Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1916 год. Сверхнапряжение - Олег Айрапетов

С другой стороны, бои с австро-венгерской армией давались русскому солдату легче. По свидетельству Василевского, «…наши солдаты, а в некоторой мере и офицеры, радовались, что нам (9-й армии Юго-Западного фронта. – А. О.) придется иметь дело не с немцами, а с австрийцами, которые были слабее. В начале каждой артиллерийской перестрелки мы поглядывали на цвет разрыва и, увидев знакомую розовую дымку, которую давали австрийские снаряды, облегченно вздыхали»55. В ночь на 22 мая (4 июня) войска закончили инженерную подготовку исходных плацдармов на участках прорыва и начали разрушение искусственных препятствий – делались проходы в колючей проволоке, проводилось разминирование и т. п. Артиллерийская подготовка началась около 3 часов утра 4 июня, на следующий день началось наступление56.

Брусиловский прорыв. Начало

«В 4 часа утра начался ад, – вспоминал командир батареи тяжелой артиллерии, действовавшей на луцком направлении. – Около полутораста пушек, сосредоточенных на небольшом участке, открыли беглый огонь. Через 3–4 минуты огонь стих. Окопы противника закрылись совершенно непроницаемой стеной пыли и дыма. Легкий ветер гнал ее вдоль окопов слева направо к железной дороге. Наконец пыль стала оседать и с трудом можно было различить окопы»1. Вслед за этим началось методическое разрушение блиндажей, пулеметных точек, ходов сообщения. Уже под вечер первого дня наступления практически по всему фронту 8-й армии артиллерия расчистила проходы в заграждениях, разрушила окопы 1-й и частично 2-й линии. На некоторых участках противник покинул 1-ю линию обороны. Неудачи были отмечены только в группе генерала А. М. Зайончковского. Здесь действия пехоты и артиллерии были недостаточно скоординированы: имели место атаки, проведенные ранее сигнала об общем штурме, в ряде случаев противнику удалось в ночь с 4 на 5 июня восстановить проволочные заграждения, что привело к большим потерям при наступлении2.

На остальных участках фронта наблюдалась другая картина. Перед атакой дважды производились ложные переносы огня в глубь позиций противника. Привыкнув к этому сигналу русской атаки, австрийская пехота заполняла окопы из убежищ и неожиданно для себя попадала под губительный огонь русской артиллерии. «После каждого из них, – вспоминал организатор этого приема, – видно было, как австрийцы наполняли свои окопы и как они в ужасе убегали обратно (кто остался жив). Пленные рассказывали, что когда в третий раз русская артиллерия перенесла огонь, то они уже настолько были запуганы, что не выходили из своих убежищ, покуда не подошли к ним русские и не забрали их»3. Австрийцы переоценили возможности своей обороны. «…4 июня в Галиции, как гром среди ясного неба, разразилась беда», – вспоминал Фалькенгайн. В этот день в австрийской штаб-квартире праздновали день рождения главнокомандующего австрийской армией эрцгерцога Фридриха и успехи на Итальянском фронте. Внук знаменитого героя Ваграма эрцгерцога Карла и племянник триумфатора под Кустоццей эрцгерцога Альбрехта праздновал свое 60-летие4.

Русское наступление сорвало праздник. «Вчера, 22 мая, с утра начался бой на фронте от реки Припяти до румынской границы, – гласило сообщение штаба Верховного главнокомандующего от 23 мая (5 июня). – При содействии артиллерии наши войска на многих участках имели крупные успехи. До настоящего времени взято около 13 тыс. пленных, орудия, пулеметы. Сражение развивается»5. 5 июня прорыв был удачно осуществлен русскими 7, 8 и 9-й армиями. Менее удачно действовала на Львовском направлении 11-я армия. Именно на ее фронте противник имел самые серьезные укрепления и превосходство в артиллерии – 471 полевое орудие против 382 и 159 тяжелых орудий и мортир против 89. Кроме того, приступая к подготовке прорыва, эта армия получила ограниченное количество боеприпасов, а ее штаб был предупрежден, что новых поступлений не последует. Исключение составляли снаряды к горным и полевым орудиям и патроны австрийского производства. Боеприпасы русского производства могли поступать в весьма ограниченном количестве, поэтому перед началом наступления у стрелков оставили всего по 120 патронов. При контратаках противника русский пехотинец был вынужден весьма экономно расходовать патроны.

Слабые резервы, незначительное количество артиллерии и боеприпасов – все это привело к тому, что 11-й армии поручалась демонстрация. Ее задача сводилась к овладению господствующими высотами и сковыванию сил противника на своем направлении. Если учесть еще и тот факт, что здесь австрийцы благодаря разведке смогли получить довольно точную информацию о времени и месте русского наступления, то отсутствие успеха на фронте 11-й армии вплоть до 27 мая (9 июня) было неудивительным. Единственным плюсом было наличие в армии отряда бронемашин – в 6-м армейском корпусе их было 17, а хорошие шоссе позволяли использовать эти тяжелые колесные машины. Характерно, что прорыв 9 июня был достигнут именно с помощью броневиков – пожалуй, это был первый удачный опыт применения бронетехники на русском фронте6.

Успешнее действовала 9-я армия. Утром 22 мая (4 июня) на ее участке прорыва была проведена газовая атака. Несмотря на то что ее трудно было считать удачной – ветер изменился и вернул часть газа в русские окопы, но она все же вызвала у австрийцев панику. Вслед за этим последовала очень эффективная артиллерийская подготовка. На этот раз командование армией учло пожелания своих артиллеристов и опыт неудачного наступления в конце 1915 – начале 1916 г. Обстрел вражеских позиций готовил подполковник В. Ф. Кирей, генерал Лечицкий не вмешивался в его распоряжения. В результате многочисленная артиллерия австрийцев была подавлена. «Ее наблюдательные пункты были сломлены, – вспоминал подчиненный Кирея, – телефонные провода перебиты, позиции батарей засыпаны всеми видами снарядов, включая химические; пехотные укрепления разворочены, а занимавшие их войска подавлены. Расход патронов был небывалый. Например, II/32 артиллерийский дивизион (2-й дивизион 32-й артиллерийской бригады. – А. О.) израсходовал в течение этого дня около 11 тыс. снарядов. Первая половина боя была “разыграна” как по нотам”. Кирей передавал по телефону только: “Первый период”, “Второй период…” (все подробности были в приказе, выданном накануне). Путь для пехоты был открыт настолько, что, например, 128-й пехотный Старооскольский полк прошел всеми тремя линиями неприятельской обороны, потеряв трех убитыми и четырех ранеными. Потери остальных полков были подобными»7.

Успех не был реализован только из-за отсутствия поддержки кавалерии. Через шесть дней все повторилось, но пехота вновь действовала без конницы. О состоянии войск противника говорит тот факт, что, когда в преследование на свой страх и риск пошли всадники конно-артиллерийского дивизиона, две группы по 60 и 40 человек, бегущие австрийцы приняли их за целую дивизию8. Прорыв удался, и за десять дней наступления 9-я армия продвинулась на 50 км в центре и на 15–20 км на правом фланге. 7-я австровенгерская армия потеряла 52 орудия и более 50 % списочного состава, только пленными 758 офицеров и 37 832 солдата. Трофеями русских войск стали 120 пулеметов, 21 бомбомет, 11 минометов и много другого имущества9. «На всем нашем фронте, – заявил Брусилов английскому журналисту, – атака началась в один и тот же час, и противник не мог распределить свои войска с одного участка на другой, так как наши атаки равномерно давили его повсюду»10. Но наиболее масштабный прорыв наступавшими был достигнут на луцком направлении. Первичный успех под Луцком во многом объяснялся искусными действиями русской артиллерии.

Наступление развивалось в целом очень удачно. Успех был необычным, он вызвал невиданный подъем в русских войсках, к солдатам вернулась вера в своих командиров. Люди шли в атаку без понуждения, отставших не было. На основном участке прорыва 5-й и 6-й стрелковые полки преодолели три полосы укреплений противника за 50 минут после начала атаки. Еще вечером 4 июня австро-венгерское командование было уверено в стабильности своей обороны и рассматривало русские атаки как простую демонстрацию. Однако уже на следующий день австрийцы вынуждены были отойти на вторую, гораздо более слабую оборонительную полосу. Лучше всего сражались венгерские части, но к вечеру 24 мая (6 июня) общее сопротивление ослабело, и австрийцы побежали перед наступавшим 8-м армейским корпусом11. Это не замедлило сказаться на относительно удачной обороне на соседнем участке, где неудачно действовал 32-й армейский корпус. Противник начал отступать, и это отступление и здесь быстро превратилось в бегство. Австрийцы бросали позиции, склады, железнодорожный состав. И вновь только отсутствие на поле боя русской кавалерии помогло им избежать еще больших потерь12.