Пепел Асгарда - Ник Перумов

– Никому верить нельзя, – напомнил он, усмехнувшись. – Изменить может каждый.

– Именно! И потому должно быть так, чтобы дело – наше дело – пережило бы любого. Не останется меня, Ракота, твоих подмастерьев, неважно – а дело должно длиться. И, мой Хедин, даже если не останется тебя – оно не может пропасть.

– Не ты ли говорила, что я «должен думать о себе»?

– Должен! Не глупи, Познавший! – Меж пальцев чародейки пробежали голубоватые искорки. – Должен! Для того чтобы остаться живым – для меня и Упорядоченного. И для того, чтобы после нас с тобой и Ракотом – Упорядоченное осталось бы всё равно.

– Почему ты думаешь, что я ничего для этого не делаю? – Хедин сделал шаг, положил руку на плечо рассерженной волшебницы.

– Надеюсь, – грозно посулила она. – Иначе следующий раз запущу в тебя не огнешаром, а кой-чем из арсенала Западной Тьмы. Там у наших былых сородичей было много всего заготовлено!

– Постараюсь приготовиться. Всё в порядке, Рагнар, всё хорошо, Арвейн! Мы пробовали некоторые новые заклинания.

– Как хочешь, Познавший, но это альвочка с её ламентациям мне не нравится. Как и её сородичи. Они что-то задумали, а поскольку мы все знаем, кто и что водится в тихом омуте…

– Что же, например?

– Мессир Архимаг Игнациус, например.

– Он, похоже, здорово тебя напугал, Си.

– Напугал, да.

– Разве это достойно Истинного Мага и моей Си?

– Достойно, не достойно – какая разница? Мне плохо от этого, вот и всё. И не спорь, Познавший! Ответь лучше, что делать с этими твоими альвиками и особенно Айвли.

– Что делать, что делать… ничего особенного. Ты права, кидаться очертя голову куда ни попадя отнюдь не следует.

– О! Я довольна. Не зря огнешарами тут кидалась, – объявила чародейка. – Но всё-таки, что мы с этим сделаем? Ты ответишь ей?

Хедин улыбнулся.

– Ответь, – вдруг попросила Сигрлинн. – Я знаю, порой забавно и приятно слегка тебя поревновать. Но я не желаю рисковать, если какая-то альвочка, сойдя с ума от ревности, учинит нечто вроде ловушки Игнациуса.

– Игнациус был мастером, Си. Почти что гением. Сомневаюсь, что Айвли может соперничать с ним. Она Оружейница, это да; но не чародейка.

– Твоими б устами, Познавший. Так что станешь делать?

– Ничего особенного. Я напишу ей. В конце концов, тогда я слишком много думал о себе и слишком мало – об окружающих.

– Только мне не показывай, – решительно бросила Сигрлинн.

– Почему?

– «Изменить может каждый», только что, гм, спорили об этом, ты забыл?

– Ах да. – Улыбка его погасла.

– Вольно или даже невольно, – на щеках Сигрлинн появился румянец. – И, знаешь, мой Познавший… обещай мне кое-что.

– Что именно, Си?

– Один раз, – она краснела всё больше, слова давались ей с явным трудом, – один раз перед тобой уже стоял выбор. Упорядоченное, или… или я. Ты выбрал Упорядоченное.

– Си, я…

– Хедин, мой Хедин. Не надо. Я приняла это. Я поняла, что творилось у тебя внутри, я. – Она втянула воздух, грудь часто вздымалась и опускалась. – Иначе было нельзя. Просто нельзя, и всё тут. И ты должен, нет, обязан обещать мне, что, если окажется, что я… забрела куда-то не туда и что я изменяю нашему делу – ты не имеешь права колебаться.

Взгляд Хедина, тёмный и непроницаемый, не опустился.

– Хорошо, Си. Но и ты, Си, моя Сигрлинн, должна обещать мне кое-что.

– Догадываюсь, что именно. – Её руки обвились вокруг его шеи.

– Идущим следом, тем, кто окажется сильнее нас с Ракотом, можешь оказаться и ты.

– Я?! Что ты не… что ты говоришь?!

– Можешь оказаться и ты, – с нажимом повторил Познавший Тьму. – Упорядоченным долго правили боги-мужчины. Кто знает, не пришла ли пора Прекрасной Дамы?

– И что?

– И то, что тебе может понадобиться… для окончательной победы…

– Перестань! – отскочила она, как ужаленная. – Никогда! Ни за что! Ни в какую!

Познавший смотрел твёрдо.

– А если именно это будет необходимо, чтобы наше дело не погибло? То есть я – буду должен, а ты нет? – Голос его был еле слышен.

– П-прости, – Сигрлинн зло сощурилась. – Прости. Я на себя сержусь. Ты прав. Но до этого ведь не дойдёт, правда?

– Не дойдёт, конечно же, – вздохнул Хедин. – И вообще это мы с тобой несколько дали себе волю всяким красивым словам.

– Д-да, – поспешно согласилась волшебница, – дали волю. Станешь писать письмо Оружейнице?

– Разумеется.

– Новый Бог Хедин снизойдёт до смиренной просительницы? – улыбнулась Сигрлинн.

– Нет, конечно, напишу просто… как старый друг.

Волшебница погрозила ему пальцем.

«Приветствую тебя, Айвли.

Благодарю за помощь, Оружейница. Ты сама не ведаешь, сколько огромна услуга, оказанная тобой не мне – но всему Упорядоченному. Я понимаю твои обиду и боль, мне жаль, я не хотел заставлять тебя страдать. Мне казалось, мы и впрямь расстались, как расстаются два мага – сохранив тепло и приязнь, каждый идёт своим путём.

Твой свиток нашёл дорогу ко мне быстро, можешь быть уверена, что и другие письма – буде таковые последуют – доберутся без задержек».

– Здесь была славная драка. – Хедин и Сигрлинн, одни, стояли подле бурлящего Источника Мимира. Весь отряд подмастерьев остался в Межреальности, с собой Познавший Тьму не взял никого.

– Да, – откликнулась волшебница. – И странные вещи тут творились. Я не из Читающих, то эхо, что ещё можно ощутить… не похоже вообще ни на что.

– Ни на Дальних, ни на слуг Спасителя, ни на Него самого, ни даже на козлоногих. Не говоря уж о Ямерте, – поддержал Познавший Тьму.

– Жаль, что своих Читающих у нас так и не появилось, – вздохнула Сигрлинн. – Дело вышло жаркое, но… Хрофт жив?

– Жив, – кивнул Хедин, склоняясь над бурлящей водой. – Источник помнит его.

– А больше ничего? – с надеждой спросила чародейка. Хедин с досадой покачал головой.

– Хуже всего – я не пойму, с кем дрался наш О́дин. Следы донельзя странные, и память воды почти стёрта. Однако он выстоял, и… отправился куда-то дальше.

– Он чертил тут руны, чертил во множестве. – Сигрлинн застыла с закрытыми глазами. – Их я чувствую, а вот против кого он их набрасывал – нет. Совсем ничего.

– Слуги Хаоса?

– Вот уж они-то бы точно наследили так, что любой деревенский знахарь бы почуял! Ты что, Познавший?

– Есть и такие, что даже нам с тобой не учуять, Си. Во всяком случае, спустя столько времени.

– Чем дальше, тем я Хрофту верю меньше, – проворчала волшебница, тоже склоняясь к Источнику. – Мало ли что ему в голову пришло… да и этот альвийский меч работы твоей былой возлюбленной… И кто, кто, во имя Столпа Титанов, мог напасть здесь на О́дина?

– Тот, кто следит за ним, так же, как теперь начинаем следить и мы.

– Тебе не кажется, мой Хедин, что из дыр и нор стали вылезать такие создания, о которых мы даже не подозревали? Безумные Боги те же, о которых ты рассказывал…

– Быть может. – Хедин осторожно зачерпнул воды Источника, поднёс пригоршню близко-близко к лицу. Сощурил глаза, словно вглядываясь в неведомую даль.

– Что там, Познавший? Мне так ничего не разглядеть…

– Только одно – Хрофт был на равнинах Иды. Там, где стоял его старый дом. Где высился Асгард.

– Это точно? – Познавший Тьму стремительно расхаживал туда-сюда по шатру. Двое тёмных эльфов и вампир Ан-Авагар застыли, церемонно опустившись на одно колено; против обыкновения, Аэтерос не велел им подняться.

– Да, великий. – Эльф не поднимал головы, снежно-белые волосы, что тоньше самой тонкой паутины, стекали, подобно воде, до самой «земли» междумирья, накрытой сейчас походным ковром. – Мы проверили всё, не один, не два и не три раза.

– Семь, – так же уперев взгляд в пол, добавил второй эльф. – Проверили семь раз. Сильнейшая некромагия. Такой отворяют и закрывают врата в царствах мёртвых, какими они были в дни Древних Богов.

– Надо понимать, народ Тёмных Эльфов хранит память об этих временах? – раздражённо осведомился Познавший Тьму, и Сигрлинн предостерегающе кашлянула, не используя мыслеречь.

– Именно, Аэтерос. Среди нашего племени ещё остались живые свидетели той эпохи.

Хедин мрачно кивнул.

– Ты! – взгляд его упёрся в вампира. – Некромагия – это по твоей части. Что скажешь, дитя Эйвилль?

– Точно так, великий Хедин, – прошелестел вампир, прижимая бледные костистые руки к груди. – Некромагия, древняя и могущественная. Некромагия, действительно, на отыскание пути. Мои досточтимые спутники совершенно правы. Чары из тех, что создают или закрывают царства мёртвых.

– То есть ты ничего не можешь добавить к их рассказу?

– Могу, великий Хедин. Заклятие оставило след, но след особый.

Тёмные эльфы недоумённо переглянулись.

– Какой «особый»?

– Заклятие проложило дорогу, чем-то похожую на тракты, коими мёртвые следуют к последнему упокоению. В мире под названием Хьёрвард это, кажется, именовалось «царством Хель».