Хирург - Тесс Герритсен

«Он сейчас с ней. В ее доме. И, может быть, в ее постели».

С каждым ударом ножа из нее выходило раздражение. Она и сама не знала, почему ее так расстроили мысли о Муре и Корделл. Может быть, потому, что в мире было так мало святых, так мало людей: играющих по правилам, и Мура она относила к их числу. Он дал ей надежду на то, что не все люди порочны, и вот теперь разочаровал ее.

А может быть, она видела в этом угрозу для расследования. Человек с ярко выраженным личным интересом в деле не может думать и действовать логически.

«Или же ты просто ревнуешь. И завидуешь женщине, которая одним лишь взглядом может вскружить мужчине голову. Мужчины так падки на слабых и беззащитных дамочек».

Из соседней комнаты донесся хохот отца и братьев, которые увидели что-то смешное по телевизору. Ей ужасно хотелось оказаться сейчас в своей тихой квартире, и она стала искать предлог, чтобы уйти пораньше. Конечно, обед придется высидеть. Как не уставала повторять мама, Фрэнк-младший приезжает не так часто, и неужели Джейни не хочется провести время с родным братом? Ей предстояло весь вечер слушать армейские байки в исполнении Фрэнки. Какие в этом году хлипкие новобранцы, как измельчала американская молодежь и скольких усилий стоит ему обучить этих маменькиных сынков азам военной службы. Больше всего ее злило то, что родные совершенно не интересовались ее работой. Фрэнки, мачо морской пехоты, только играл в войну. Ей же каждый день приходилось воевать с настоящими убийцами.

Фрэнки зашел на кухню и достал из холодильника пиво.

– Ну, и когда обед? – спросил он, открывая банку. Он обращался к ней так, словно она была прислугой.

– Через час, – ответила за нее мать.

– Боже, ма. Уже половина восьмого. Я умираю с голоду.

– Потерпи, Фрэнки.

– Знаешь, – сказала Риццоли, – мы управимся гораздо быстрее, если нам хотя бы немного помогут мужчины.

– Я могу и подождать, – тут же согласился Фрэнки и поспешил к телевизору. В дверях он остановился. – О, чуть не забыл. Тебе сообщение.

– Что?

– Звонил твой сотовый. Какой-то парень по имени Фрости.

– Ты хочешь сказать, Барри Фрост?

– Да, точно. Он просил, чтобы ты ему перезвонила.

– Когда это было? – спросила она.

– Ты в это время на улице переставляла машины.

– Черт возьми, Фрэнки! Это же было час назад!

– Джейни, – с упреком в голосе произнесла мать.

Риццоли развязала фартук и швырнула его на стол.

– Это моя работа, ма! Почему, черт возьми, никто не уважает это? _ Она схватила кухонный телефон и набрала номер сотового Барри Фроста.

Он ответил сразу же.

– Привет, – сказала она. – Я только что получила твое сообщение.

– Ты пропустишь задержание.

– Что?

– Мы получили результат анализа ДНК с Нины Пейтон.

– Ты имеешь в виду сперму? И что, ДНК есть в банке данных КОДИС? – Риццоли боялась поверить своим ушам.

– Она совпадает с ДНК преступника по имени Карл Пачеко. Арестован в 1997 году по обвинению в изнасиловании, но был оправдан Он заявил, что половой акт был с обоюдного согласия. Присяжные поверили ему.

– Это он изнасиловал Нину Пейтон?

– Да, и у нас есть анализ ДНК, чтобы доказать это.

Она победоносно щелкнула пальцами. – Диктуй адрес.

– 4578, Коламбус-авеню. Бригада уже на месте.

– Еду.

Она уже была в дверях, когда ее окликнула мать:

– Джейни! А как же обед?

– Мне нужно идти, ма, – как можно спокойнее проговорила она.

– Но сегодня у Фрэнки последний вечер!

– У нас задержание.

– А без тебя никак не обойдутся?

Риццоли остановилась, чувствуя, что закипает от злости. И в этот момент ей открылась горькая правда: чего бы она ни достигла в жизни, какой бы выдающейся ни была ее карьера, в семье к ней будут относиться по-прежнему: Джейни, младшая сестра. «Девчонка!»

Не проронив ни слова, она вышла, хлопнув за собой дверью.

Коламбус-авеню находилась на северной окраине Роксбери, в самом центре территории охоты Хирурга. С юга к ней примыкал район Джамайка-Плейн, где проживала Нина Пейтон. На юго-востоке находился дом Елены Ортис. На северо-востоке, в Бэк-Бэй, жили Диана Стерлинг и Кэтрин Корделл. Глядя на обсаженные деревьями улицы. Риццоли видела тянувшиеся в ряд кирпичные дома, населенные преимущественно студентами и преподавателями из расположенного по соседству Северо-Восточного университета. Здесь было много студенток.

И здесь можно было поохотиться на славу.

Светофор впереди зажегся желтым. Подгоняемая адреналином, она вжала педаль газа в пол и проскочила перекресток. Это задержание должно было стать ее триумфом. В последнее время Риццоли жила, дышала Хирургом, даже во сне его видела. Он заполнил собой всю ее жизнь и во сне, и наяву. Никто не приложил столько усилий, сколько она, чтобы поймать его, и сейчас она рассчитывала получить свой приз.

Не доезжая квартала до дома Карла Пачеко, она припарковалась в хвосте у патрульной машины. Вдоль тротуара в ряд стояли еще четыре полицейских автомобиля.

Слишком поздно, думала она, пока бежала к зданию. Они наверняка уже взяли его.

Ворвавшись в дом, она услышала топот и мужские крики, эхом разносившиеся по лестничной площадке. Она побежала на голоса, доносившиеся со второго этажа, и влетела в квартиру Карла Пачеко.

В квартире был полный разгром. Доски от взломанной двери валялись на пороге. Стулья были перевернуты, лампа опрокинута на пол. Казалось, здесь прошлось стадо диких буйволов. В воздухе стоял устойчивый запах тестостерона, исходивший от разъяренных полицейских, готовых отомстить за своего зверски убитого коллегу.

На полу лицом вниз лежал мужчина. Чернокожий, не Хирург. Кроу безжалостно давил ему на шею своим ботинком.

– Я задал тебе вопрос, говнюк, – орал Кроу. – Где Пачеко?

Мужчина заскулил и попытался приподнять голову, что было ошибкой. Кроу с такой силой наступил на него, что пленник ударился подбородком об пол. И тут же зашелся от кашля.

– Поднимите его! – прокричала Риццоли.

– Он не хочет стоять спокойно!

– Уберите с него ногу, и, может быть, он станет говорить с вами! – Риццоли отпихнула Кроу в сторону. Пленник перекатился на спину, с трудом заглатывая воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Кроу опять рявкнул:

– Где Пачеко?

– Не... не знаю...

– Ты в его квартире!

– Ушел. Он ушел...

– Когда?

Мужчина опять закашлялся, да так сильно, что, казалось, его легкие не выдержат. Вокруг собрались остальные полицейские, которые с нескрываемой ненавистью уставились на него. Приятеля убийцы полицейского.

Морщась от отвращения, Риццоли направилась через коридор в спальню. Дверца шкафа была открыта, и вещи прямо на вешалках сброшены на пол. Обыск в квартире был проведен варварски, все двери распахнуты, возможные места укрытия обшарены. Она надела перчатки и начала рыться в ящиках комода, выворачивая карманы одежды в поисках записной книжки, ежедневника – всего, что могло бы указать место, куда мог сбежать Пачеко.

В комнату вошел Мур, Риццоли обернулась.

– Вы устроили этот кавардак? – спросила она.

Он покачал головой.

– Маркетт дал команду на задержание. Мы получили информацию о том, что Пачеко дома.

– Тогда где же он? – Она резко захлопнула ящик и подошла к окну спальни. Оно было закрыто, но не заперто на щеколду. Прямо за окном находилась пожарная лестница. Она открыла окно и высунула голову. Патрульная машина стояла на аллее внизу, слышны были звуки работающего радио, и патрульный светил фонариком, выискивая что-то в бардачке.

Риццоли уже собиралась отойти от окна, когда вдруг почувствовала, что на голову ей что-то упало и где-то наверху еле слышно зашуршал гравий. Озадаченная, она посмотрела наверх. В ночном небе отражались огни города, и звезды были едва различимы. Она уставилась на очертания крыши, выделявшиеся на фоне безмолвного черного неба, но никакого движения не заметила.

Она вылезла из окна на пожарную лестницу и начала подниматься на третий этаж. На следующей лестничной площадке она остановилась проверить окно квартиры, находившейся над квартирой Пачеко: москитная сетка была на месте, и за окном было темно.

Она опять устремила взгляд наверх, на крышу. Хотя видно ничего не было и никаких звуков с крыши не доносилось, у нее по коже побежали мурашки.

– Риццоли! – позвал Мур, высунувшись из окна. Она не ответила, лишь знаком указала на крышу, молча предупреждая о своих намерениях.

Обтерев влажные ладони о брюки, она начала взбираться по лестнице на крышу. На последней ступеньке она остановилась, сделала глубокий вдох и очень медленно подняла голову, чтобы заглянуть через край.

Под безлунным небом поверхность крыши казалась густыми зарослями теней. Риццоли увидела контуры стола и стульев, арки, оплетенные вьющимися растениями. Судя по всему, здесь был сад. Она перебралась через край, мягко спрыгнула на крышу и достала пистолет. Сделав пару шагов, наткнулась на какое-то препятствие, и тут же перед ней что-то рассыпалось. В нос ударил едкий запах герани. Она поняла, что окружена глиняными горшками с цветами.