Мадикен - Астрид Линдгрен

— Зря ты так сказал, не надо было, — строго говорит папе Мадикен.

Папа, Мадикен и Лисабет остались на веранде одни, без мамы. Им без мамы очень грустно.

«Ну почему такой хороший день и так печально закончился?» — думает Мадикен.

Альва входит на веранду с горячими биточками.

— Что тут у вас стряслось? — спрашивает она, поглядев на их унылые лица.

— Это я отмочил глупость, — говорит папа.

— Ну и очень глупо сделали! — говорит Альва и уносит биточки.

На кресле осталось лежать мамино вязанье. Папа подцепляет его указательным пальцем и долго разглядывает. Это крошечная шапочка. Ой, какая она малюсенькая! Даже на Лисабет не налезет.

— А для кого мама вяжет такую шапочку? — спрашивает Лисабет.

И тут папа сказал девочкам удивительную вещь:

— Для маленького братика, который должен родиться. А может быть, для сестрички. Уж не знаю, кто у нас будет.

И эту потрясающую новость он сообщил, как будто в ней нет ничего особенного!

— Неужели у нас будет братик?! — кричит Лисабет. — Пойдем скорей скажем маме, она обрадуется и будет опять веселая.

Мадикен фыркает:

— Как ты не понимаешь! Она и так уже знает. Иначе зачем бы она стала вязать такую шапочку?

Теперь уже девочек никакая сила не удержала бы на месте. Они помчались наверх. Сейчас им непременно нужно поговорить с мамой. Мама и впрямь легла в постель и жалеет себя, но разве можно грустить под радостные вопли обеих дочерей!

— Ну конечно же, я тоже рада, уж можете мне поверить, — говорит мама. — Но это случится еще не скоро. Придется вам подождать примерно до Рождества.

Потом мама спускается вместе с Мадикен и Лисабет к папе. Мама перестала на него сердиться. К тому же она давно проголодалась.

— Милая моя благородная дама! Простила ли ты меня? — спрашивает папа.

— Да. Представь себе, простила, — отвечает мама. — Можешь и это напечатать в своей газете, вредный ты человек!

И вот наступил вечер. Мадикен, как всегда, ставит мисочку с молоком для ежика и видит, как дядя Нильссон широким шагом отправляется в город. Неужели он так поздно еще куда-то пойдет? Наверно, тете Нильссон это не понравится.

Дядя Нильссон ужасно размахивает руками. Кажется, он очень сердитый. Он громко разговаривает сам с собой и не замечает Мадикен.

— И зачем я только женился на этом чучеле! — говорит дядя Нильссон.

Мадикен вздохнула, услышав эти слова. Похоже, сегодня все друг с другом ссорятся.

Но в Юнибаккене все раздоры остались позади. Девочкам пора ложиться спать. Мама и папа приходят в детскую, чтобы пожелать дочкам спокойной ночи. Тут все любят друг друга. Сразу видно, что здесь живут дружные люди. «Вот и хорошо!» — думает Мадикен.

Когда папа и мама ушли, Лисабет говорит:

— Мадикен, можно, я приду к тебе полежать, и мы с тобой поговорим о братике?

Мадикен охотно пускает ее к себе в кровать. Она подвинулась, чтобы Лисабет могла удобно устроиться. Лисабет кладет голову ей на плечо и начинает болтать. Ну что за детский лепет! Мадикен чувствует себя рядом с ней по-настоящему старшей сестрой. Как же иначе, раз у них скоро будет младший братик?

— Представляешь себе, какой нам будет замечательный подарок к Рождеству? — спрашивает она.

Лисабет тоже так считает, и они вместе радуются, как весело им будет нянчить, и кормить, и укачивать братика.

— Только знаешь что, Мадикен! — говорит Лисабет. — Обещай, что ты не будешь любить его больше, чем меня!

— Обещаю! — говорит Мадикен и крепче обнимает сестренку. Разве может она полюбить кого-нибудь сильнее?

— А то, знаешь ли, я очень обижусь, — объясняет Лисабет. Потом она начинает зевать и отправляется на свою постель.

Скоро Лисабет засыпает. Все уснули в Юнибаккене. И Мадикен тоже спит. И ей снятся вши. Вши, которые задыхаются без воздуха. Ох, ну и сон! Вши кричат и зовут на помощь. Они так громко кричали, что Мадикен даже проснулась. Она подскочила и села на кровати. Сердце колотится громко-громко. Мадикен уже поняла, что проснулась, но крики все продолжаются:

— Помогите! Помогите!

Это кричит кто-то в Люгнете. Неужели они там убивают друг друга? Что у них могло случиться?

Мадикен помчалась к Альве. Та спала как убитая, но Мадикен ее разбудила:

— Альва! Там кто-то зовет на помощь! Разве ты не слышишь?

Альва вскакивает с постели. Она тоже услышала крик и заторопилась во двор. Кто же это так ужасно кричит?

А это был дядя Нильссон. Он упал навзничь возле лаза в живой изгороди, а теперь барахтается на земле, точно жук, и никак не может подняться. Он, как видно, решил опереться на палочку, которая торчит из земли совсем рядом. Но от его усилий дощечка с предупреждением свалилась на него. А дядя Нильссон остался лежать.

Подоспевшие на помощь Альва и Мадикен читают надпись, которая красуется у него на груди: «Осторожно. Лисий капкан». Предостережение немножко запоздало. Дядя Нильссон уже угодил в лисий капкан, и, судя по всему, давно. Иначе отчего бы он так раскричался?

Увидев Альву, он перестал кричать и только стонет и охает:

— У меня нога застряла, и какая-то дрянь ее держит. И никак не могу вырваться. Бог знает что это такое, но мне ужасно больно!

Альва не долго думая взялась за дело. Руки у нее сильные, и скоро она вызволила дядю Нильссона из капкана. Он даже прослезился от благодарности:

— О, Ангел Юнибаккена! Будь уверена, ты заслужила награду на небесах и на земле!

Тут подоспела и тетя Нильссон. Она выскочила в ночной рубашке, набросив на плечи серый шерстяной платок. Подбежав к дяде Нильссону, она так и застыла над ним. Он только махнул рукой, чтобы она молчала:

— Не говори ничего, Эмма! Я истекаю кровью. Я скоро умру. И тогда ты пожалеешь о своих жестоких словах.

Мадикен подумала, что это очень несправедливо. Тетя Нильссон редко когда говорит дяде Нильссону жестокие слова. Она и сейчас ни в чем его не упрекнула.

— Не умрешь, — сказала она. — Но как же у тебя хватило ума поставить капкан именно здесь? Разве ты забыл, что всегда пробираешься через этот лаз, когда поздно возвращаешься домой?

— Иной раз и забудешь, со всяким случается, — сурово говорит дядя Нильссон и, опираясь на тетю Нильссон, ковыляет к дому.

— Вот тебе и воротник, — тихо бормочет ему вслед Альва.

Она берет капкан и с размаху кидает его подальше.

— Несчастный пьянчужка! — говорит она. — Пойдем, спать, Мадикен!

В ДЕРЕВНЕ НЕ ТАК УЖ ОПАСНО, КАК ДУМАЕТ МАМА

Мама и папа задумали съездить в Копенгаген. Когда они об этом сказали за завтраком, Мадикен огорчилась:

— У вас всегда что-нибудь интересное, а мы с Лисабет должны круглый год сидеть дома и скучать.

Жизнь в Юнибаккене показалась ей вдруг ужасно тоскливой, даром что сейчас у нее летние каникулы.

Только что все пообедали, а теперь они с Лисабет сидят на кухонном крыльце и обсуждают свою грустную долю. Чем больше Мадикен об этом думает, тем сильнее убеждается, какие они несчастные девочки.

— Все время только купаться, качаться на качелях да играть в крокет — так и жизнь пройдет!

— Ты еще забыла — нам надо поливать наши грядки и поить молоком ежика, — говорит Лисабет. — А лучше бы съездить в Копенгаген!

— Еще бы! — отзывается Мадикен.

И тогда они пошли к маме для серьезного разговора. Мама мыла на кухне посуду. У Альвы сегодня выходной.

— К сожалению, детки, мы не можем вас взять, — говорит мама. — Но мы попробуем придумать и для вас что-нибудь хорошее.

— Например, вытирать посуду, да? — говорит Мадикен.

Потому что мама уже дала каждой девочке полотенце, чтобы они занялись работой.

— Послушай-ка! Госпожа Кислица! — говорит папа. Больше он ничего не сказал, он только взглянул на Мадикен, и ей сразу стало стыдно.

Папа моет пол в кухне. Мадикен знает, что, кроме него, этого не делает ни один папа во всем городе, но у нее папа не такой, как все. Мадикен это тоже знает и очень гордится своим папой. Вот только сейчас она на него обижается.

Вдруг в дверь постучали, и, кто бы вы думали, вошел? Это был Туре из Аппелькюллена. Он принес яйца, которые заказывала мама. Туре, кажется, огорчен, что не застал Альву. Мадикен давно уже догадывалась, что он в Альву влюбился.

Мама приглашает его остаться на чашечку кофе. Туре с удовольствием соглашается, и взрослые располагаются за кухонным столом. Они выпили одну чашечку, потом другую и третью, беседуя о том и о сем. Правда, Туре от застенчивости больше молчит и только добродушно улыбается. Да и все, кто живет в Аппелькюллене, так же добродушны и приветливы.

— Чем вы сейчас занимаетесь на ферме? — спрашивает мама.

— Сено возим, — отвечает Туре.

— Ой, значит, вы ездите на возах! Как у вас весело! — говорит Лисабет.