Круговой перекресток - Елена Гайворонская

– Сдаюсь! – дурашливо подняла руки Крис. – Двое на одну… Санька, однажды ты напишешь про все это большую толстую книгу, и мы станем безумно популярны. А сейчас давайте-ка песенку споем!

Она со смехом сорвалась с дивана, притащила гитару, пробежала по струнам пальчиками с коротко стриженными ноготками, тряхнула кудрявой головой и с чувством замурлыкала набросанные мною в романтическом порыве слова, под которые Крис подобрала мелодию:

Назови, назови меня по имении взгляни, и взгляни в глаза мои…

Мы с Зайкой подхватили:

Пусть плывут, пусть плывут прозрачно-синиеОблака – немые спутники любви…

Нашу певческую идиллию прервал настырный звонок в дверь. Кинг-Конг из соседней квартиры интересовался, понравился ли нам фильм.

Артем

Однажды мама пришла с работы в приподнятом настроении. Мы с бабушкой пили чай на кухне. Мама обвела нас загадочным взглядом.

– Мам, – обратилась она к бабушке, – знаешь, кого я сейчас встретила?

– Пока не знаю, – невозмутимо ответила бабушка.

– Верку, ну, раньше в третьем подъезде жила, помнишь?

– Помню, конечно! – живо отозвалась бабушка. – За Борькой Смирновым, шофером, замужем была, пацан у них рос, Сашкин ровесник, как его… Андрей? Антон?

– Артем, – поправила мама. – Санька с ним играла во дворе. Саш, помнишь?

– Я много с кем во дворе играла, – сказала я, прихлебывая из чашки в красный горох. – Такой толстый, что ли, белобрысый? Все ныл и мамаше жаловался?

– Ну да, вы его хомяком дразнили, – засмеялась мама. – Верка такая модная, не работает. Борис коммерсантом стал, у него свой автосервис. Телефонами обменялись, в гости приглашала в выходные.

– Да что ты! – всплеснула руками бабушка. – Борька – богач! Кто бы мог подумать?

Бабушка и мама еще долго старательно припоминали старых знакомых. Борис – хороший мужик, спокойный, веселый, работящий. Мог выпить, но меру всегда знал. А вот Верка была эффектная, но не очень приветливая дамочка, все нос задирала. Закончила иняз, корчила из себя деловую образованную особу, на мужа смотрела свысока, мол, осчастливила его, простого работягу, браком. Хотя неизвестно, кто кого осчастливил – замуж-то выходила «в интересном положении»…

Мне быстро надоели эти пересуды, я помыла посуду и смоталась в свою комнату.

В субботу я собиралась с Крис и Зайкой пошляться по центру, посидеть в популярном кафе на Тверской и, если повезет, прикадрить каких-нибудь дурачков, которые нам его оплатят. Однако мои планы были нарушены самым возмутительным образом. Утром за поздним завтраком, около двенадцати, когда я, позевывая, пила растворимый отечественный кофе, мама объявила, что мы приглашены на обед к Вере и Борису, для меня, разумеется, к Вере Игоревне и Борису Егоровичу.

– Какой обед?! – Я поперхнулась кофе. – Мы с девчонками едем в читальный зал!

– Знаю я ваши читальные залы, – обрезала мама. – Опять вернешься к полуночи. Хорошо, хоть ночевать домой приходишь. Но чувствую, скоро и это закончится!

– С Кристиной недолго до беды, – проворчала бабушка. – Распутная девка.

– Брось, ба, – поморщилась я. – Крис – нормальная современная девчонка. Мы в двадцатом веке живем, а не в мрачном Средневековье.

– Ага, – встрепенулась бабушка, – все вы современные, а потом принесешь в подоле!

– Между прочим, презервативы изобрели давным-давно, – невозмутимо ответила я. – Это даже не дефицит.

Я давно привыкла к бабушкиному ворчанью. Неизбежный конфликт поколений, почти по Тургеневу, жившему в далеком девятнадцатом веке.

– Саша, что ты говоришь?! – не на шутку встревожилась мама. – Мы же договаривались, помнишь? Как только что произойдет, сразу мне расскажешь!

– Ага, расскажет она, когда пузо на нос полезет, – проворчала бабушка.

Я бросила на нее выразительный взгляд и сообщила:

– А вот непорочное зачатие, кажется, пока не изобрели. Или я вторая Дева Мария.

– Не богохульствуй, нахалка! – воскликнула бабушка.

А мама облегченно вздохнула и сказала:

– Все, хватит, на сегодня читальные залы отменяются. Саня, приводи себя в порядок, я знаю, сколько у тебя это занимает времени, полдня будешь голову мыть. К трем часам мы должны быть в гостях.

– Не хочу я в гости! – выпалила я. – Я что, маленькая, чтобы меня за ручку водить?! Или думаете, я дурочка, не понимаю, что вы решили устроить мне знакомство с «мальчиком из хорошей семьи»? Вот только мне это неинтересно!

– Ладно, как знаешь. – Мама махнула рукой. – Можешь идти гулять со своими подружками. Главное, сессию не завали. – И добавила будто невзначай: – Кстати, у Веры Игоревны есть новые каталоги одежды, по которым можно заказать модные вещи прямо из Парижа – и совсем недорого.

– Что? – встрепенулась я. – Какие каталоги?

Вера Игоревна и Борис Егорович жили на пятом этаже стандартной сине-белой панели окнами во двор – пара тополей, железные гаражи и детская площадка с грибком и песочницей. Ничего примечательного. Отделана их трешка была по последнему ремонтному слову: пластиковые окна с узкими офисными подоконниками, обои – вспененный винил, темные двери, пожалуй, слишком массивные для невысоких потолков, на которые к тому же умудрились нагородить подвесы. Складывалось впечатление, что хозяева покупали все, что подворачивалось под руку. Много, дорого, безвкусно. Отвести бы их на экскурсию к Крис в такую же панель, но отделанную с почти французским изяществом.

Вера Игоревна, статная полнеющая дама с высокой прической, разившая парфюмом так, что возникало неудержимое желание открыть окно, манерно протянула пухлявую ручку, усердно разыгрывая светскую даму. Получалось у нее это неважно, скорее она тянула на домохозяйку, жаждущую новых эмоций, которые внесли бы разнообразие в ее благополучную, обеспеченную, невыразимо скучную жизнь. В данный момент в качестве свежего развлечения выступали мы, и, похоже, хозяйка действительно была рада гостям. Борис Егорович, невысокий рыжеволосый бодрячок с живыми серыми глазами, производил впечатление человека простоватого, открытого, жизнерадостного. Его рукопожатие было крепким, взгляд внимательным и дружелюбным.

– Так вот ты какая выросла, Санька! – сказал, улыбаясь. – Красавица, копия мамочки. Эх, будь я лет на двадцать моложе, непременно бы влюбился! – И раскатисто захохотал.

Вера Игоревна сложила губки бантиком, томно завела глаза и попросила не обижаться на шоферский юмор супруга.

Стол ломился от яств. Вера Игоревна очень старалась вести непринужденные светские беседы о погоде, реформах, моде, поминала иняз, который когда-то закончила, а теперь вот вынуждена была сидеть дома. Не в школе же за копейки работать, в самом деле. А для секретарши она уже немолода.