Красная капелла. Страшный сон гестапо - Валентин Константинович Мзареулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ф. Ф. Кругликов продолжил осуществление контактов с источниками резидентуры Шандора Радо, и в том числе с главным из них – Рудольфом Рёслером. Мне он неоднократно рассказывал об этом удивительном человеке. Авни Зееву запомнилось «случайное замечание Карела, сделанное им после войны, о том, что один из немецких полевых генералов был в контакте с русскими». Узнать об этом отец мог только непосредственно от Рёслера. Авторитетный историк ГРУ Владимир Лота привёл доказательства, что этим генералом мог быть начальник управления экономики в главном штабе Вооружённых сил Германии генерал пехоты Георг Томас[289]. Впрочем, это только одна из версий.
Правда, теперь, в условиях жёсткого контроля эфира, передача разведданных могла осуществляться в основном по почтовому каналу, для которого «отдел фотографии», включавший и «Тони», изготавливал компактные микроплёнки. Однажды отец сказал мне, что посылал письма через Германию в Швецию. Известно, что всю войну эта страна не прерывала торговых отношений с рейхом. Из Швеции шли поставки железной руды и шарикоподшипников, из Германии отправлялись кокс, удобрения, оружие[290]. Поскольку Ф. Ф. Кругликов выдавал себя за респектабельного коммерсанта и имел солидный банковский счёт, его активная деловая переписка не вызывала подозрений у властей.
Свидетельства помощника резидента
Один из ближайших соратников отца – Вольф Гольдштейн («Тони») издал воспоминания о своей нелегальной работе в швейцарской резидентуре в годы Второй мировой войны. Поскольку эта книга не издавалась в русскоязычном варианте, её содержание практически не знакомо отечественному читателю. Между тем на страницах издания излагаются уникальные исторические факты, раскрывающие деятельность советской агентурной сети и вклад разведчиков-нелегалов в победу над гитлеровской Германией[291].
Впервые им создан колоритный портрет Ф. Ф. Кругликова: «…В его облике присутствовали некоторые славянские особенности, притом он был довольно красив и очень приятен. Он представился как Карел, не называя фамилии, и в ходе нашей беседы сказал, что был одним из студентов моего отца. Мой отец преподавал высшую математику в политехническом колледже в Цюрихе, и я мог легко получить подтверждение этого и узнать полное имя визави – Карел Выбирал…
Следующая стадия в наших отношениях была достигнута, когда я сказал Карелу, что изучал русский язык. Он предложил преподавать мне его, и уже в течение первого урока стало очевидно, что он был чехом не более меня и что русский был его родным языком…».
«Пауль» стал для начинающего агента-разведчика незаменимым наставником: «…Он учил меня фотографировать документы вполне невинные, не используя никакого оборудования, которое могло вызвать подозрения… Позднее, когда я стал иметь дело с реальными документами, Карел дал мне адрес и ключ безопасной квартиры… где я мог работать в течение дня и оставлять фильмы, чтобы они высохли… Обычно Карел привозил большой конверт в часы его посещения как преподавателя русского языка, и я должен был возвратить документы вкупе с изготовленным фильмом утром в месте и во время, которое мы изменяли настолько часто, насколько возможно. Я был проинструктирован, что должен тщательно изучить содержание документов, которые я должен сфотографировать, и при последующих встречах сообщать о тех из них, которые оказались непонятными, и участвовать в уточнениях.
Информация, содержащаяся в документах, была кардинальна и внушительна в количестве и качестве. Большая часть была военной и касалась расположения немецких сил на Восточном фронте, приобретения оружия и его спецификации, вооружения отдельных частей, их местоположения и мест сражений, планирования операций на армейском уровне и комментариев по поводу настроений и характеристик старших командующих. Этот материал мог прибывать из источников, по крайней мере, армейского уровня. Время от времени была информация на политические и экономические темы. Всесторонняя природа данных была удивительна, и я помню одно определённое сообщение в 1944 г. о попытке Карла Вольфа, генерала, командующего всей секретной службой в Италии, установить контакт с британцами и американцами с тем, чтобы обсудить сроки сдачи…
В своей книге о Второй мировой войне Черчилль описывает, как английский посол в Москве сообщил советскому Правительству об этом. Фактически, когда английский посол в Москве делал это сообщение, русские уже знали, благодаря Карелу, точно, что происходило, и максимально использовали для своей политики…
Должным образом я стал фотографом, радистом и личным помощником Карела… Была некоторая гордость, что время от времени он утверждал, что я – единственный, с кем он не имел никаких неприятностей. Его образ жизни был скромен… Трудности работы, а также плохие вести из России, особенно из её оккупированных частей, заставляли его избегать любого вида слабости. Большую часть времени он был серьёзен, и я никогда не узнал, имеет ли он чувство юмора. Наши беседы обычно сосредотачивались на работе, которая должна быть сделана, или на планах относительно будущего».
Подводя итоги работы Ф. Ф. Кругликова на посту руководителя швейцарской резервной резидентуры, автор книги отметил: «Карел создал сеть, которая не была обнаружена… Сеть была маленькой и компактной. Она имела два канала коммуникаций, один – радио и второй, который зависел от фотоснимков. Был отдел фотографии, который, должно быть, состоял в дополнение ко мне, из одного или более запасных фотографов и людей, которые имели дело с процессом микрофотосъёмки. Конечно, было несколько радиооператоров, активных и в запасе, а также несколько шифровальщиков. В дополнение к этому кажется разумным предположение об агентах, ответственных за приобретение и поддержание явочных квартир, доводя общую численность организации до десяти или пятнадцати человек. Я никогда не знал, как сеть финансировалась, Карел объявил свой доход швейцарским властям и жил в Цюрихе соответственно ему. Это было общепринято для беженцев с собственными независимыми финансовыми средствами».
В судьбе разведчика Фёдора Фёдоровича Кругликова было ещё много неожиданных поворотов и славных дел. Но об этом – отдельный разговор.
Возвращение резидента
Лишь в сентябре 1945 года Ф. Ф. Кругликов наконец-то мог ступить на родную российскую землю. По его словам, ему, как и другим вернувшимся «швейцарским и французским нелегалам», предстояло пройти процедуру «чистилища» и в своих подробных отчётах доказывать истинные факты работы своей резидентуры. Как рассказывала мне М. И. Полякова, «считалось, что швейцарская резидентура «провалилась». Шло следствие, искали «грехи» разведчиков». Сейчас поражает эта ситуация времён культа личности: причины «провала» были ясны, руководство понимало, что резидентура «Дора» героически выполнила боевой приказ ценой своего существования. Причём был подготовлен резерв – резидентура «Пауля», также успешно выполнившая поставленные перед ней задачи. И отец знал это не хуже руководства.
