Опасная беременность. Девочка Басманова - Виктория Вишневская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Иди, переодевайся. Я посмотрю.
Глава 41. Ульяна
Глава 41. Ульяна
— Я ошиблась, — выглядываю из-за стенки на втором этаже и не тороплюсь спускаться по лестнице. Взгляд падает на взвинченного Басманова. И это доставляет мне такое удовольствие, что я готова тянуть кота за хвост ещё некоторое время.
Пока он не прибьёт меня за то, что я дразнюсь.
— Что ты ошиблась? — мне кажется, он делает вид, что спокоен. Лишь бы я подошла к нему. А потом, оказавшись рядом — эта бомба замедленного действия рванёт.
— Я перепутала корсет и пояс, — предупреждаю его, вспоминая недавний разговор.
— Какая трагедия, — цедит сквозь зубы и подаётся вперёд. Берёт с журнального столика бутылку коньяка и стакан. Странно. Минут пятнадцать назад — этого не было. — Показывайся.
Наливает себе горячительного в стакан. И осушает его залпом.
И я всё же выхожу из-за стены, быстро сбегаю по ступенькам и демонстрирую свой жутко провокационный наряд.
Но назад я уже не пойду!
Доводить мужика — так доводить!
Неосознанно поправляю поясок на талии. И в этот момент Булат начинает откашливаться, будто поперхнулся.
Подбегаю к нему, бью по мощной спине. И только хуже себе делаю — отбиваю ладонь.
— Пить меньше будете, — упрекнув его, усиливаю удар. А он останавливает меня. Перехватывает вторую свободную руку, тянет на себя, из-за чего, оступившись, падаю ему на колени. Спиной! Как он только меня в полёте перевернул — не понимаю! Вечно он со мной, как с тряпичной куклой, обращается.
Но руки у него умелые… Ещё так удобно положил, что вставать не хочу.
— Ты меня лучше не касайся, — утробным дьявольским голосом вмиг делает меня покорной. Коротко киваю, задержав дыхание. Аккуратно поднимаюсь, боясь сделать лишнее движение.
— Хорошо, хорошо, — быстро ретируюсь. Кручусь перед ним, теряя весь запал. Что-то мне страшно стало, а не весело. — Как тебе?
Нетерпеливо жду ответа.
Сканирующий взгляд убивает.
А потом он закрывает глаза, потирает устало переносицу и вдруг выпаливает:
— Не хочешь погулять?
— А? — непонимающе выдаю. Ему не понравилось, что ли?
— Пошли погуляем, говорю, — ещё ближе подбирается к точке кипения. — Я понял, что предпочитаю смотреть на бельё, а потом его снимать. А после этого уже трахаться. А здесь ни снять, ничего не сделать, пока ты болеешь.
Какой он грубиян!
Трахается он! Фу!
— Ну, правда, есть один вариант, — усмехнувшись, он откидывается на спинку дивана, призывно хлопает по своему паху. Щёки вспыхивают огоньком, стоит заметить его эрекцию.
Вот вроде маленькая победа, а если так посудить… Я сама себя лишаю удовольствия.
А я бы ещё попробовала.
Я вообще девчонка любопытная. Настолько, что, взявшись за любое дело, привыкла подходить к нему со всей ответственностью. Даже… в сексе, да. И вчера посмотрела несколько порнороликов. Ну, чтоб представления иметь!
Сразу понимаю, к чему он клонит.
— Но здесь заставлять я тебя не буду.
Закусывая губу, невольно проваливаюсь в свои мысли.
Попробовать? Или…
Никакого «или»!
Рано! Очень рано! Мы же не такие испорченные!
Но так интересно… Я его орган только видела. В руках не держала. А хочется узнать, какой он на ощупь.
Но я быстрее умру со стыда, чем сделаю это!
А чем же мне ему помочь? Булат взвинченный такой, будто голыми ягодицами на ёжике сидит.
— Погоди, — выпаливаю, быстро убегая и придумывая план, как его успокоить. Переодеваюсь в комнате. Вместо лифчика — топик. Пояс и чулки отправляются на полочку. Как и кружевные трусики, которые заменяю на те самые, с котиком. Они у меня единственные в этом доме. Ещё с того дня, как Басманов отвёз меня к себе. Я хранила их как зеницу ока!
И пригодились теперь! Помогу мужику!
Бегу вниз, к мужчине. Бутылка на столе уже наполовину пуста.
— Вот, смотри, — кручусь перед ним в детских (по его мнению!) трусах, зная, как у него всё угаснет.
Вот дура ты, Ульяна.
Сначала завела его, а теперь помогаешь эрекцию убрать.
Да жалко его так стало… Он на взводе. Даже гулять предложил.
Но почему-то не шевелится. Внимательно всматривается мне между ног. Настраивается?
А потом смотрит себе на пах.
— Пиздец, — приходит к великому умозаключению.
— Работает? — радостно верещу.
Да я же создала оружие! Для озабоченных! Вызываю импотенцию!
— Ты только хуже сделала, — вдруг встаёт с дивана, поднимая убивающий и пронзительный взгляд на меня. Делает шаг вперёд, зачем-то расстёгивая пуговицы на рубашке.
Мамочки… Его что, наоборот, возбудило?
— Ты извращенец, — выпаливаю, делая шаг назад.
Да быть не может! А в первый раз подействовало!
Снимает с себя рубашку, и в груди сердце начинает стучать быстрее. Боже мой! Аполлон во всей красе!
Начинаю рассматривать каждую татуировку, каждый шрамик, что не замечаю, как врезаюсь спиной в перила лестницы.
А Басманов оказывается так близко, что дыхание перехватывает. Он уже без рубашки, с голым телом…
И чёрт, куда я только вляпалась?..
Хочу.
Жесть как хочется совершить что-то безрассудное. Неправильное. Дурное. Пошлое.
Да-да, я лечу с катушек.
Не знала, что возбуждение и предвкушение могут напрочь стирать человеческий рассудок.
Встаю на носочки, тянусь к его шее руками.
«Поцеловать», — безудержно крутится слово в голове.
А потом сделать то, что вчера видела в видео.
Попробовать…
Но неожиданно тела касается ткань. На боку формируется узел.
Он завязал рукава на талии. Прикрыл рубашкой попу и перёд.
И смотря мне в глаза, находясь на какой-то грани, тихо и опасно шепчет:
— Одевайся, всё же прогуляемся.
Глава 42. Ульяна
Глава 42. Ульяна
— Обувайся, — кивает Басманов на белые зимние сапожки, взявшиеся в коридоре из ниоткуда. Когда я пыталась убежать — их не было!
— Так, значит, всё это время у меня была обувь? — прищурившись, неодобрительно сверлю Булата взглядом. Я же в его ботинках тонула. Еле-еле ногами перебирала. Думала, упаду прямо в снег, а потом не встану и замёрзну в нём, закоченев.
— Давай поторапливайся, — не отвечает на мой вопрос. — Скоро стемнеет. Потеряешься — искать не буду.
— А ты темноты боишься? — улыбнувшись, влетаю в сапожки по размеру. И как он только его узнал? Порой Басманов меня пугает. Вот и сейчас. Он все мои размеры знает. На глаз определяет?
Обернув шарф вокруг шеи и поправив шапку, в полной боеготовности выхожу на улицу. Морозный ветер ударяет в лицо, и я уже готова развернуться и идти обратно в тёплый дом.
Но
