она помыла, вынула белье из стиральной машины. Через пару минут она заглянула на кухню.

— Прости, Энн Мари, на часы не смотрела. Я собиралась вернуться гораздо раньше. Надо ускориться, нас ждут к семи. Ты поела что-нибудь?

— Да, мам, не волнуйся. А что ты купила?

— Распашонку.

— Можно глянуть? — Прежде, чем я открыла рот, она залезла в пакет, вытащила сверток, скривилась и сунула его обратно. — Мрак.

— Тете Трише понравится.

Кровать Триши утопала в розовом. К спинке были привязаны розовые шарики, на одеяле валялись клочки розовой оберточной бумаги и одежда для малышей, а тумбочка была завалена розовыми открытками. Джон и трое их ребят стояли возле Триши, которая, сидя в кровати, сияла, улыбаясь до ушей. А рядом с ней в колыбели, больше похожей на контейнер из пластмассы, лежала новорожденная.

— Триша, поздравляю. — Я поцеловала ее в щеку. — Джон… – мы обнялись. Я положила подарок на кровать, и Триша его развернула.

— Спасибо, Лиз. Какая прелесть! Джон, правда, прелесть? — Она повернулась ко мне: — Между прочим, вы с Джимми разминулись – он ушел минут пять назад.

Я не ответила, только кивнула в сторону колыбели.

— Можно глянуть? Она спит?

— Да, вот так все время - спит, когда у нее гости.

Я заглянула в кроватку. Из-под пеленок виднелось помятое розовое личико.

— Какое мы чудо, правда? - Я прикоснулась пальцем к ее щечке – такая нежная. Энн Мари стояла рядом, во все глаза глядя на девочку. Я взяла ее под руку.

— Ну что, Триш, как ты себя чувствуешь?

— И не спрашивай. Но все же потом забываешь. – Она приподнялась и заглянула в люльку. — Вы посмотрите только – ну папина копия, правда?

— Можно я в гости к Нише? — спросила Энн Мари, когда мы сели в машину.

— Энн Мари, поздновато. Уже половина девятого.

— Мам, но завтра в школу не надо.

— Доча, я просто не хочу, чтобы ты ночью одна возвращалась.

— Мам, сейчас почти до одиннадцати светло. И оттуда автобус идет прямо до Мэрихилл-Роуд.

— Да, но к остановке надо переулками добираться.

— Ну, мам.

— Энн Мари, я понимаю, что ты уже не ребенок, но я не хочу, чтобы ты ночью одна шаталась по городу. Это небезопасно.

— Я не буду нигде шататься – только к Нише зайду, мы же готовим диск, у меня появилась одна идея. Мам, у нас времени в обрез, крайний срок в ближайшую среду. Ну, пожалуйста, мам.

— Если ты хочешь пойти к Нише вечером, договорись либо со мной, либо с папой, чтобы кто-то тебя забрал. А нельзя просто позвонить ей и рассказать?

— По телефону – это не то.

— Послушай, как-нибудь в другой раз я отпущу тебя к Нише и потом за тобой заеду, честное слово. Просто сегодня я очень устала, а завтра мне на работу.

Энн Мари пожала плечами и отвернулась. Она и правда взрослеет. Еще немного, и я ей совсем не буду нужна.

На улице была душно, а в подъезде – прохлада и воздух. Я дотронулась до кафельной стены, и мне стало прохладнее, чуть легче. Я стала подниматься по лестнице и на какой-то миг ощутила, как горло перехватило от страха. Всю ночь – было жарко и душно, - я вертелась в постели, представляла, как скажу про ребенка. Перебрала все возможные сцены, слова. Ты станешь папой. Я беременна. Я на неделе была у врача, и у меня для тебя новость. Или пошутить? «Знаешь, одна апрельская шутка обернется январским сюрпризом».

И я каждый раз представляла, что он обнимает меня, говорит: все будет хорошо. От счастья себя не помнит, просто летает, ждет – не дождется. Пусть это слишком рано, как-то вдруг, но все наладится. Такое постоянно случается, и нет худа без добра. Дети людей сближают. Мы с Джимми никогда не были так близки, как в первые дни после рождения Энн Мари. Он просто с ума сошел. До сих пор помню, как мы, вернувшись из роддома, сидели и смотрели на нее, будто на сокровище какое-то.

Но тут, в подъезде, остановившись на площадке второго этажа, я первый раз ощутила, как сердце сжалось от страха. Я сделала глубокий вдох и отправилась дальше, вверх по лестнице.

— Привет. — Он обнял меня, и мы поцеловались. Что-то внутри шевельнулось. — Идем ко мне. У Джули пир горой для всех ее приятелей. Кастрюль пятьдесят на плите – там просто субтропики Амазонки.

Мы сели на кровать.

— Хочешь вина?

— Нет, в меня не полезет. Я, по правде говоря, немного запарилась.

— Может, воды? У меня в холодильнике есть какая-то минеральная.

— Давай.

Через минуту он вернулся со стаканом воды и бокалом красного вина, устроился рядом.

— Ну что, тихо дома посидим? Или пойдем гудеть по клубам?

— Дэвид, можно кое о чем с тобой поговорить?